Фиктивная невеста дракона

8.2

Весь день я консультировала, улыбалась, упаковывала, отсчитывала сдачу, и так по кругу. Иногда изготавливала элексиры на заказ, и даже отговорила от опрометчивых поступков нескольких девушек, приходивших за тем, чтобы купить «что-нибудь от нежелательных последствий». Понимая, что наступят те самые последствия только после дня обетов, мне иногда удавалось убить проблему в корне. Любовь любовью, а честь беречь нужно смолоду, что говорится.

Заходили и постоянные клиенты, выражая радость от встречи, нахваливая Тита, к моему удовольствию. И всё это во флёре аромата душистых трав.

После разговора с Титом и его (слава Яве!) отправке на выходной, на душе было легко и радостно.

День абсолютно и точно был моим.

По крайней мере я так думала, пока колокольчик не зазвенел в очередной раз, впуская в «Здравницу» Артейда.

Он был в белой рубашке, тёмно-синем жилете и брюках в тон, золочёный или (чем штакс не шутит) золотой эфес клинка выглядывал из ножен. Сегодняшний Артейд был привычнее, чем тот, вчерашний — в расшитом камнями камзоле. Но выглядел так, кажется, даже привлекательнее.

Улыбка сползла с моего лица с такой красноречивой скоростью, что даже инквизитор не мог не заметить.

— Если бы я задавался вопросом, что вы ко мне чувствуете, то сейчас бы получил совершенно очевидный ответ, — усмехнулся он, но в глазах веселья не было.

— Что вы здесь делаете? — произнесла я, нахмурившись. — Ночь ещё не наступила.

Даже в окно взглянула, проверяя. Солнце было на своём месте. А вот дракон — нет.

— Мне не понравилось, как мы вчера расстались, — небрежно произнёс он, проходя по «Здравнице», словно у себя дома, и даже проводя пальцами по травам, совсем так же, как это делала я сама. — А здесь мило, — заключил он примирительно. Но мириться-то я как раз и не собиралась.

— Кажется, в первое своё посещение вы назвали это место «лавчонкой», — усмехнулась я.

— Я был близорук.

— …И сомневались в компетенции травника…

— Не знал его лично.

— …Считали, что ваши лекари лучше.

— Было до того, как заболел, и они не смогли мне помочь.

— Заболели? — ахнула я, и язвительный настрой резко пропал.

Обошла прилавок, приближаясь к мужчине, и даже немного привстала на цыпочки, разглядывая его пышущее здоровьем и молодостью лицо.

— Выглядите здоровым, — произнесла я подозрительно.

— Так всегда бывает. Перед смертью. У драконов, — с самым серьёзным лицом сообщил он, но уголок губ предательски дрогнул. Впрочем, и у меня тоже.

— Вот, значит, как, — задумчиво отозвалась я, возвращаясь на полную стопу и пытаясь не рассмеяться уже в голос. — А какие ещё у вас симптомы, кроме идеального внешнего вида?

Синие глаза сверкнули, цепко впиваясь в меня:

— Различные, — ответил он туманно, пока я усаживала «больного» на жёсткий табурет. — На что обычно жалуются ваши клиенты? — спросил нахал.

Теперь, когда дракон сидел, наши лица были на одном уровне. Так было удобнее смотреть в бесстыжие глаза.

— О, это как кому не повезёт, — улыбнулась я самой благожелательной из своих улыбок. — Головная боль, зубная, кишечные колики, половая дисфункция…

— У меня это всё, — радостно сообщил умирающий. — Кроме последнего. Не жалуюсь.

И ещё глазами сверкнул, плотоядно оглядев меня, мерзавец!

— Вот как, — странно, что на мою приторную улыбку ещё не начали слетаться осы. — Что ж, у меня есть лекарство, которое вас вылечит. Ожидайте.

И заметив его напряжённый взгляд, восторжествовала.

Очень размеренной походкой направилась в свою лабораторию, начав стучать склянками.

— А что… Что вы кладёте в свои снадобья? — донеслось до меня из зала.

— О, совершенно разное. Вам лучше не знать.

Отсмеявшись в волю, я вернулась к «больному», неся в руках колбу с мутной зеленоватой жижей.

