Необручница: На острове любви

Глава 10, в которой сир Риз делает предложение

То был момент, когда я только-только вынырнула на поверхность сознания и начала понимать, что опять нахожусь в состоянии сонного паралича. Постучали и зашли, не получив ответа. Мужской шёпот обратился ко мне по имени, затем меня потормошили за плечо и, убедившись, что я сплю крепче человека с чистой совестью, закрыли дверь изнутри.

Холодок прошёлся по ногам — покрывало было сдвинуто в сторону, а ночное платье задрано. Очень осторожно, и так же, медленно, будто боялись, что я проснусь в любой момент, приспустили нижнее бельё до колен. Слегка приподняли и развели ноги, а затем под надсадное дыхание исследовали мою розочку.

Вдруг мой гость напряжённо замер: в дверь постучали, я узнала голос Леи, спрашивающей у меня, требуется ли что-то. Лишь когда она ушла, некто продолжил своё преступное знакомство. Шорканье руки нарисовало в моём воображении мужчину, удовлетворяющего себя, должно быть так оно и было, потому что одновременно с прерывистым вздохом, один из пальцев неловко ткнулся в меня, и моё тело вздрогнуло, задетое за некую чувственную струну.

Тогда мне поспешно натянули бельё, поправили платье, покрывало, затвор на двери тихо стукнул, и я снова осталась одна. Показалось или нет, я снова заснула. Растормошил меня сир Брис. Сначала заботливо пощупал, нет ли температуры:

— Уриэн сказал, ты сегодня не выходила из комнаты. Прости, сладкая, должно быть, я вчера перестарался, — он тоже списал моё недомогание на повышенную порцию магии. — Что мне делать с тобой? Вы, женщины, умеете сбрасывать магию своим способом, и ты тоже, Ана, должна его найти… Только не устрой пожара, пожалуйста.

— Буду зажигать камины по всему дворцу, — пробормотала я, приподнимаясь с помощью сира Бриса на подложенные подушки.

— Погоди, в гостиной ждёт Райан, он хотел поговорить с тобой, но это подождёт. Я скоро вернусь и покормлю тебя, сегодня моя очередь.

Сир Брис ушёл, а я впервые за день обрадовалась поводу никуда не выходить. Подвеску Риза я так и не надела, не до неё было. А то, что он пришёл это проверить, я не сомневалась. Сомневалась в другом — хватит ли мне сегодня сил выполнить свой долг? Я могу сколько угодно спать днём, но сир Брис продолжает работать на руднике, значит, договора никто не отменял. Не успела придумать какую-нибудь постельную игру, которая помогла бы мне сэкономить силы, как подкатила знакомая тошнота…

Хозяин вернулся в момент, когда слабость отступила, и немного тёплой воды, промывшей желудок, облегчило состояние.

Леа принесла ужин на двоих в мою комнату, спросила, как я себя чувствую, и я попросила её не приходить больше, мол, разнос сама верну на кухню. Много позже, когда раскроется обман, я долго думала, почему Леа с сообщниками, когда убедилась в том, что я не просто служанка уехавшей госпожи, а более чем очевидно являюсь лумеркой господина, значит, имею статус, равный хозяевам, — почему Леа с Овеной не остановились?

Сир Брис, когда выслушает мой запоздалый рассказ, предположит не столько полную потерю совести у девушек из-за возможной зависти, сколько азарт от безнаказанности. Преступниками становятся именно те, кого не схватили на первом проступке и не сделали основательное внушение.

Возможно, так и было, я утверждать не возьмусь. Как бы то ни было, их месть или шутка удалась. Сон-трава, успокаивающая лумеров, для магов — чистый яд, ибо тормозит в малых дозах гармоничное распределение магии по всему телу, в больших — блокирует.

Аднод и госпожа подарили мне бытовой уровень, который сам по себе являлся препятствием для переработки сбрасываемого в меня ресурса. А отвар с сон-травой усугубил ситуацию. Мне сказали, что ещё бы неделя подобного испытания, и я могла бы надолго уйти в сонный паралич, не исключено, до остановки дыхания.

