Время между нами

Глава 22

Мама паркуется возле дома Беннетта, дом явно произвел на нее впечатление.

— Ух ты! Какой дом! — говорит она.

— Это дом его бабушки, — отвечаю я, хотя уверена, что дом, который купил его отец за деньги, заработанные на рынке ценных бумаг, впечатляет не меньше.

— Я приеду домой попозже, ладно? Спасибо, что подбросила. И передай папе «спасибо» за то, что согласился поработать за меня сегодня.

Хлопаю дверцей машины и иду по заснеженной траве – дорожка кажется мне очень скользкой, не заметно, чтобы ее кто-нибудь посыпал. Стучу.

Дверь открывает Беннетт, и я сразу же выпаливаю ему:

— Я только что провела день с Эммой.

Он нервно оглядывается и закрывает за собой дверь, оставаясь со мной на крыльце.

— И как она? — Ему хотя бы хватает совести выглядеть обеспокоенным.

— Все так же. Состояние критическое. Не лучше, чем вчера.

— Дай ей время, Анна. Она поправится.

— Откуда ты знаешь. Ты что встретил ее в будущем и видел, как она счастлива без своей селезенки?

— Теоритически, селезенка ей даже не нужна.

— Я вообще-то не об этом.

— Я знаю.

— Как ты можешь с этим жить – знаешь, что можешь все исправить, но даже попробовать не хочешь?

Беннетт хватает меня за руку и уводит подальше от двери.

— Эй! Ты делаешь мне больно!

Он ослабляет хватку.

— Как я могу с этим жить? — шепчет он и озирается вокруг, чтобы проверить, что никто нас не слышит. — Ты шутишь? Да это убивает меня, Анна. Я хочу попробовать – поверь мне, очень хочу — но что, если я не смогу ничего исправить? Что, если авария все равно произойдет, чтобы я ни сделал? Что, если я изменю что-то не то, и это разрушит всю ее жизнь? Или мою? Или твою?

— Я не знаю. И никто не знает! Но как ты можешь обладать таким даром и не использовать его для того, чтобы хотя бы попробовать? Да, может, ты попробуешь, но авария все равно произойдет, и Эмма все равно окажется в больнице, и ничего не изменится. Но ты хотя бы будешь знать, что попытался…

— А вот что я думаю! Я и не должен пытаться. Я не говорю, что это справедливо, или правильно, но что, если…

— Вот только не нужно говорить банальности, типа, «так и должно было случиться», потому что так не должно было все случиться. Она не должна была быть там.

— Откуда ты знаешь?

— Что?

— Откуда ты знаешь, что авария не должна была произойти? — спрашивает он. Чувствую, как мое лицо начинает краснеть от гнева. — Послушай, я знаю, что никто не хотел, чтобы все так случилось, но случилось. Может именно так и должно быть, может она должна была оказаться в больнице и очнуться там. Может ей суждено пройти через выздоровление, физическую терапию, суждено впервые в ее безоблачной жизни бороться за что-то. Может так ей суждено стать лучше, научиться медленнее водить машину, например.

Молча смотрю на него. Потом начинаю спускаться по ступенькам, но он хватает меня за руку.

— Анна! Я не говорю, что это правильно. Или что я со всем этим согласен. Я просто говорю, что так уж случилось. Должно было так случиться или нет, я не знаю, но я не должен все менять только потому, что могу.

Я уже слышала от него эти слова, но на этот раз в его голосе звучат новые нотки.

— Постой-ка. О чем ты сейчас говоришь? — Внимательно слежу за выражением его лица. — Ты что, видел ее в будущем? Она поправится? Вот что произойдет?

Он качает головой, и я чувствую, как он ослабляет хватку, не знаю, права я или нет, но вижу, что он просто не знает, что еще сказать. И я не знаю, потому что мне не известно, видел ли он ее будущее или нет, но я точно знаю, что не могу оставить Эмму там, в этой стерильной палате, среди громко пищащих аппаратов, я не могу, только потому, что это часть плана по превращению ее в осторожного водителя или просто в хорошего человека.

Пытаюсь зайти с другой стороны.

— Послушай. Тебе и не нужно ничего предпринимать, чтобы предотвратить аварию. Просто верни нас назад, — замолкаю, чтобы произвести в уме вычисления, — на сорок шесть часов.

Поглядываю на часы.

— Или на сорок семь, если через час мы еще не закончим разговор.

— Это то же самое.

Скрещиваю руки на груди. В итоге мы стоим и молча буравим друг друга взглядом, словно длится какая-то молчаливая дуэль – кто кого переглядит.

— Ладно, у меня еще куча домашней работы, — произношу я и начинаю спускаться по лестнице, на этот раз он меня не удерживает. Я уже почти спустилась, как слышу его голос:

— Анна!

Останавливаюсь на полпути и оборачиваюсь.

— Что?

— Этого недостаточно.

— Что ты имеешь в виду? Чего недостаточно?

— Сорока шести часов. Их недостаточно. — Чувствую, как мне становится легче дышать, словно меня долго держали под водой, а теперь позволили глотнуть воздуха. Он тоже думал об этом! Нет, он не просто думал, он тоже высчитывал время.

Беннетт вздыхает, и я понимаю – он собирается с духом, сейчас он собирается сделать то, чего ему делать совсем не хочется. Проходит несколько минут, и я покорно жду, когда он будет готов сделать следующий шаг. Наконец он произносит:

— Заходи. Я покажу тебе кое-что.