— И всё же? — улыбка, к моему удовольствию, пропала с лица инквизитора, являя привычную напряжённую складку между бровей. — Что кладут в эликсиры обычных горожан?

— Мышиный помёт и жабьи бородавки! Лучше всего помогают, честное слово! — засияла я, подаваясь к нему, и инквизитор даже отклонился.

В его обеспокоенных глазах ясно читался вопрос «А вы точно лекарь?»

— Точно, точно, — закивала я, улыбаясь ещё шире. — Ещё никто не жаловался. Кое-кто даже выздоравливал. Доверьтесь мне.

— Кое… Кое-кто? — выпрямился обратно. От потрясения, наверное.

— На самом деле все, — пожала я плечами. — Вон, хоть у Теймира спросите.

— Но вы ведь лечили его коня… — опешил инквизитор, а я шагнула к нему ближе, сжимая склянку и мерную ложку.

— Вы ничем не хуже, — сообщила доверительно. — Буду лечить с не меньшей ответственностью.

И красноречиво протянула ложку с настоем к его лицу.

Надо отдать инквизитору должное. Сидя на жёстком стуле и ощущая себя не хозяином положения, наверняка, едва ли не впервые в жизни, он покорно приоткрыл губы, правда, продолжая пилить меня напряжённым взглядом.

Честно говоря, я немного опешила.

Таким образом я поила разве что совсем маленьких посетителей Здравницы. Впрочем, как говорится, первые сорок лет самые сложные в жизни мальчика. Протянула ложку к его рту, почему-то почувствовав дрожь в пальцах, и разозлилась на себя ещё больше.

— Что в нём? — скривился Артейд.

— Повторяю, вам лучше не знать, — замогильным голосом отозвалась я, и увидев побледневшего инквизитора, поборола дикое желание рассмеяться.

Картина того, с каким обречённым отвращением он глотал обычную настойку из багрового тысячелистника, имеющую неприятный вид, но повышающую иммунитет, разливалась по телу сладостью мести. Маленькой такой, женской, но от того не менее отрадной.

— Никогда не говорите мне, что в ней было, — прохрипел воин, с достоинством прошедший через это нелёгкое испытание.

— Как пожелаете, — отвернулась, уже с трудом пряча улыбку.

Привкус твоего самонастроя, смешанный с жабьими бородавками и мышиным помётом, вот что там, Артейд. А от воспаления хитрости у меня лекарства нет. Так что и настрой хадай-травы плацебо был бы. Чтоб уснул, да подольше. Ему просто повезло, что хадай-траву жаль расходовать было. Запасы заканчивались.

— Алена…

Я не успела понять, как инквизитор оказался рядом так быстро и провёл горячими пальцами от моего запястья до предплечья.

Пустая склянка в руках упала и разбилась на тысячи осколков. Примерно то же самое произошло и в моей груди. От этого нехитрого прикосновения вдруг улетучился весь радостно-мстительный настрой.

Развернулась резко, оказавшись в кольце его рук и прямо взглянула в тёмно-синие глаза. А Артейд, кажется, и не думал отходить. Смотрел на меня внимательно и непроизнесённые слова так и застыли на губах. Сильные пальцы сжали мои локти, немного приподнимая, и моё дыхание остановилось. Не осталось и следа от недавней весёлости. Воздух между нами заискрился и отяжелел. Мне казалось, я вдыхаю раскалённый свинец.

Губы пересохли, а глаза заслезились. Мне было больно смотреть, как он пожирает меня взглядом, жадно смотря на рот. Пытаясь овладеть собой из последних сил, я всё-таки произнесла:

— Держитесь от меня подальше…

Но это звучало так жалко и неубедительно, что даже я сама не поверила.

— Я пытаюсь… — прохрипел Артейд, продолжая разглядывать мои губы. — Не получается.

На мгновение я прикрыла глаза, как-то смутно понимая, что это конец. Что у меня больше нет сил удерживать все эти барьеры внутри. Ничего не осталось. Кроме желания ощутить то, что обещал мне его взгляд и запах.

Словно почувствовав это, Артейд одним резким движением притянул меня к себе, перехватил рукой за талию и впился в губы почти болезненно под мой то ли протестующий, то ли восторженный стон.