Повезло и в том, что я не употребляла этот отвар постоянно. В среду и четверг во время ужина мы с сиром Брисом пили чистый отвар и вино. В пятницу утром после ночного шторма я так торопилась на побережье, что не позавтракала, а потом меня, сама того не зная, спасла Тибо. Но об этом чуть ниже.

В субботу отрава досталась мне с утра, и до обеда, когда вернулся сир Брис, я почти справилась с недомоганием. На выходных травить меня не осмелились. В понедельник прибыл Его величество, и до рокового дня оставалось несколько чистых, без яда, дней, за которые мой организм смог немного набраться сил…

****

В ночь с четверга на пятницу отгулял очередной шторм, и не было ночи в моей спальне более спокойной, чем эта. Сир Брис остался у меня. Почти весь день я спала, а мерзкое событие, случившееся днём, болезненно подкосило мою уверенность в том, что я смогу здесь продержаться год.

Говорят, на маг-силу влияет настроение, как погода на чувствительных особ. После унижения меня не просто рвало, было чувство, словно вместе с жижей и растворённой в ней магией из меня уходит жизнь. Добавьте к этому рыдания и желание умереть от стыда, и картина страданий будет полной. Сиру Брису я ничего не рассказала о подлости: боялась его реакции да и решила, что за последствия собственной глупости отвечать должна сама.

Итак, в среду мне померещилось, будто кто-то воспользовался сонным параличом и трогал меня, но до конца я уверена не была. В четверг утром история повторилась, на этот раз Иштван (сомнения в его личности быстро развеялись) пошёл дальше.

Я отключилась после завтрака, выпив отвар, и, возможно, сон-трава была добавлена не только в жидкость, но и в салатную массу. Ядовитая для магов травка практически не обладает запахом, особенно если использовать высушенные листья, а цветки похожи на мяту, так что легко перепутать её с обычной полезной смесью.

В качестве разведки Иштван пришёл почистить камин, убедился, что я обездвижена и начал действовать, только на сей раз прикрыл мне лицо. Были обследованы мои груди, лизнул соски, не осмеливаясь сжимать их, и спустился ниже. Теперь его движения были смелее, палец проникал в меня, и откликнувшееся влагой тело, без сомнения, доставило удовольствие. «На любого готова запрыгнуть, гордячка!» — пробормотал он. И вдруг дверь открылась, кровать от прыжка Иштвана содрогнулась. Забыв закрыть дверь на замок, он оказался застигнутым врасплох Леей.

Та успела заметить творящееся варварство, но долго давилась смехом, пока Иштван пытался оправдаться и замести следы преступления — мол, ему просто интересно было.

— Твой интерес торчит так, что из коридора видно, — высмеяла его бормотание Леа и вместо того чтобы выгнать его из комнаты и усовестить, наоборот, подключилась к моему позору.

Леа с приведённой Овеной, не стесняясь, рассматривали и шёпотом комментировали мои чресла, потыкали в них пальцами, чем раззадорили Иштвана. И, советуя ему, как лучше сделать, остались до конца. Парень, который мне нравился и которому я доверяла, вошёл в меня, получив одобрение от зрительниц. От страха разбудить меня или в присутствии подельников Иштван долго не мог настроиться, но это, по-видимому, только подогревало азарт служанок. Мне кажется, очнись я в тот момент, это ничего бы не изменило, — наоборот, стало бы поводом накрыть моё лицо чем-нибудь плотнее салфетки. В конце концов, в меня излилась тёплая жидкость, служанки помогли насильнику надеть на меня бельё, и троица удалилась.

Нужно ли говорить, что я боялась после этого взглянуть им в лицо? Искусная притворщица Леа вела себя словно ничего не случилось, Овену я не видела, а Иштван, в тот день приготовив камин и натаскав воды, больше ко мне не заходил.

