Время между нами

Глава 11

В комнате все еще темно, но я чувствую – уже утро. Переворачиваюсь на другой бок, потягиваюсь и смотрю на электронные часы с радио, стоящие у меня на тумбочке. 9:15. Не припомню, когда это я в последний раз вставала позже семи утра, особенно в будний день.

Вдруг накатывают воспоминания о произошедшем вчера вечером, меня словно током ударило – Беннетт будет здесь уже через сорок пять минут!

Выскакиваю из кровати, натягиваю спортивный костюм и быстро сбегаю вниз по ступенькам. Чувствую дикий голод и вспоминаю, что ничего не ела со вчерашнего обеда. На столе рядом с тостером нахожу записку:

«А…

Рада, что ты сегодня проспала. Отец в книжном магазине, я буду на работе. Позвони, если тебе что-нибудь понадобится. Мы будем дома к пяти. Расслабляйся. И, пожалуйста, не бегай сегодня.

Целую и обнимаю, мама»

Хватаю со стола чашку и доверху наполняю ее хлопьями. Ем так быстро, что почти не чувствую вкуса, но хлопья и молоко все же делают свое дело – заполняют вакуум у меня в желудке, все утро причиняющий мне дискомфорт. Внезапно чувствую приступ тошноты. Мне приставили нож к горлу. Я оказалась в реальной опасности, а спустя какое-то мгновение все было уже позади.

Беннетт может исчезать. И снова появляться. Он может других людей заставить исчезнуть и появиться. У него какой-то тайный дар, я единственная, кто знает об этом, и сегодня он мне все расскажет.

Принимаю душ и мою волосы, наношу на тело масло, которое пахнет ванилью и придает коже мягкость. Затем наношу немного туши и блеска для губ, и направляюсь к шкафу, раздумывая, что сегодня надеть.

Как только раздается дверной звонок, кубарем слетаю вниз по ступенькам и с глухим стуком приземляюсь в фойе. Глубоко вдыхаю и распахиваю дверь.

— Привет! — Даже голова немного закружилась.

— Привет. — Беннетт выглядит немного смущенным. — Боже, ты выглядишь так… как будто… действительно рада меня видеть. Ты же помнишь, что произошло вчера вечером, так ведь?

Я улыбаюсь ему.

— Ты спас мне жизнь. И сегодня я узнаю, как именно тебе это удалось. — Кажется, я смутила его еще больше. — Ты ведь еще не передумал рассказать мне обо всем, нет же?

Он поднимает брови.

— Мне начинать рассказ прямо на пороге?

— О, Боже, конечно же нет. Входи. — Чуть отступаю назад, чтобы дать ему возможность пройти, и закрываю дверь, Беннетт смотрит на меня с улыбкой облегчения. Вешаю его куртку на крючок, и мы идем на кухню.

— Кофе? — спрашиваю я, но начинаю наполнять чашку, не дождавшись ответа. Протягиваю ему огромную кружку с изображением Северо-Западной арки, мы садимся на кухонные барные стулья друг напротив друга. Сидим в тишине, Беннетт пьет кофе мелкими глотками, я устраиваюсь на стуле, готовая к тому, что он может раствориться в воздухе в любой момент. Вроде бы Беннетт никуда не собирается, но все же выглядит немного напуганным.

— Все в порядке? — спрашиваю я. Я тоже взвинчена и напряжена, и это точно не из-за кофеина - хоть я и держу чашку кофе в руках, но так и не сделала ни глотка.

— Да. — Беннетт нервничает, ерзает на стуле, теребит ручку кружки. — Просто я не знаю, с чего начать.

Пытаюсь подбодрить его взглядом.

— Начни сначала.

— Знаешь, а ты первый человек, которому я все это рассказываю, в прямом смысле этого слова. — Он останавливается и смотрит на меня, будто ожидает какой-то реакции. — Мои родители знают об этом, сестра знает, но я им не рассказывал. Они вроде как случайно узнали. Так что вот, только моя семья, и сейчас еще ты.

Я киваю, и он продолжает:

— Если честно, я никому не собирался ничего рассказывать. Если бы не этот случай вчера вечером..

