Попаданка. Иллюзия красоты

Глава 12

По возвращению в штаб Эмиль Лемьер первым делом избавился от портативного чтеца мыслей — круглая штука, маленькая, незаметная, но очень пригодившаяся на прогулке. Несмотря на нестерпимую головную боль, тошноту и слабость, которые появились после использования вследствие сенсорной перегрузки, он был доволен собой, потому что понял все и даже слишком много. Например, то, что больше никогда в жизни не хочет лезть в голову к женщине. Это чревато взрывом мозга, причем не фигурально выражаясь. Долгие испытания этого устройства приводили именно к такому результату, а потому чтец мыслей использовали в крайней необходимости и очень недолго. И как плохо, думал Эмиль, что несовершенное устройство ловит лишь обрывки мыслей. Но того, что перед ним Гелла, она потеряла память и безумно его хочет — сейчас ему было достаточно.

Несмотря на двоякие чувства и нарастающую головную боль, он продолжил работать. Пригласил к себе в кабинет помощника.

Рид хоть и надеялся основательно допросить одного из подозреваемых по другому делу, но отложил это ради разговора с начальником, тем более, как подсказывала практика, чем дольше подержишь человека в камере, тем сговорчивее он будет.

Добравшись до кабинета Эмиля, он не обратил внимание на секретаря, а постучал и с разрешения изнутри вошел.

— Господин офицер!

— Садись, Рид, — кивнул Эмиль на стул напротив рабочего стола. Почувствовав витающий в воздухе запах опасности, помощник взбодрился и ее стал мешкать — уселся и пристально посмотрел в лицо начальнику. Серо-зеленые глаза горели огнем, ему даже зачем-то пришлось ослабить ворот темного камзола, который он носил обыденно. — Значит, так. Слушай внимательно. Первое. Сделай мне пропускную грамоту в Верхний город на двух персон. Второе. Комнаты на верхнем этаже… Сейчас есть свободные?

В штабе тайной службы было много разных мест, где обыватель мог провести досуг. Например, две общих и с два десятка одиночных камер, который почти всегда были заполнены. Для особо дорогих гостей содержали «номера», похожие на обычные комнаты, разве что оснащенные разными магическими приблудами вроде стеклянного шара — прослушивающего устройства — или стационарного блокатора магии, делающего беззащитным любого, даже самого талантливого волшебника. Почему Эмиль решил, что Гелла заслуживает лучшего обращения? Всему виной сентиментальность, из-за которой он не хотел видеть ее в грязной и сырой камере. Все равно, что посадить цветок среди навозной кучи. Ну и блокатор магии, конечно, наверху посильнее. Мало ли обычного, в виде браслета на руку, не хватит.

— Грамоту делать на ваше имя плюс один посетитель? — уточнил помощник. Эмиль кивнул. Тогда Рид продолжил: — Насчёт комнат. Сейчас две свободны. Вы сами на прошлой неделе подписали бумаги о переводе графа…

— Отлично, — прервал Эмиль ненужные объяснения. Откинувшись на спинку кресла, он почувствовал, что стало невыносимо жарко. И не из-за летнего зноя. Гелла… или Вайлет, как она себя теперь называет. Его истинная, так самая, от одного прикосновения к которой штормит, словно от крепкого вина. Та самая, за которой он гонялся слишком долго. Совсем скоро она будет в его власти, и одна лишь мысль об этом выбивала почву из-под ног.

Выдохнув, Эмиль откинулся на спинку стула и приказал:

— Готовь к новому постояльцу.

Рид Савиано нахмурился, из-за чего его лицо сделалось угрожающим.

— Все-таки она?..

