Десятая невеста

- Березонька белая, девица несмелая, – с душой выводили мы с императорами. – Приди ко мне в горницу, ты же моя горлица…

- Падите ниц перед императрицей! – раздался чей-то глас, и императоры, разомкнув хоровод, бухнулись передо мною.

Переступив через одного из них, передо мной появилась Ферфетка с мечом и сказала:

- Будем биться! Докажи, что можешь владеть «Витязем»!

Мы стали ратиться на мечах, а потом Ферфетка исчезла, и вдруг оказалось, что я в латах и полном вооружении сижу в седле. Прямо на меня несся верхами другой рыцарь. Он с что есть дури ударил меня копьем, я опрокинулась с коня и грянулась оземь.

Рыцарь спешился и наклонился надо мной. На его шлеме сменяли друг друга веселые картинки.

- У тебя вообще, что ли, страха нет? - погладив меня по щеке, ласково спросил рыцарь.

Мир плыл и кружился предо мною.

- Ты кто? - слабым голосом спросила я.

- Айю.

- Айю?..

- Так называют тех, кто приносит несчастье, – сказал рыцарь. Теперь вместо шлема его лицо до самых глаз закрывала черная ткань, а эти самые глаза горели красным. – Думаю, тебе лучше уйти.

Тут до меня дошло, что я не сплю, что я по-прежнему в пещере чудовища, а оно сидит на корточках рядом со мною и смотрит на меня. Я с криком подскочила, долбанулась головой о стену, взвыла от боли, отпихнула красноглазого и то на четвереньках, то бегом полувыкатилась-полувывалилась наружу.

Весь мир был залит лунным светом, озеро блестело, звезды сверкали, лес темнел, гора сияла. Царила ночь. Из дворца не доносилось ни звука. Место, на котором висела луна, подсказало мне, что теперь заполночь.

Со стоном я рухнула на влажный холодный песок и в бессильной злости замолотила по земле кулаками. Проспала! Я все проспала! Пока другие невесты состязались, я дрыхла, запертая в пещере. Завтра же меня вышвырнут. Не видать мне «Витязя», как своих ушей.

- Пропади оно пропадом! – наконец выкрикнула я.

Но тут же мне чутка полегчало. Ибо я нашла виноватого.

- Ты! – змеею взвихряя песок, я развернулась и направила обвиняющий перст в красноглазого, который наблюдал за мной, стоя рядышком. - Это ты во всем виноват!

- В чем? – спросил он.

- Ты запер меня! В своей… этой… – от гнева и возмущения у меня не хватало слов, и я, хватая ртом воздух, ткнула пальцем в сторону логова.

- Ну, прости, - покаянно отозвался он. – Ты, вроде, сама пришла.

- А я откуда знала, что ты людей запираешь?! Кто так делает? Снаружи от воров запирают! Снаружи, а не изнутри!

- Мне очень жаль, – кротко сказал красноглазый.

- Просила же мису вернуть! Просила!

- Какую мису?

- Вон ту! – я показала в пещеру. – Где блины были.

- Я не знал.

- «Я не знал», – передразнила я. – Из-за тебя человека чуть не убили! А я.. а я… - от гнева и возмущения у меня перехватило дыхание. – …вот чтоб тебе тоже так!.. Чтоб эта твоя… дверь закрылась и больше тебя не выпустила! Чтоб тебе света белого век не видать! Чтоб…

Пока я изливалась, белый сходил в пещеру и принес мису. Я злобно выхватила ее и зашагала к валунам. Нет, ну это ж надо такому случиться! До второго испытания не дошла! Езжай теперь домой несолоно хлебавши.

- Ты одна из невест, что ли? – следуя за мной, спросил белый.

- Теперь уже нет, – огрызнулась я и сделала попытку перелезть через камни. Но обнаружила, что одно дело днем и с пустыми руками, а другое – ночью и с мисой. В карман она не влезала, за пазуху тоже. Я покрутилась так и эдак и поняла, что или я, или миса. Вместе мы на ту сторону не переберемся. Можно, конечно, попытаться обогнуть по озеру вплавь, но…

- Залезай. Я передам.

