Рафаил

***

Отец Мюррей потянул за решетку. Крики мальчика эхом разнеслись по помещению. Но он продолжал вращать колесо, глядя на темноволосого мальчика с карими глазами. Они не были золотыми, но были близки к этому. Мальчик снова закричал, его конечности начали выдергиваться из суставов. Но отцу Мюррею нужно было видеть, как страдал этот бесноватый мальчик. Ему нужно было услышать треск костей и крики приближающейся смерти.

― Пожалуйста, ― прошептал мальчик. ― Я покаюсь.

Отец Мюррей сделал паузу. Он встретился взглядом с глазами мальчика. Месяцы. Отцу Мюррею потребовались месяцы, чтобы заставить этого мальчика сломаться, покаяться и предать себя в руки Ордена как еретика и почитателя сатаны. Но когда отец Мюррей увидел страх и мольбу на лице мальчика, он почувствовал лишь отвращение. И сломал еще одного. Он сломал всех подобных мальчиков, кроме одного. Отец Мюррей мысленно представил себе того, которого так и не смог одолеть. Злобного мальчишку с золотыми глазами, оливковой кожей и лицом, сотворенным самим Господом.

― Покайся, ― прошипел он.

Рафаил не шелохнулся. Семя отца Мюррея стекало по задней поверхности его ног. Кровь от ударов хлыста покрывала кожу, а на шее остались следы от рук отца Мюррея, обхватывавших и сжимавших ее. Но мальчик не произнес ни слова. Только взирал на него с мятежным выражением лица. Отец Мюррей схватил Рафаэля за короткие волосы и дернул его голову назад. Рафаил встретил его взгляд, но в нем не было ни слабости, ни признаков усталости, ни покорности.

― Я сломаю тебя, ― пообещал отец Мюррей. ― Однажды, Рафаил, я сломаю тебя и заставлю умолять. Ты встанешь передо мной на колени и отдашь мне свою душу.

Когда отец Мюррей посмотрел вниз на мальчика, лежащего на дыбе, увидел лишь взгляд Рафаила, смотрящего на него.

― Я сломаю тебя, ― вновь пообещал он.

― Нет, ― взмолился мальчик, но его голос был совсем не тем. Он был не тем, который отец Мюррей так хотел услышать. Ему нужно было внять, как тот самый с хрипотцой голос скажет ему, что он победил.

― Пожалуйста!

Отец Мюррей задрожал от ярости при звуке этого плаксивого голоса. Собрав всю свою силу, он толкнул колесо вперед. Мальчик закричал, и треск и хруст костей эхом отразились от каменных стен. Даже не взглянув на изломанный труп мальчика, отец Мюррей выбежал из помещения и помчался по коридору.

― Мальчик мертв, ― закричал он, увидев послушника. ― Избавьтесь от тела.

Отец Мюррей продолжал идти, пока не добрался до своих личных покоев.

Он захлопнул дверь и запер ее на засов, после чего подошел к графину с виски. Священник налил большой стакан и уставился на изображение, которое повесил на стену. Ярость кипела в нем, угрожая разбудить тьму, которая спала в его душе. На мгновение он выпустил эту тьму на свободу. Потянувшись к своей мантии, он вытащил нож и метнул его в стену. Лезвие вонзилось глубоко. Отец Мюррей оскалил зубы. Изображение было почти уничтожено, но золотые глаза, которые отец Мюррей так ненавидел, смотрели на него, насмехаясь.

― Я убью тебя, клянусь, ― прорычал он.

Виски подстегивало его решимость.

Задыхаясь от кратковременной потери контроля, отец Мюррей отступил назад и уставился на школьную фотографию Рафаила, которую он извлек из архива хранилища Приюта Невинных Младенцев.

Рафаил заполучил сестру Марию.

― Она ничтожество, отец Мюррей, ― сказал отец Куинн, когда она исчезла из клуба. ― Она была монахиней, которая так легко нарушила свое целомудрие. Как и все женщины, она ― порождение Евы. Слабая и легко поддающаяся искушению. Она была пригодна лишь для одноразового использования. Надеюсь, он убивал ее медленно.

Отец Куинн положил свою старческую руку на плечо отца Мюррея.

― Мы доберемся до них. Наш день встречи с Падшими настанет. Господь скоро укажет нам другой путь.

Отец Мюррей рвал на себе волосы. Ему было плевать, мертва ли сестра Мария. Его волновало лишь, что Рафаил в очередной раз одержал над ним верх.

Его кожа зудела от ярости. Мышцы подергивались от необходимости что-то сделать.

«Нужно отправиться в погоню за язычником. Отцу Куинну придется пересмотреть свою позицию».

Прежде чем отец Мюррей успел опомниться, он вскочил со стула, и виски в его крови загудело. Он мчался по пустынному коридору Чистилища, пока не добрался до дверей отца Куинна. Даже не постучав, отец Мюррей ворвался в покои первосвященника. И остановился у письменного стола. Отец Куинн переодевался в рясу, обнажив грудь. Член отца Мюррея затвердел, когда он посмотрел на человека, который был его спасителем в подростковом возрасте. Человека, который избавил его от собственных демонов.