Эмиль ответил ему усталым взглядом. Нависла тяжелая тишина, прерываемая чириканьем спички о коробок. Эмиль решил закурить, как делал только в моменты чрезмерного нервного напряжения. Стало понятно, что ответ положительный. Рид, как непосредственный участник «магического инцидента», знал о том, что бежавшая из академии адептка — истинная Эмиля. В те времена они вместе служили при академии, следили изнутри за порядком. Однажды он стал замечать изменения в сослуживце — обыденно хмурый, до тошноты правильный и придирчивый Эмиль стал веселым и беспечным. Оказалось, что тому виной ученица по имени Гелла, с которой у тогда ещё мальчика случилась любовь, подкрепленная божественным благословением… Если верить слепой матушке-затворнице, жившей при храме в академии. Она и рассказала влюбленным про то, что они — истинная пара, а потому, чтоб не прогневать богиню, должны воздержаться от взрослых отношений до женитьбы, которая была возможна только после выпуска. Правда ли это или запугивание беспечной молодежи — оставалось загадкой. Однако сердце подсказывало, что он любит, причем сильно. И тогда, и сейчас.

Но тогда долго идиллия не продлилась. Использовав Эмиля без его ведома, Гелла устроила бедлам, о котором в приличном обществе теперь не принято вспоминать, сбежала и долгое время разыскивалась как нелегалка. Рид не до конца понимал, как теперь начальник относится к сложившейся ситуации, но был уверен — ему хватит здравого рассудка, чтобы осудить преступницу по закону. И Эмиль тоже так думал.

— Она говорит, что потеряла память. А ещё, что собирается открыть свое дело ради независимости, — прервал тишину Эмиль, медленно затягиваясь и выпуская сигаретный дым.

— Женщина? Открыть дело? Звучит не очень правдоподобно, — заметил Рид.

— Я бы также сказал, если бы не видел ее и не слышал обрывки мыслей. Рид, она совсем другая. Гелла никогда такой не была. Будто говорил с совершенно иным человеком. И меня она словно впервые видела, — задумался мужчина. Он понимал, что здесь без детального исследования ее воспоминаний не разберешься. Как будто она, но не она. Как будто Эмиль упускал какую-то важную деталь во всем этом деле.

— Может, так оно и есть. Люди меняются со временем, — пожал плечами помощник.

— Ни капли не меняются, — выкинул сигарету в пепельницу мужчина. — Я даже думал, может, сорвать с ее шеи дурацкий кулон, которым она, почти уверен, скрывает настоящую внешность, но побоялся не совладать с ней без переносного блокатора. Кто знает, чему она успела научиться за все эти годы.

Рид грустно ухмыльнулся, вспомнив, как однажды маг-нелегал, найдя брешь в самом мощном стационарном магическом блокаторе, едва не разнес к чертям не только камеру, но и весь штаб. Как хорошо, что штатный маг у них тогда уже был.

— Завтра мы с ней вновь немного прогуляемся, надену на нее блокатор, после чего спокойно, без лишних проблем заберем к нам. Предъявим обвинения и все.

А если что-то случится, если Эмиль ошибся и Гелла, заподозрив неладное, куда-то смоется, при ней остался маскировочный платок с одним очень интересным свойством, благодаря которому можно будет выследить ее вновь. Ему казалось, что он все предусмотрел, но все равно не был доволен собой.

— Дело закрыто, а прошлое забыто? — иронично усмехнулся Рид, которому впоследствии досталось меньше. Его просто уволили со службы, а того же Эмиля посадили за пособничество, благо, после того, как доказали непричастность — отпустили, только вот пройти «головомойку» или, если научнее, телепатический допрос, который устраивают в крайнем случае, не самая приятная вещь. На месте Эмиля Рид, если бы нашел Геллу, без лишних слов и сомнений прирезал бы, до этого долго и плодотворно допрашивая. Она бы испытала невыносимые муки, если б попалась ему… к счастью, Эмиль был до тошноты правильным. Возможно, даже слишком для такой работы.

