Лотерея жизни (СИ)

— Вы ведь знаете расу змееголовых с Крита? Они еще изображают своего бога Хатора с огромным членом в полной боевой готовности? Так вот, ими я тоже не пренебрегал, оказал гостеприимство, так сказать, — хмыкнул Алекс, подбирая такой тон, что сразу становилось ясно — врет. — Опираясь на личный опыт, могу сказать точно — они и правда выделяют кожей феромон, от которого все тело горит, и ты неустанно умоляешь вставить тебе по самые яйца и хорошенько оттрахать своим большим членом. Кстати, инструмент у них что надо, Хатору они не польстили. Вот бы и его… — Алекс пошло облизался. Улыбка стала шире, и парень откинулся на спинку стула. Скучающим тоном добавил: — Следующий вопрос.

Консультант вновь отключила визор и тихо покачала головой:

— Вы слишком сильно показали себя как личность, не стоило этого делать, Алекс, — затем, вновь включив запись, спросила, смотря только в комм. — Алекс, какой род деятельности для вас был бы предпочтительней: слуга в доме, то есть выполнение бытовых обязанностей; работа в сельском хозяйстве, с теми культурами и животными, которые не приемлют вмешательства техники; участие в гладиаторских боях; личный или общественный работник сексуальной сферы; подопытный для новых лекарств или оборудования; компаньон. Расставьте предложенные варианты от самого желанного к самому нежеланному.

Алекс немного подумал, и, кивнув собственным мыслям, он начал:

— Слуга, сельское хозяйство, компаньон, бой, проститутка, подопытный. Но сдается мне, что многие из названных мной так или иначе могут сочетать все эти пункты, и даже больше. Особенно компаньон. Скорее все ваши вопросы относятся к области психологии, никто не будет учитывать предпочтения бесправного лота, которого могут убить. Глупая игра, но делать мне все равно больше нечего. Продолжаем.

Консультант улыбнулась и молча кивнула, подтверждая предположение Алекса:

— Скажите, как вы относитесь к идее рабства в целом? Какими должны быть на ваш взгляд отношения раба и господина? Каким бы вы хотели видеть своего хозяина?

Алекс нахмурился, отвел взгляд в сторону, очевидно представляя, но ответил обратное:

— Без комментариев. Не важно, как я отношусь к рабству или кого хочу видеть. Гораздо важнее отношение к рабству самого покупателя, а выбор сделают деньги. Хотя… — Алекс скорее обозначил улыбку, чем искренне веселился. Но взгляд его горел азартом, — кое-что я бы сказал будущему хозяину, — он выдержал паузу и продолжил: — Если у тебя уже зачесались на меня ВСЕ конечности, то помни, когда решишь уничтожить меня, о своих мыслях в этот момент и в момент торгов, когда ставка будет расти в бешеном темпе, хозяин.

Алекс чувствовал, что переигрывает, но не мог остановиться. Почему-то ему казалось, если он набьет себе цену, то избавятся от него не сразу. С другой стороны, тот, кто выложит за игрушку баснословную кучу денег, будет очень опасным. Но если падать вниз, то с самой высокой горы, а не с холмика.

Консультант отключила визор и вспылила, переходя все границы:

— Ты! Идиот, ты хоть понимаешь, что творишь? Скольким извращенцам нужен будешь ты, просто чтобы сломать, подчинить, сделать послушной марионеткой? Ты… — затем вдруг так же резко села на стол, сутуля плечи, словно что-то сломалось внутри женщины, и она сдалась, силясь что-то объяснить строптивому парню, вновь включила визор и тусклым голосом проговорила: — Спасибо, Алекс, интервью законченно. Если хотите, можете добавить пару слов, обращаясь к покупателю. Но лучше не надо.