Я понимаю. Он едва знает меня, возможно, есть куча людей, с которыми он предпочел бы поделиться секретом. Но я не собираюсь позволять ему снова уйти от ответа. Не могу. Не сейчас.

— Ты можешь доверять мне. Это твой секрет, не мой, а значит, я никому о нем не расскажу.

— Спасибо. — Бормочет он и снова замолкает. — Эта вещь… ты даже не представляешь, что это. Я не хочу шокировать тебя.

Кладу руки на стойку и смотрю на него.

— Обещаю, я не буду шокирована.

Он прищуривает глаза, словно хочет сказать, что мне не стоит давать таких обещаний.

— Я очень постараюсь, быть не слишком шокированной, — исправляюсь я.

Он наклоняется вперед, тоже держа локти на стойке. Эти дымчато-голубые глаза просто необыкновенны, особенно в контрасте с его с кожей и волосами. Он выглядит восхитительно, даже когда так нервничает.

— Послушай, Анна. Это… — говорит он, раскачиваясь взад-вперед, как тогда возле моего дома в тот вечер, когда он чуть не поцеловал меня в кофейне. — …все-таки, наверное, плохая идея.

— Может и так, — соглашаюсь я.

Он смеется и качает головой, словно хочет подбодрить себя, чтобы, наконец-то все мне рассказать.

— Давай заключим сделку. Я тебе все расскажу, а ты потом сама решишь, что тебе обо всем этом думать, и если для тебя это окажется слишком, я пойму. И я снова стану странным парнем, случайно встретившимся у тебя на пути, а ты вернешься к своим друзьям и своей жизни.

— Или?

— Или.. ты решишь, что все это очень интересно. А может быть даже очень захватывающе. И тогда это хоть немного исправит тот факт, что я действительно очень странный парень, таким уж уродился.

— Ты не странный. И, кроме того, Беннетт, я ведь уже видела, что ты умеешь делать, и это потрясающе. И если бы все это не пугало меня, не представляю, чтобы еще такое ты мог сказать или сделать, чтобы мое мнение о тебе изменилось.

Черт! Я же не собиралась произносить эту последнюю часть. Чуть отклоняюсь, чтобы рассмотреть выражение лица Беннетта.

Впрочем, расстроенным он не выглядит, скорее даже счастливым.

— Рад это слышать. Но тебе известна лишь маленькая часть.

Издаю нервный смешок:

— Куда уж больше?

— Намного больше, — говорит Беннетт и внимательно смотрит на меня. Затем он отодвигается от барной стойки и встает. Ставит свою кружку в кофемашину, включает ее и достает два кубика льда из дозатора в дверце холодильника.

— Где у вас хранятся стаканы?

Он полностью увлечен, словно продавец, который собирается продемонстрировать новое чудесное чистящее средство.

— В том шкафу, — произношу я и указываю на шкаф, — справа от раковины.

Он достает два стакана и наполняет их холодной водой. Ставит стаканы и чашку с кофе на кухонную стойку перед собой и снова садится на стул.

— Так, — Беннетт делает глубокий вдох. — Теперь нужно, чтобы ты сидела тут и внимательно смотрела. Я исчезну, но через минуту вернусь, — и он проверяет свои часы. — Готова?

— Да, — киваю я в ответ, изо всех сил стараясь не выглядеть обеспокоенной.

Мгновение он смотрит на меня. Затем закрывает глаза. И я вижу, как он становится прозрачным – сквозь его просвечивающие очертания мне видна наша семейная фотография на противоположной стене — проходит секунда, и он пропадает совсем. Стул стоит пустой. Обхожу кухонную стойку и прикасаюсь к его поверхности.

М-да. Он исчез. Полностью.

Жду, неотрывно наблюдая за стулом, мое дыхание замедляется. Мне кажется, что проходит больше минуты, как вдруг он возвращается. На то же самое место, где сидел до этого. Непрозрачный и твердый, каким, впрочем, и должен быть. Словно ничего и не происходило. Но ведь произошло же!

Беннетт залпом выпивает два стакана, а затем кофе.

