Во власти ледяной стужи

— Ч-ч-ч! — Амира погладила перепуганное животное, пытаясь его успокоить.

Она привязала лошадь на опушке леса, а сама направилась в чащобу. Чем дальше она заходила, тем и тише и спокойнее становилось вокруг. Студёный воздух пробирался под тёплый плащ, и Амира накинула капюшон на голову. Пальцы замерзали. Она медленно брела вперёд, почти по колено утопая в пушистом снегу, и с наслаждением вдыхала бодрящий воздух.

Вдалеке послышалось громкое уханье совы, и холодный пласт мокрого снега свалился прямиком под ноги Амиры. Посторонившись, она пошла дальше. Исполинские деревья тянулись своими макушками вверх, заслоняя заснеженными кронами серое небо.

Обогнув ствол высокой ели, она замерла. На белом снегу алели яркие пятна крови. Снова кровь! Амира потёрла рукой глаза, но пятна никуда не исчезли. Её замутило. Кровавые капельки тянулись прямиком вглубь леса. Рядом с пятнами виднелись глубокие следы. Чьи это следы? Собака? Лиса? Что за зверь здесь проходил? Плохо соображая, Амира пошла дальше. Кровавые следы уводили её вперёд вперёд.

Когда над ней мелькнула чёрная тень, она вздрогнула. Она пригнулась, втянув голову в плечи, пока не поняла, что это Сайг. Облегченно выдохнув, она распрямила плечи и двинулась дальше.

Присмотревшись, Амира увидела, что вдали, среди толстых стволов деревьев что-то темнеет. Она хотела побежать, но рыхлый снег мешал двигаться быстрее. Кровавые следы привели её к небольшому оврагу, рядом с которым росли высокие сосны. Между ними, тяжело дыша, лежал волк. Из его груди торчала тонкая стрела, а алая кровь, стекая по его жёсткой серой шерсти, капала на снег, который уже успел окраситься в кроваво-красное. Амира присела на корточки рядом с несчастным животным. Два ярко-жёлтых глаза уставились на неё. Белые клыки обнажились, когда волк, оскалившись, приоткрыл свою пасть. Амира осторожно протянула руку, пытаясь дотянутся до стрелы. Волк зарычал.

— Тише, я хочу помочь, — прошептала Амира, смотря зверю в глаза. Чёрный зрачок сделался огромным, почти заполонив собой всю радужку волчьего глаза.

Волк присмирел. Обхватив стрелу двумя руками, Амира осторожно потянула её на себя. С влажным хлопком она подалась. Волк жалобно завыл. Пошатнувшись, Амира упала назад. Окровавленная стрела осталась в её руках.

— Вот так, хорошо, — шептала она, снова приближаясь к волку.

Громкое карканье Сайга отвлекало её. Она ощущала тревожные мысли, что крутились в птичьем сознании.

«Опасно! Опасно!» — словно кричал он ей.

— В последнее время вокруг меня слишком много крови, Сайг. Ему я не позволю умереть, — упрямо сжав губы, отмахнулась от ворона Амира. Она поможет.

Сняв перчатки, она протянула к волку руки, и закрыла глаза. Ладони моментально заледенели, ровно до тех пор, пока их не коснулись тёплые язычки магии. Сила полилась из неё, перетекая в тело израненного зверя. Волк дёрнулся, а затем резко затих, убаюканный прекрасной песней магии. Когда его рана, наконец, затянулась, Амира опустила руки.

Тяжело дыша, она поднялась на ноги. Волк тоже. Пошатнувшись, он сделал несколько шагов вперёд. Подойдя к Амире, он осторожно обнюхал её ладони, которые только что спасли его. Негромко рыкнув, волк скрылся за деревьями.

— Хорошо. Хорошо, — повторяла шёпотом Амира, пытаясь выровнять сбившееся дыхание. Серые глаза мерцали, всё ещё храня в себе частички магии.

«Кар!» — громкий крик Сайга разрезал тишину леса, и ворон опустился на её плечо. Его когти вцепились в толстую ткань плаща. Вдали снова ухнула сова, а позади Амиры раздался слабый треск, словно кто-то наступил на сухую ветку, и она сломалась пополам. Она стала озираться по сторонам, вглядываясь между деревьями.

— Кто здесь? — громко позвала Амира. В её голосе зазвенел страх. Она оглянулась ещё раз, но так никого не увидев, поспешила обратно к лошади.

Её силы были истощены. Громкое урчание желудка напомнило о том, что за сегодня она так ничего и не съела. Поправив капюшон плаща, она покосилась на ворона:

— Идём, Сайг, нам пора возвращаться.

* * *

Часы на башне пробили десять, когда Максимиллиан спешил обратно к себе. Он рассчитывал вернуться раньше, но, как назло, никто не мог остановить герцога Инглеберта, который, казалось, вознамерился двинуться войной на Южные земли прямо в этот же вечер. Что на него нашло? О какой войне он всё время говорит? Нелепицы какие-то!

Войдя в покои, он обнаружил Амиру в постели.

«Интересно, она уже спит?» — подумал он, с тоской поглядывая на алый полог, закрывающий кровать.

Её не было в замке весь день. Караульные у главных ворот доложили ему, что она покинула Вернхолл. Он хотел броситься вслед за ней, хотел её остановить, но вспомнив её слова, не стал этого делать.

Раздевшись, Максимиллиан опустился в кровать рядом с ней. Некоторое время он лежал молча, уставившись в ярко-алый полог. Перед его глазами всё еще стоял её взгляд, полный горького разочарования. Он с силой сжал руки, злясь на себя. Слова, которые он весь день собирался ей сказать, казалось, застряли у него в горле.

Наконец, глубоко вдохнув, он хрипло произнёс:

— Амира, я бы никогда не поступил так, как мой отец. Прости, я должен был ответить тебе сразу…

В горле засвербело, и он шумно сглотнул. Возможно, она уже спала, и не слышала ни слова из того, что он тут наговорил, но он должен был это сказать!

Повернувшись к ней, он увидел, как в темноте комнаты блеснули её большие серые глаза. Приподнявшись в кровати, она потянулась к нему. Когда её горячие губы коснулись его губ, а её маленькие ладони доверчиво легли ему на грудь, мир перестал для него существовать. Закрыв глаза, он притянул её к себе. Их поцелуй с каждой секундой становился жарче, грозя сжечь их обоих. Подтянув выше её тонкую сорочку, он подмял под себя её нежное тело. Одним плавным движение Максимиллиан вошёл в неё, сорвав с её губ сладостный стон удовольствия. Он любил ощущать, как её податливое тело легко отзывается на каждое его прикосновение. Как выгибаясь, она подстраивается под его ритм. Как её пальцы цепляются за его плечи, когда он неторопливо ласкает её. Он просто любил…