Дикие грехи

Он прикусил ей палец и она, нахмурившись, резко его убрала.

– Это не обыкновенный Альфа. Это полный кретин и ублюдок, который всю жизнь вел себя с тобой по-свински.

– Я вообще не понимаю, почему ты хочешь находиться с ним в одной комнате после того, как он тебя сторонился из-за твоей латентности, – сказал Райан явно защитным тоном.

Глядя на их сочувствующие лица, Тарин вздохнула.

– Я так понимаю, что вы все знаете о моих взаимоотношениях с отцом – или точнее, об их отсутствии.

Ретт указал на Маркуса:

– Это он нам все рассказал.

– Только потому, что вы все считали, будто она "золотая девочка" Уорнера. Его отношение к дочери никак нельзя назвать золотым.

– Именно поэтому я не хочу, чтоб ты находилась рядом с ним, – сказал Трей. Его волк был с ним полностью согласен.

Она сладко улыбнулась и провела ногтями по его горлу.

– Как мило, но это всё равно ничего не меняет.

Опять он хотел ей возразить, хотел защитить от вреда так же сильно, как этого жаждал его волк, но теперь, когда Трей узнал больше о Тарин, он понимал: от того, как он сейчас поведёт себя, зависит очень многое.

На протяжении всей ее жизни люди считали, что имеют право обижать ее и относиться неуважительно. Если мужчина, с которым она связанна, поступит так же, это ее очень глубоко ранит.

Даже его волк понимал, что это часть его работы, как защитника – оберегать ее эмоционально, а именно это он пока не особо хорошо делал.

Поэтому, тяжело вздыхая, он кивнул и не подал виду, что ее лучезарная улыбка как-то на него подействовала.

– Приятно видеть, как ты начинаешь понимать, что у меня железная воля. – Увидев лицо Доминика, сжавшееся в агонии – явный признак того, что сдерживание, очевидно, убивало его, она устало вздохнула. – Каким бы извращённым ни был твой комментарий, давай, избавься от него.

Доминик невинно пожал плечами.

– Это просто из-за того, что ты сказала, что любишь арбуз. Это заставило меня задуматься… Если бы я был арбузом, ты бы проглотила, или выплюнула мое семя? – некоторые захихикали, некоторые застонали, а Трей сердито посмотрел на него.

– Ладно, ладно, у меня есть шутка лучше. Если твоя левая нога – День Благодарения, а правая – Рождество, могу я заглянуть к тебе между праздниками? – в этот раз большинство захихикало. Трей, конечно же, зарычал

– Где ты набрался этих выражений?

– Некоторые услышал от других ребят. Кое какие я прочел в интернете, или увидел по телевизору.

Трей свирепо на него посмотрел.

– Прекращай их применять к моей паре.

Доминик одарил его извиняющимся взглядом, который просто не мог быть более неправдоподобным.

– Ничего не могу с собой поделать, она как словарь – вносит смысл в мою жизнь, – на этот раз все тяжело вздохнули. – Да ладно, это было не так уж плохо.

Следующая пара часов прошла, как обычный вечер стаи – они вместе поели в кухне и посмотрели телевизор, Тарин и Грета обменялись оскорблениями. Но было два больших отличия. Первое – Трей остался с Тарин вместо того, чтобы закрыться у себя в кабинете. Второе, по непонятной причине, Тао с ней не разговаривал.

Только непосредственно перед тем, как Тарин была готова направиться в свою комнату, ей удалось улучить момент и поговорить с Тао в гостиной.

– Не хочешь объяснить, почему ты даже не смотришь на меня?

Как будто она ничего и не сказала, он встал с дивана и начал выходить из комнаты.

Она подпрыгнула и оказалась перед ним.

– О нет, не ты не уйдешь. Говори уже, что я сделала.

Вздохнув, он пробежал рукой по своим волосам. Она не думала, что ответит, но внезапно его прорвало.

– Ты игнорируешь меня, Тарин, – мягко сказал он и продолжил. – Я думал мы близки. Близкие друзья, имею в виду. А ты полностью игнорируешь меня. Что еще хуже – ты открылась парню, который не достоин твоего доверия.