— Тебе еще что-нибудь нужно?

Он отрицательно качает головой, смотрит куда-то в пол, на плитку.

— Куда ты уходил?

— В свою комнату. Досчитал до шестидесяти и вернулся. — Тут он поднимает глаза и осторожно наблюдает за мной, словно пытается понять мою реакцию.

— А зачем тебе вода и кофе? — спрашиваю я, вспоминая попутно его просьбу прошлым вечером в кофейне, бутылки из-под воды и кофейные стаканы, разбросанные по его комнате в тот вечер, когда приходила к нему.

— Эти путешествия обезвоживают меня, а кофе помогает от мигрени. Во время путешествия я обычно не испытываю боли. Меня убивает возвращение.

— Как в ту ночь в парке?

— Именно.

— Хорошо. Значит ты можешь исчезать и появляться? Так?

— Звучит так, словно я третьесортный маг, — произносит он и смеется. — Разве для тебя этого недостаточно?

— Конечно, — говорю я нервно. — Только я думала…

— Шучу. — И он снова становится серьезным. — На самом деле это только часть правды.

— Только часть?

— Да. Я же говорил тебе. Намного больше.

Я смотрю на него.

— Насколько больше?

— Две вещи. — Он пожимает плечами. — Еще только две вещи.

— Постой-ка, — говорю я. — То, что ты можешь исчезать – это всего лишь одна вещь из трех?

Он кивает.

— Я же говорил тебе. Я не объясню тебе все сегодня, но расскажу… многое.

— Что? Ты же не думаешь, что мне этого будет достаточно? — спрашиваю я, а у самой сердце начинает биться сильнее. Может быть это из-за того, что лицо Беннетта так близко к моему?

— Если кто и может все это понять, так только ты. Но для этого придется переварить слишком много информации. — И он смотрит на меня в ожидании, что я сейчас начну спорить. О чем я собственно уже и подумывала. — Послушай, сегодня я расскажу тебе, как вытащил тебя из книжного магазина вчера вечером. А при случае расскажу и остальное. Но все постепенно, доверься мне. Хорошо?

Он выглядит таким решительным, что я понимаю – любые споры тут бесполезны.

— Хорошо.

Я выпрямляюсь на своем стуле и обращаю на него все свое внимание. Но никаких действий от него дальше не следует.

— Я готова. Давай начнем сначала.

***

Беннетт копирует мою позу – выпрямляется на стуле, словно это наше с ним лекарство от нервозности. Делает пару глубоких вдохов, чтобы подготовиться, и начинает свой рассказ.

— Однажды поздно вечером, когда мне было еще десять лет, я лежал, читал книгу по греческой мифологии – когда я был ребенком, я очень увлекался всеми этими богами и мифами – и вдруг подумал, как было бы круто взять и очутиться там. Я сел на кровати в своей пижаме со Звездными войнами и попытался «представить» себя там. Я закрыл глаза и представил себе Древнюю Грецию, повторял про себя дату снова и снова. Ну… конечно же, ничего не произошло. Тогда я начал думать еще об одном лучшем для меня месте, я представил себе нескончаемые ряды книг по мифологии в моей школьной библиотеке. Потом я закрыл глаза, представил себе библиотеку и сосредоточился. Вдруг в комнате стало холоднее, а когда я открыл глаза, то обнаружил, что стою перед металлическими книжными полками. Сказать, что я тогда был в шоке, значит, ничего не сказать. В библиотеке было темно, все уже ушли, и я тут же кинулся к дверям, ведущим наружу. Но остановился. Заставил себя успокоиться. Снова закрыл глаза, представил свою комнату и сосредоточился. Когда я открыл глаза, то был уже дома.

Беннетт тянется за кружкой с кофе и делает большой глоток, а я просто сижу на стуле, вслушиваясь в каждое слово и наблюдаю, как искривляется его рот, когда он пьет кофе, как слизывает капельки кофе с губ.

Тут он отставляет кружку на кухонную стойку, и я заставляю себя оторваться от его губ и взглянуть ему в глаза.

— Постой-ка. Так ты действительно очутился в своей школе? Посреди ночи?