Рафаил

Просто кивнув на прощание, Гавриил вышел из комнаты и закрыл за собой дверь. Позволяя невыносимому чувству вины разъедать свою душу, он поспешил в свои покои. Как только он оказался внутри, то пересек комнату и отодвинул книжный шкаф в сторону. Гавриил вошел в потайную комнату, которую он построил вскоре после их переезда, и быстро избавился от одежды. Отвращение и стыд волнами пробежали по его телу. Он достал из сумки шприц с кровью Марии и перелил ее в пробирку. Из холодильника он достал другой пузырек с надписью «Рафаил». Он выдержал паузу, проводя пальцами по пробиркам с именами всех своих братьев. У него хранились пробирки и флаконы с кровью, которую он еженедельно брал у них. Они верили, что это делается для медицинской проверки. Но понятия не имели об истине.

Зажигая церковные свечи, украшавшие деревянный алтарь, Гавриил посмотрел вниз на деревянную поверхность, запятнанную проливаемой на него годами кровью. Он потянулся за буханкой хлеба, лежавшей в стороне, опустился на колени и отломил кусочек. Взяв пузырек с кровью Марии, он откупорил крышку и вылил три капли на хлеб. Багровый цвет быстро приглушил белый. Три капли для Троицы. Гавриил закрыл глаза и прошептал свою привычную молитву.

― Моя душа за ее душу. Пусть прегрешения Марии перейдут ко мне. Пусть она войдет в Царство Небесное чистой и без греха.

Гавриил прожевал хлеб и, проглотив его, почувствовал, как тяжесть этой ноши отягощала его грудь. Тяжело вздохнув, Гавриил взял пузырек Рафаила и повторил то же действие с новым куском хлеба.

― Моя душа за его душу. Пусть прегрешения Рафаила перейдут ко мне. Пусть он войдет в Царство Небесное чистым и без греха.

Медный привкус крови наполнил рот Гавриила, струйками стекая по горлу, когда он глотал хлеб Рафаила. Он откинулся на спинку стула и уставился на распятие, висевшее на стене. Сосредоточился на агонии на лице Иисуса, когда его распинали. На гвоздях в Его ладонях и ступнях и на ране от копья в Его боку.

Гавриил дотянулся до короны из колючей проволоки в стоявшем позади него сундуке и с нажимом водрузил на голову. Он стиснул зубы, когда едва зажившие раны, полученные несколько дней назад, вновь открылись и начали сочиться кровью. Гавриил знал, что его белокурые локоны будут испачканы и запятнаны. Мужчина поднял свой бич и провел по ладони всеми семью нитями веревок с лезвиями. Лезвиями, что предназначались для того, чтобы разрывать его плоть. Гавриил посмотрел вниз на свои бедра, на колючую килику (прим.: одежда или нижнее белье из грубой ткани или шерсти животных (власяница), которую ранее носили близко к коже ― используется членами различных христианских традиций как добровольное средство покаяния и умерщвления плоти), вгрызающуюся в его кожу. Он выпустил на волю гнев, скопившийся в его сердце, и тьму, которая все больше овладевала им с годами. Мышцы его бедер напряглись, и из ран потекла кровь. Он взял бич с семью наконечниками, каждый из которых символизировал смертный грех, а для Гавриила означал еще и его братство, и, используя греховный гнев, согревающий его кровь, стал хлестать им свою спину. Боль была ослепляющей, когда удары бича стегали его и без того нежную кожу, а лезвия вгрызались в плоть.

― Рафаил, ― прошептал Гавриил, а затем вернул бич обратно для того, чтобы хлестнуть себя снова. ― Уриил…

Гавриил хлестал и хлестал, и имена братьев срывались с его губ с каждым ударом, пока он очищал свое тело от грехов, которые он поглотил, и от гнева, который в себе накопил.

― Селафиил… Варахиил… Иегудиил… Михаил…

Собрав последние силы, и борясь с агонией, которая грозила поглотить его, Гавриил нанес себе последний самый сильный удар.

― Гавриил!

Он выронил бич и упал вперед, хлопнув ладонями по холодной земле. Он пытался дышать через нос, пытался успокоить свое тело от боли, которую сам себе причинил. Но агония становилась все сильнее, и Гавриил рухнул на пол. Холодный зимний ветер проникал сквозь щели в кирпичной стене и хлестал по его наготе. Гавриил пошевелил тяжелой головой и сосредоточился на лице Иисуса.

― Прости меня, ― прошептал он, и его голос улетучился вместе с ветром. ― Они не ведают, что творят.

Гавриил прекрасно понимал, что он делал. И за это готов был пожертвовать своей душой. Он поклялся защищать своих братьев. И именно этим и занимался.

Он поглотит их грехи и спасет их души.

После всего, через что им пришлось пройти, они, по меньшей мере, заслужили это.