Она могла понять, почему ему немного больно. Они стали хорошими друзьями.

Ее волчица не была столь понимающей и рычала в голове Тарин.

– Сегодня день рождения моей погибшей мамы, – от её слов у него отвисла челюсть. – На самом деле, я не говорила Трею. Он нашел мою коробку воспоминаний и сам все понял.

– Но все-таки именно он вывел тебя из того оцепенения. Он. Или тебе просто настолько нравится, когда тебя едят?

Положив руки на бедра, она вторглась в его личное пространство.

– Кто ты такой, чтобы так со мной разговаривать?

Он отступил назад и поднял руки.

– Прости. Просто я не понимаю, почему ты позволяешь ему использовать тебя. Всё, что он делал с самого начала – это отвергал тебя, а сейчас, когда он решил обходится с тобой, как со своей парой, ты просто собираешься согласится на это, вот так легко? Ты заслуживаешь лучшего.

– Ты говоришь о нем, как об очень жестоком человеке, Тао. Он всего лишь старался избежать запечатления…

– Я знаю, но все равно считаю, что ты заслуживаешь лучшего. Я бы никогда тебя так не обидел, Тарин. Никогда. – Когда до нее дошел смысл его слов, у нее открылся рот, а руки соскользнули с бедер. – Да, верно. Не беспокойся, я никогда не влезаю в чужие отношения – я так не поступаю. Может однажды, когда все сражения будут позади, и ты уедешь, – он сделал паузу и пожал плечами, – может тогда ты будешь больше обо мне думать.

На этот раз она не остановила его, когда он покидал комнату.

Она ничего не сделала, просто стояла, как вкопанная. Ей следовало раньше догадаться о чувствах Тао?

Конечно, она заметила, что он всегда был рядом с ней, но он же был ее телохранителем, быть рядом – его обязанность. Ну да, он часто к ней прикасался, но Маркус ведь делал ей каждый день массаж – и ничего.

Почему, если парень дружелюбен, это должно что-то означать? Неужто больше не существует платонической дружбы между мужчиной и женщиной? Да, ситуация дерьмовая.

Звук тихих шагов заставил ее обернуться, и она увидела входящего в комнату Данте. Выражение его лица было сочувствующим.

– Ты всё слышал, – вместо ответа он кивнул и, казалось, совсем не удивился её вопросу. – Ты уже знал, – он снова кивнул. – Все знали?

Ещё один кивок.

– Даже Трей?

– Не уверен, в курсе ли Трей, что Тао готов бросить стаю и уйти с тобой, но он знает, что Тао тебя хочет.

– Это ведь не внесет раздор в их отношения?

Она покинет их прежде, чем станет между двумя близкими друзьями. Ее волчица зарычала при мысли об уходе, но Тарин ее проигнорировала.

– Нет. Как сказал Тао, он никогда бы не стал между вами, и Трей это знает, – он поднял голову и поджал губы. – Будет ли у Тао шанс, если ты нас покинешь?

– Нет никакого "если", Данте. Трей хочет, чтобы наш союз был краткосрочным, ты же знаешь.

– Не думаю, что ты права. Я видел Трея в компании различных женщин. Но ни к одной он не относился так, как к тебе.

Она захихикала.

– Что, ты имеешь ввиду, он не игнорировал их?

– Трей довольно смелый малый, но нас всех что-то пугает. А он боится запечатления, Тарин. Он был непосредственным свидетелем того, что происходит с волком, потерявшим контроль, ему пришлось убить того волка. До тех пор, пока вы не запечатлены и не вместе, нет ни одного шанса, что такое произойдет.

Она заметила, что он снова сказал "если", но не стала ничего говорить.

– Когда он заключал с тобой сделку, то не подумал, что ты можешь ему понравиться, и не только в физическом смысле. Ты пробудила в нем те чувства, к которым он был просто не готов и это выбило его из колеи.

Она покачала головой.

– Это всего лишь его волк, Данте. Только его инстинкты, как пары. Это не Трей.

