Время между нами

— Конечно, — говорю я, хотя и чувствую небольшую печаль, потому что это Джастин. А это Эмма. И Джастин. И они мои друзья. И прежде, чем успеваю остановить свои мысли, уже подумала о том, как их отношения могут изменить мою дружбу с ними. Вдруг им станет намного интереснее друг с другом, нежели со мной. И с кем из них мне придется перестать общаться, если у них ничего не выйдет. Ну и самой эгоистичной оказалась мысль – а будет ли Джастин продолжать делать для меня ремиксы.

Эмма драматически вздыхает.

— Хорошо. Самое главное, что тебя это не беспокоит. — Ее лицо становится светлее, и она тут же меняет тему, снова переводя ее на меня.

— Значит, ты и Беннетт, — начинает она, в ее голосе опять слышны дразнящие нотки. — И что же будет сегодня в школе?

Я нервно смеюсь в ответ:

— Понятия не имею.

Эмма поворачивает на парковку для студентов и занимает свое обычное место.

— Что ж, скоро узнаешь, — певучим голосом произносит она. Проследив за ее взглядом, я вижу Беннетта – он стоит на лужайке и ждет меня. Мне становится не по себе.

— Бо.Же.Мой. — Эмма фыркает и переключает рычаг в режим «парковка». — Что ты сделала с этим парнем? Только посмотри на него!

Беннетт подстригся. Хотя, на мой взгляд, все еще было довольно длинновато, но выглядит он бодрым и чистым в школьной униформе, без всяких там своих фишек – хотя после вчерашнего дня мне невероятно сложно перестать представлять его в футболке и джинсах, которые великолепно сидели на его бедрах. И тут вдруг я вспоминаю, что его одежда до сих пор лежит в сушке у нас дома, начинаю паниковать, но с облегчением вспоминаю, что сегодня не день стирки.

— Он просто очарователен. — И Эмма слегка машет ему, будто заигрывает, я одергиваю ее руку.

— Ой, да брось! Ты так говоришь просто из вежливости. — Хоть я и знаю, что все это притворство, но все равно благодарна ей за то, что она изменила свое мнение.

Эмма поворачивается и пристально смотрит на меня.

— Я никогда ничего не говорю из вежливости, дорогая. Даже тебе.

— Вот и хорошо. Тогда продолжай вести себя как верный друг и прекрати меня смущать.

Пытаюсь одновременно справиться и с бабочками в животе, и с дверной ручкой, в то время как Эмма выходит из машины и бросает мне через плечо:

— Ах, сегодня определенно будет замечательный день!

Она хлопает дверью и направляется в сторону Беннетта, видимо окончательно отказавшись от любых опасений по поводу моего разбитого сердца.

— Ну, привет! — говорит она ему, и я спешу побыстрее присоединиться к ним, пока Эмма не успела ничего наговорить.

— Я знаю! — Слышу я ее слова, произнесенные с улыбкой. — Наверное, мы впервые разговариваем с тобой с тех пор, как ты приехал сюда?

Как только я подхожу к ним, Беннетт переключает свое внимание на меня. Господи, какой же он красивый!

— Привет! — говорит он. У него такая теплая улыбка, что кажется, снег у него под ногами вот-вот начнет таять.

— Привет.

— Беннетт, я обратила внимание, что тебя вчера не было на литературе, — говорит Эмма. Беннетту приходится отвести глаза от меня и посмотреть на нее. — Ты был болен?

Он опускает глаза, а я кидаю на Эмму предупреждающий взгляд.

— Нет, — отвечает Беннетт, — я провел этот день вместе с Анной. — И он снова смотрит на меня.

Раньше мы делали вид, что практически не знакомы с друг другом, потому что так хотел Беннетт. Теперь же мы с ним уже друзья, только потому, что он решил – мне можно доверить свой секрет, секрет такой невероятный, что я ни за что не поверила бы, если бы не видела своими глазами.

— А.. Понятно. — Эмма смотрит на него, затем переводит взгляд на меня, потом снова на него. — И не подстригайся больше, иначе мне придется придумывать тебе новое прозвище, Лохматик. Увидимся за обедом, Анна.

И она медленно уходит, затем вдруг резко поворачивается к нему и произносит:

— Кстати, насчет обеда. Не хочешь присоединиться сегодня к нам?

— Да, — отвечает Беннетт, не переставая смотреть на меня, я улыбаюсь.

— Лохматик? — спрашивает он, когда Эмма уходит достаточно далеко, чтобы не слышать о чем, мы говорим. — И это лучшее, что она смогла придумать?

Закатываю глаза, смотрю на его прическу и улыбаюсь.

— И все-таки, когда ты успел подстричься?

Он пожимает плечами.

Озираюсь по сторонам, чтобы убедиться, что никто нас не подслушивает. И спрашиваю:

— Ты путешествовал?

Беннетт подходит ко мне ближе и шепчет на ухо:

— Нет, я ходил в парикмахерскую.