***

Я сама не помнила, как вернулась в дом, но едва закрыла за собой дверь в уединенное логово в подвале, как зеркало внезапно оживилось. Первое время оно молча наблюдало и удивлялось, почему хозяйка не походит к нему и не пытается поправить хотя бы прическу, из которой торчала пара локонов, а потом заметило сбитое дыхание и все поняло.

— Влюбилась?

— Что? — я, лежавшая на записях вместо того, чтобы их читать, подняла голову и пыталась отыскать источник звука. Будто забыла о существовании магического устройства.

— Ты влюбилась, — утверждало зеркало.

Я нахмурилась и нашла взглядом бесстрашного правдоруба.

— О чем ты? — попыталась выровнять тон голоса, но все ещё хрипела от переполняющих эмоций.

— О тебе. Подойди, посмотри на себя, — пригласило зеркало.

Я поднялась и осторожно подошла к нему. В отражении появилась, как ни странно, я — вернее, красавица, на бледном лице которой горели щеки, а губы слегка припухли, хотя поцелуй был коротким, почти невесомым. Но я помнила его, словно целовались мы часами. Сладкий вкус теплых губ, мимолетное касание которых осталось навсегда в моем сердце… черт… неужели зеркало право?.. Нет, не может быть!

— И что такого? — спросила я. — Я просто гуляла! — воскликнула и тут же на эмоциях добавила: — Почему я вообще оправдываюсь перед зеркалом? Что ты можешь знать?

— Ну, например… всё, — послышалось от зеркала. Отражение мелькнуло, вместо красавицы я увидела изуродованную странными пятнами и шрамами не слишком привлекательную девушку. Задержав на ней взор, я испытала боль из-за того, что мужчина, с которым гуляла, очевидно, запал на иллюзию. И что будет, когда он увидит меня такой? В сердце кольнуло, потому я зажмурилась, прогоняя грустные мысли.

— Так кто он? — продолжало допытываться зеркало.

— Какая разница? — устало спросила я.

— Да никакой. Просто ты ведешь себя так, словно нашла свою любовь, — отмечало зеркало.

Я горько усмехнулась.

— Даже если так, то он — нет. Он сказал, что уже потерял свою истинную.

— Грустная история, — в тоне зеркала послышалась ирония. — Будешь всю ночь рыдать или до того объешься перед сном какой-то гадости? И не смотри на меня так, я столько веков смотрю на женщин, что знаю вас, как облупленных. Ты же не просто так ставишь знак равно между словами “любовь” и “истинные”, хотя стоило бы разобраться.

— А что, истинный — это на самом деле не важно? — спросила я. Колкость зеркала не произвела впечатления, потому что и голова, и сердце теперь были заняты другим.

— Ну, это что-то вроде божественного благословения. Есть старая сказочка о том, как прекрасная травница, жившая в лесной хижине, спасла смертельно раненого охотника и выходила его. Думаю, люди как всегда трактуют быль слишком тривиально, и речь скорее о спасении мертвой души, нежели тела. Некромантия, кстати, повсеместно запрещена.

— А истинные тут причём? — не понимала я.

— Возьми книжку да почитай. Но если кратко, то в конце сказки они жили долго и счастливо, и сердца их горели пожаром страсти до конца дней. А вообще не бери в голову. Тысячи людей живут вместе без всяких этих чувств. В совместной жизни эти заморочки не главное, — болтало без умолку зеркало.

— В твоем пересказе благословение похоже на обычную человеческую любовь, — устало потерла глаза я. Не хотела признаваться, но почти все пропустила мимо ушей. — Ознакомлюсь сама. Но перед этим схожу в ванну.

Из-за сложного разговора я развернулась к выходу, хотя собиралась спрятаться в комнате ненадолго, но, видимо, побыть в одиночестве получится только в ванной, куда я и направилась.

— Ты это, — окликнуло зеркало, заставив меня остановиться. — Будь осторожнее. Не говори ему о чувствах. Присмотрись для начала, что за человек. Понимаешь ли, твой настоящий внешний вид оставляет желать лучшего, а мужчины…