– Он заранее знал, что его волк – собственник, и что его инстинкты будут брать верх – он был готов ко всему. Но не ожидал того, что произойдет, если он сам будет чувствовать, то же самое.

– Ты ошибаешься, – опровержение вырвалось автоматически. Автоматически, поскольку она давным-давно пришла к выводу, что может полагаться только на саму себя, что ее никогда не примут, как полноценную пару.

Тарин была непокорной, саркастичной, раздражительной, упрямой, своенравной и волевой – не самое привлекательное сочетание для самцов, по ее мнению.

Когда она потеряла Джои – она утратила шанс на заботу о ней такой, какой она была – латентной и со всеми прочими недостатками. Кроме того, Всевышний Боже, они ведь говорили о Трее!

– Нет никакой опасности нашего запечатления.

– Я согласен. Между вами происходит что-то гораздо большее.

– Ты о чем?

– Вы должны сами обо всём догадаться, но я не думаю, что кто-то из вас пока готов это принять.

Ей не понравилось его самодовольное, всезнающее выражение лица, она протиснулась мимо него и побежала в свою комнату. Менее чем через минуту Тарин осталась без одежды и встала под успокаивающую, горячую струю душа.

Не стоит отрицать, что сегодня самый странный день в ее жизни. Хотя, в этом есть один плюс – вряд ли всё может стать ещё страннее. Но она не хотела ни о чём думать. Ни о маме, ни о Джои, ни о признании Тао, ни о глупой теории Данте. Все что она хотела – лишь на некоторое время забыть обо всем. Она завтра решит, что делать с Тао, правда. Но прямо сейчас ей нужно было отдохнуть.

Закончив с делами в офисе и приготовившись направится к себе в комнату, Трей распахнул дверь офиса и нахмурился, увидев по ту сторону Данте, поднявшим для стука кулак.

– Привет, – сказал его бета, опуская руку. – Я только передаю сообщение от Ретта. Встреча с Уорнером назначена в следующую субботу в закусочной Мо в 10 утра.

– Хорошо.

– Как-то, не особо радостно прозвучало.

– Да? – спросил Трей, стараясь, чтобы его голос звучал отчужденно, когда вышел из кабинета и закрыл за собой дверь. По правде говоря, мысль о заключении каких-либо соглашений с Лэнсом Уорнером раздражала и его, и его волка.

Данте вздохнул, почесав затылок.

– Мне это тоже не нравиться. Тарин может говорить, что ей всё равно, но это её немного раздражает.

– Она всегда знала, что я хотел заключить союз, никогда не забывала, зачем она здесь,- сказал Трей защищаясь.

– Ага. Все же было бы немного проще использовать ее, если бы она была злой телкой, – когда Трей пожал плечами и прошел мимо него, Данте добавил. – Я бы не надеялся застать ее в хорошем расположении духа, когда ты ее увидишь.

Трей повернулся.

– Почему?

– Тао только что сбросил на нее бомбу.

Ему больше ничего не нужно было говорить, чтобы Трей понял.

– Я не думал, что он осмелиться сказать ей. Мелкий засранец.

– Трей, перестань, он нечаянно услышал, как она кричала от оргазма и ему кажется, что ты обращаешься с ней, как с игрушкой, которую ты можешь взять, когда захочешь.

– Игрушка? Она – моя пара.

Он мог признать, что вел себя с ней как засранец, но он никогда не считал её игрушкой, даже в мыслях не относился к ней непочтительно.

– Я это знаю. Тао бы никогда не посягнул на твоё, и, если бы вы с Тарин создали пару на всю жизнь, я сомневаюсь, что он бы обмолвился хоть словом. Я его не оправдываю. Совсем нет. Это был не самый умный поступок, особенно в день, когда она так ранима.

– Она не знала, не так ли?

Данте покачал головой

– Она была немного обеспокоена, что вся эта ситуация может создать проблемы, но я ее убедил, что этого не случиться. Мне кажется, оставлять Тао её охранником – не очень хорошая идея.