Разорвать оковы сна получилось ближе к обеду. Очистив желудок и нарыдавшись вволю, я заперлась ото всех и долго пыталась смыть с себя невидимые следы насилия. Если бы можно было так же душу потереть тряпкой и забыть о случившемся!

Настоящая причина моего убийственного настроения вечером того дня для сира Бриса осталась загадкой. Он списал всё на мою болезнь и постарался быть нежным, думая, будто удовольствие поможет мне расслабиться и быстрее переработать его вчерашний ресурс.

— Ничего, сладкая, поем сегодня синей рыбы и как-нибудь потерплю, — он собрался пожертвовать собой ради поднятия моего духа. Разумеется, этого я ему не позволила, и вскоре мы лежали, слушая беснования бури, прижавшись друг к другу, и я, могло показаться со стороны, совершенно успокоилась.

Сон не шёл к нам — я выспалась днём, — а сира Бриса одолевали некие мысли.

— Вы что-то хотели сказать мне вчера, господин, — я перебирала пушистую рыжеватую поросль на его груди, умилявшую меня своей мягкостью и золотым отблеском от попадающего света.

Он помялся немного, взял меня за руку и скрестил пальцы с моими:

— Райан вчера обратился ко мне за разрешением, поскольку я официально твой покровитель. Он хочет за тобой ухаживать как мужчина за женщиной. Я не мог ему отказать, но последнее слово в любом случае, Ана, остаётся за тобой.

***

Утром, чтобы не разбудить сира Бриса, я взяла свою одежду и скрылась в купальне. Там оделась, взяла приготовленную корзину и мысленно уже была на побережье, но, выходя, наткнулась на господина, натягивающего штаны. Само собой, корзина и мой готовый выходной вид вызвал вопросы.

— Это сюрприз, — уклончиво ответила я, позволяя ненадолго приобнять себя и пройтись носом по изгибу шеи.

— Не ходи одна, — и без меня догадались о прогулке. — Возьми с собой Лею.

— Нет! — я вздрогнула при одном упоминании её имени. Сир Брис придержал меня за подбородок, с удивлением рассматривая мой очевидный страх, который вырвался невольно вместе с восклицанием. — Тогда возьми кого-нибудь другого. Кто тебе нравится?

Я оттолкнула его руку. Только не надо мне с утра напоминать о них! И, пока на глаза не навернулись слёзы, порывисто обняла сира Бриса, пожелала ему успешного дня и позорно сбежала, чувствуя вопросительный взгляд в спину.

Но по дороге к двери встретила всех, кто теперь вызывал у меня безотчётный ужас. Не поднимая головы и не отвечая на их вопросы, прошмыгнула мимо. А ведь мне сюда возвращаться!

Воспоминания о несчастьях, случившихся и грядущих, всё-таки достигли цели — я расплакалась. Рядом никого не было, сир Райан меня не преследовал, видимо, потому что в рабочий день ему было недосуг гоняться за мной, и я, выплёскивая накопившуюся на душе муть через слёзы, медленно пошла к океану, вытирая холодеющее от влаги лицо.

Чем предложение сира Райана отличалось от того, что делала со мною прислуга? Он не любил меня и я даже не нравилась ему так, как могла бы заслуживающая его внимания женщина. Пока я была в его глазах строптивой непокорённой игрушкой. А в случае согласия стану его второй лумеркой — только и всего.

От жалоб на судьбу немного отвлекла прогулка вдоль линии прибоя и сбор ценных морепродуктов. В корзину отправлялось всё, что выглядело свежим: устрицы, крабы, также я нашла две больших рыбины, чьи жабры ещё шевелились, и они сразу заполнили наполовину мою небольшую тару. Лист морской капусты порадовал особо — захотелось салата из неё, сдобренного кисловато-сладким соусом! Но для этого мне придётся унижаться перед кухаркой, да и пустит ли она меня на свою территорию? Я бы отдала ей всё собранное, лишь бы разрешила повозиться у плиты, почувствовать себя настоящей хозяйкой…