Так и прыскаю от смеха.

Окружающие внимательно смотрят на нас – проходят мимо, наблюдают, перешептываются.

— Просто я хотел убедиться, что с тобой все в порядке. Знаешь, после всего этого… — говорит Беннетт.

— Анна! — Трое моих подруг по команде налетают на нас; не обратив на Беннетта совершенно никакого внимания, они начинают говорить, перебивая друг друга:

— Боже мой! Я слышала об ограблении! С тобой все в порядке? — У всех троих одинаковый озабоченный взгляд.

Ах да! Ограбление! Так вот почему все так странно смотрят на меня. Ну конечно. Студентка их школы оказалась заложницей с приставленным к горлу ножом. Теперь я знаменитость Уэстлейка.

— Да, спасибо, девчонки. Со мной все в порядке.

На их лицах написано облегчение, мы болтаем еще пару минут прежде, чем они быстро обнимают меня и убегают, так стремительно, что одна из них чуть не подскальзывается на льду и не улетает в заросли шиповника.

— В общем, я хотел убедиться, что с тобой все в порядке… учитывая все…

— Да, — улыбаюсь я, — со мной все в порядке. Но я все еще хочу услышать продолжение.

Я жду, что Беннетт скажет, но он не отвечает.

— Ты услышишь, — внезапно говорит он.

— Может пора идти в класс, — говорю я. А он одновременно со мной произносит:

— У меня есть кое-что для тебя.

— Правда?

Он роется в рюкзаке и вытаскивает из него клочок бумаги, протягивая его мне. У меня перехватывает дыхание, когда я понимаю, что это. И откуда. Смотрю на открытку с Ко Тао и глупо улыбаюсь.

— Ты возвращался? За этим?

Беннетт пожимает плечами и смущенно улыбается:

— Ты же хотела сувенир.

Звенит звонок, мы опаздываем.

— Мне пора поспешить на урок. Увидимся за обедом. — И он разворачивается, чтобы уйти, но я окликаю его:

— Беннетт! — Он поворачивается ко мне.

— Да.

— Твоя одежда все еще у меня. — Черт! Не стоило говорить ему об этом здесь, и я быстро оборачиваюсь, чтобы убедиться, что меня никто не слышал.

Его рот растягивается в довольной улыбке.

— Хорошо. Думаю, мне стоит как-нибудь зайти и забрать ее.

***

Сеньор Арготта просит меня задержаться после урока, скрепя сердце отпускаю Беннетта на обед одного. Арготта спрашивает, все ли у меня в порядке, и повторяет для меня некоторые задания вчерашнего урока. Через пять минут уже вхожу в столовую и вижу – Беннетт сидит за нашим столиком с Эммой и Даниэль. И кажется, никакой неловкости не испытывает.

— Ты как раз вовремя, — говорит Эмма, когда я ставлю свой поднос на стол. — Беннетт рассказывает нам о себе.

Тут она поворачивается ко мне и говорит:

— А ты знаешь, что он совсем не любит спорт? — Эмма пожимает плечами и откусывает сэнвич.

— Как я уже сказал, скейтборд – это вообще-то тоже спорт, — отвечает Беннетт.

— Может и так. Но есть и другие варианты, не так ли? Я имею ввиду наш школьный спорт. Футбол. Баскетбол. Бейсбол. Лакросс. Хоккей. Вот эти виды спорта.

— Командный спорт.

— Ну, не обязательно. Например, можно заняться плаванием. Или играть в теннис. Это ведь тоже спорт.

— Или кататься на скейте, — спокойно говорит Беннетт. Мне кажется, я вижу, как вертятся колесики в голове Эммы, когда она пытается придумать остроумный ответ. Краем глаза она смотрит на меня, но я напоминаю ей предостерегающим взглядом, что она пообещала мне сегодня утром: быть милой и не смущать меня.

— Конечно, можно и на скейтборде кататься. — Эмма смотрит на меня, ища на моем лице подтверждения, что все сделала правильно, я благодарно улыбаюсь ей в ответ. А сама мысленно желаю, чтобы она помолчала немного. Но она уже снова поворачивается к Беннетту:

— А какое у тебя хобби?

Так… теперь еще и хобби. Смотрю на него и вижу мальчика, у которого нет необходимости ни в хобби, ни в спорте, ведь то, что он умеет, описать невозможно. Но Беннетт, похоже, опять готов начать спорить о скейте, поэтому отвечаю за него.

— Он путешествует, — говорю я, и три головы поворачиваются ко мне. — Он уже практически везде побывал, так ведь?

Внимание снова приковано к Беннетту, он в ответ лишь пожимает плечами, словно ничего важного в этом нет. Так что остаток обеда я провожу за тем, что слушаю, как эти трое с важным видом обсуждают места, где им удалось побывать. Участвовать в этом разговоре мне не хочется. Вместо этого внимательно их слушаю, мысленно делаю себе пометки и начинаю гадать, куда Беннетт может меня перенести в следующий раз.