Алекс недобро улыбнулся:

— Что я? Политика, экономика… Федерация могла запросить помощи, войти в Объединение свободных планет, но Земля славилась своей независимостью, и мы ее сохранили… Сохранили, чтобы продавать своих детей извращенцам. Я понимаю, что делаю, как и создатели Аукциона тоже все понимали. Разве я не по их правилам играю? Рыдающие мальчики и девочки, зовущие маму, умоляющие их не трогать, не продавать — разве такие, как ты, не записывали эти сцены, чтобы поднять цену? Спрос всегда есть, просто на каждую категорию свой. Что бы я ни отвечал, как бы себя ни вел, моя внешность, мой голос, моя манера сидеть — на все по отдельности или в купе встанет у какого-нибудь извращенца. Или у женщины взыграет, захочется взять себе человечка, словно котенка подобрать на улице. Надоест — выкинет. Женщины и дети всегда отличались особой жестокостью, именно ради них убивают животных на меха, выводят специальные породы, создают на крови целые государства. Или вы не читали мировую историю? Или вы слепы и не видите безумия вокруг? Так я хотя бы повеселюсь напоследок. Вы ведь сама женщина, — Алекс не переставал улыбаться, но на визор больше не смотрел. Он знал, что его безразличие к невидимым оппонентам станет последней каплей, но его монолог был не для них. — Что вынудило стать консультантом? Ведь никто не заставляет, да и профессия не самая высокооплачиваемая. Хотелось поиграть в заботу? Знаете, теперь за общение со мной платят, вы же решили влезть без очереди, провожать подобных мне в последний путь, как мило. Сломать меня будет легко, они просто выкинут деньги на ветер. Я не отрицаю своей слабости, я просто развожу на бабки. Наверное, очень скоро я захлебнусь собственной кровью, но последнее, о чем я буду помнить, если смогу, конечно, станет этот момент, когда все они попали в мою ловушку. Ведь за участие, как и за каждую ставку, отчисляется процент в правительственную казну, — голос Алекса стал тише, больше не было вызова в глазах, огонь потух, уступив место холодному расчету. — Я просто решил заработать напоследок.

Женщина отключила визор и переключила полиграф на себя, теперь Алекс мог видеть, что консультант говорит правду:

— Это жестоко, Алекс, очень жестоко. Я… я ведь верила, верила в то, что Аукцион, Торги, что все это даст возможность сохранить независимость и человечество. Что люди-лоты — это наименьшее из зол. Что спустя пару тысячелетий наши потомки будут читать книги по истории и признавать гением того, кто придумал эту систему. Теперь уже не верю ни в систему, ни в Землю. Я ведь раньше осуждала девушек-чайлдфри, думала, продают всего лишь один тысячный процент людей, так чего бояться. А вот сейчас…

Консультант замолкла и начала складывать приборы, поясняя для Алекса официальным тоном:

— Ваш идентификационный номер на аукционе 145, пароль 83591630. Торги начнутся в полночь и будут длиться семь дней. У каждого покупателя есть короткое резюме, по которому вы можете хоть что-то о нем узнать. Пятерых вам разрешено заблокировать, но лучше это делать перед самым концом торгов. Учтите, покупатели указывают только то, что хотят, но все их слова тоже проверены полиграфом.

Алекс поймал консультанта за руку.

— Вам не стоило откровенничать, особенно подключив приборы. Устроителям плевать на вас и меня, на чувства каждого из нас, но вот то, что какой-то неизвестный Алекс Крей за двадцать минут спровоцировал на откровенность профессионального сотрудника, — Алекс закусил нижнюю губу, — это станет куда дороже всего, что мной было здесь сказано.

Алекс резко потянул на себя девушку, сжал ее в объятиях и коротко поцеловал в губы: «Прощай, красотка, когда-то верящая в величие нашей нации. Я никогда не верил, всегда хотел сбежать отсюда и не оглядываться. Мечты сбываются, я действительно уйду. Вот только не так, как думал раньше».

========== Глава 2 ==========

Я очень боюсь «виски с колой», потому

что после «виски с колой» я ничего не боюсь.