Отец Куинн прервал свое переодевание. Отец Мюррей знал, что первосвященник, должно быть, только вернулся после обряда омовения ребенка.

― Отец Мюррей.

Голос отца Куинна был нейтральным по тону, но отец Мюррей почувствовал, как мурашки пробежали по позвоночнику от гневного выражения его лица.

― Вас сюда не приглашали.

― Мы должны вызволить сестру Марию! ― резко выпалил он.

Отец Куинн сбросил рубашку на пол. Молния его брюк была расстегнута, под ней виднелась полоска нижнего белья.

― Он не должен получить ее. Его нужно остановить. Мне надоело, что они всегда побеждают! Меня тошнит от их грехов и злых деяний.

Отец Мюррей задыхался после своей тирады.

Первосвященник хранил гробовое молчание.

― Подойди сюда, Фрэнсис, ― наконец произнес он.

У отца Мюррея перехватило дыхание, когда отец Куинн отступил на шаг от своего стола. Член первосвященника затвердел под брюками. Пристально глядя на отца Мюррея, отец Куинн вытащил свой член.

― Встань предо, демон.

Отец Мюррей почувствовал, как тот самый демон внутри него бросился прочь, чтобы спрятаться. Но он проигнорировал прилив своей запятнанной злом крови и двинулся к отцу Куинну. Повернувшись, отец Мюррей перегнулся через стол своего первосвященника, поднял рясу и спустил штаны. Его руки лежали на старом деревянном столе перед ним. Он почувствовал, как отец Куинн взял его за бедра, и затаил дыхание, когда тот толкнулся в него. Глаза отца Мюррея закатились. Это было то, что ему было нужно. Как и в детстве, ему нужен был отец Куинн, чтобы избавить от зла и держать Дьявола на расстоянии. На лбу отца Мюррея выступили бисеринки пота, а в паху начало нарастать удовлетворение. Он сдерживал стон, но звук все равно сорвался с его губ. Отец Куинн затих. Старший мужчина склонился над ним, и рот отца Куинна коснулся его уха.

― Я очищаю тебя от зла в твоей душе.

Он навалился на отца Мюррея. Священник закричал, но отец Куинн не остановился. Вместо этого он толкнулся глубже, а член самого отца Мюррея стал невероятно твердым. Затем отец Мюррей почувствовал это. Мучительный прилив боли в своей эрекции. Опустив взгляд, он увидел руки отца Куинна на своем члене и тонкую иглу, вонзенную в его головку. Кровь хлынула из него, изгоняя зло из его плоти. Его член быстро потерял эрекцию, и отец Куинн освободился внутри него, очистив его от вечно угрожающей тьмы, которая навсегда поселилась внутри него.

Отец Мюррей лежал щекой на деревянном столе. Игла все еще была в его члене. Отец Куинн вышел, а его святое семя стекало по ногам отца Мюррея. Священник почувствовал, что ему снова стало четырнадцать лет. И он ― озлобленный мальчик, которого экзорцировал отец Куинн.

Он спас его.

Отец Мюррей любил его за это.

Отец Куинн, с уже опущенным членом, подошел и встал рядом с ним. Отец Мюррей уставился на него. Рука отца Куинна прижалась к его щеке.

― Вот так, Фрэнсис. Тьма побеждена еще на один день.

― Спасибо, отец, ― прошептал он, и его голос дрогнул от пьянящего коктейля боли и удовольствия.

Отец Куинн потянулся вниз и вытащил иглу из мягкого члена отца Мюррея. Священник знал, что к его и без того искалеченной плоти добавился еще один шрам. Но это были шрамы победы над злом. В его непрестанно продолжающейся войне с Дьяволом.

В той, которую его первосвященник никогда не позволит ему проиграть.

Отец Куинн протянул руку отцу Мюррею. Последний поцеловал пальцы первосвященника, и отец Куинн наградил его ласковым поглаживанием по щеке. Наклонившись, он погладил и потные волосы отца Мюррея.

― Тебе нужно набраться терпения, дитя мое. Бог снова приведет Падших в наши объятия. Ты должен быть терпеливым. Возможно, они одержали победу в этой битве, но мы выиграем крестовый поход.

― Да, отец.

Отец Мюррей поднялся на ноги. Он заправил свой пульсирующий от боли член в брюки и вышел из комнаты. Ошеломленный и с легким головокружением, он направился в свою комнату, чувствуя себя спокойнее теперь, когда отец Куинн заставил замолчать демона в его душе.

Заставив себя сесть, отец Мюррей налил еще виски. Огонь ревел перед ним, и его жаркое пламя соответствовало его внутреннему священному рвению.

― Однажды, Рафаил, ― сказал он почти уничтоженной фотографии. ― Я уничтожу тебя.

Отец Мюррей улыбнулся.

― И ты, наконец, покаешься.