Делать нечего, полезла. Красноглазый – следом. Дождался, пока я спущусь с другой стороны, и, сидя на камне, отдал мне мису.

- Прости. Мне правда жаль.

- Себя пожалей, чтоб тебе провалиться.

Яростно шмыгая носом, я зашагала вверх, ко дворцу. Еще не хватало разрыдаться перед чудищем. Верно говорят: не делай добра, не получишь зла. Взбрело же в голову угощать блинами! Страдай вот теперь за свою доброту. Коту под хвост вся поездка.

- Чтоб тебе пусто было! – отводя душу, выкрикнула я в ночную тьму. – Страшилище красноглазое.

***

Палило солнце. Ледяной ветер продувал одежки, в которые кутались девки, взметал длинные пряди императорских волос. Мы собрались на площади, чтобы узнать от Со Фу, кому собирать вещички. И я знала, чье имя сейчас назовут.

Притоптывая, чтобы согреться (вот как так бывает, а? чтоб лицо горело, а уши и ноги леденющие), я думала: расскажу – засмеют. «Будешь куртизанкой», «Ты из нас самая умная»… Самая умная до второго испытания не дошла. Полсвета проехала, чтоб пару дней поголодать, помучиться в корсетах и убраться несолоно хлебавши. Змеищам – я покосилась на безмятежную О Цзынь, самодовольную Ферфетку и суровую Магалехтернис – считай, без борьбы проиграть.

Хуже всего, что в эти мгновенья волновали меня прежде всего не ужасные картины порабощения мира, которое, несомненно, устроит дорвавшийся до «Витязя» император. А то, что дома позора не оберусь. Дело мне великое доверили. А я сплоховала. Как Явору в глаза посмотрю? Как скажу ребятам, что придумка ихняя великая в полном распоряжении жестокого супостата?

- Итак, – сказал Со Фу, заглядывая в свои бумажки. - Накануне вечером, как мы знаем, состоялось очередное испытание, и в ваши вазы были положены очередные пинь. Как известно, те, кто набрал их меньше всего, должны будут нас покинуть. Сейчас я назову их имена. Элоиза из Камберы. Мисса из Бозлинки-на-Кочке. Магалехтернис из Локланда.

Э… пронесло, что ли? Я еще поборюсь, я очарую императоров, я добуду шлем и покажу им всем! Подумаешь, не явилась, может, у меня там пеньков больше всех, так я…

- …и Малинка из Крутограда, – продолжал Со Фу, – которая не явилась на испытание и, согласно правилам, должна покинуть состязание. Ваши вещи уже собирают. Прямо отсюда вы направитесь к воротам. Там вас заберут и отвезут в Нижний Шихао, чтобы…

В это мгновение невольница подскочила к стражнику, тот подскочил к одному из придворных, тот – ещё к одному, и этот третий метнулся к Со Фу, сунул ему что-то в руку и давай шептать.

- Изменения! – Со Фу вскинул руку, и понурившиеся было изгнанницы встрепенулись: а ну как ошибочка вышла? - Вот это, – старичок поднял повыше, чтобы показать всем, - было найдено в вещах Малинки из Крутограда.

Я присмотрелась. Какая-то цацка. Булавка, что ли? Заколка какая? Бантик вроде или бабочка. Я такой у себя не припоминала. Лазурью она сверкала на солнце.

- Эта сапфировая шпилька принадлежит императору, - сказал Со Фу.

По рядам пронесся ропот. Девки зашушукались, зашумели. Некоторые отодвинулись от меня. Императоры устремили на меня пронзительные взоры, а стражники сделали стойку.

Я сначала не поняла, а как дошло, что они тут все заподозрили, меня прошиб холодный пот.

- Это не мое! – крикнула я. – Я не брала! Клянусь, ничего не трогала!

Но девки уже шарахнулись, как от зачумленной, а стражники подхватили под локти, и потащили, и поволокли.

Свет померк перед моими глазами.

Малинка стала воровкой.