(с) Интернет

Консультант ушла, оставив Алекса в его маленькой убогой квартирке наедине со съедающими изнутри мыслями и тоской. Даже не отчаяньем, а именно глухой темной тоской, в которой нельзя утонуть, но и выбраться не получается.

Вспомнив, что ему перевели вчера зарплату за прошлую неделю, Алекс ругнулся и заказал по Сети выпивку.

Бутылку крепкой настойки доставил курьер с охранником.

За семьсот граммов алкоголя, привезенного из другой галактики, пришлось заплатить десять стандартных единиц, но терпкий напиток пился, как вода, не принося с собой ни облегчения, ни опьянения.

В полночь Алекс влез на Аукцион, зашел на свою анкету и медленно, лениво смотрел, как растут просмотры и цена за него с минимальных трех стандартов до сотни всего-то за жалкие семь минут.

Не выключая компьютера, Алекс оставил бутылку недопитой и повалился на кровать. Все же алкоголь сделал свое дело: мышцы расслабились, приятная легкость наполнила тело, но ум остался кристально чистым. Все шло так, как он и предвидел.

Запись интервью вышла полной, более того, организаторы даже оставили диалог между ним и консультантом. Тот шел за черным фоном выключенного визора и подогревал интерес еще сильней. Другие анкеты выглядели скучными и однообразными, ничего запоминающегося. За них почти не голосовали, так, всего несколько ставок на минимальном «шаге». Причем почти все из ставивших активно торговались и за самого Алекса.

Он улыбнулся. Очевидно, подстраховка. Если не удастся урвать самый лакомый кусочек, то остаться ни с чем тоже не придется. Провести все время за компьютером Алекс не собирался. Все равно основной отсев наименее платежеспособных состоится в первые четыре дня. К шестому дойдут наиболее упорные, вот тогда и имеет смысл посмотреть на них во все глаза. Терзать же себя страхами… Не такой уж Алекс садист.

Он перевернулся на бок, попутно заворачиваясь в одеяло, и провалился в тяжелый сон без сновидений.

***

Разбудил Алекса настойчивый стук в двери. Не ожидая ничего хорошего, парень распахнул двери и тяжело вдохнул: первое, что он увидел — это серые заплаканные глаза Даны, девушки, приятельницы, с которой он был знаком уже год.

— Ты… Ты! — Дана, всхлипнув, ударила его кулаком по груди. — Ты! Почему ты? Почему? Алекс, зачем ты сделал такое резюме? Я уже не могу больше перебить ставку в триста стандартов. Я торговалась до последнего, но даже продав квартиру, я не соберу больше! Ты! — вновь ударила девушка по плечу Алекса и, окончательно расплакавшись, уткнулась носом в грудь, шепча что-то о том, что если Алекса продадут, то она этого не переживет.

Только когда Дана притихла, захлебываясь в рыданиях, Алекс увидел и их общего приятеля — Макса. Тот стоял молча, даже не улыбался, что ему не свойственно.

Алекс приобнял девушку, а когда смог взять себя в руки, стал неловко успокаивать, объясняя, что ему просто не повезло.

Макс же молча вошел в квартиру и, сев на единственный стул, устало признал:

— Мы с Даной и ее родители собрали почти восемьсот стандартов, вернее не собрали, но можем собрать за семь дней, но это в лучшем случае. Алекс, сколько есть у тебя? Судя по торгам, этих денег не хватит, ты уже стоишь четыреста стандартов, и цена растет, правда, пока не очень быстро.

Алекс поцеловал Дану в макушку и отошел к стене, встав напротив знакомых, скрестил руки на груди:

— Идиоты. Во-первых, денег не хватит, я слишком охуенен, сам себе не по карману; во-вторых, нехрен хоронить меня заживо, — Алекс развел руки в стороны, словно крылья. — Жизнь прекрасна, давайте выпьем. Кстати, бутылка за компом. И, в-третьих, я себя люблю, потому и заинтересован в здоровье собственной шкурки. А вам-то что с меня?