Невеста Карателя, или Краденная Весна

Глава 29

Разбудил Амеллу чудный аромат жареной рыбы.

Даже и не разбудил, а привел в чувство. Даже... нет, не так.

Поплавав некоторое время в теплом, уютном пузыре из нитей Потенциала, сотканном для неё заботливым Источником и набравшись сил, Амелла переместилась в сон.

Измученное навалившимися на него невзгодами, трудностями, усталостью и ранением тело, пройдя все стадии чудесного исцеления, потребовало отдыха, который и был ему сразу же предоставлен.

Самого сна девушка не помнила, и — что интересно, прошедшие события также припоминались плохо. Но, не потеряв из памяти основное, Хозяйка поместья не переживала о том, что прочие тонкие ниточки не удастся смотать в клубок.

— Потом... всё, — пробурчала Амелла, отвечая кому — то в ускользающем сне и, немного поворочавшись на каменных плитах, казавшихся ей мягче теткиных перин, распахнула глаза.

В лицо ей уставилось низкое, дымное небо. Аромат "жарехи" стал ближе и желаннее, во рту тут же забулькала слюна.

— Есть хочу! — хрипнула страдалица — И пить. Просто жутко хочу пить.

Сразу же поняв, что говорит с пустотой, нейра Дангорт оперлась на локти. Чуть приподнявшись, огляделась вокруг.

На камнях она была одна.

От плит шел легкий гул, напоминающий пение, недалеко дымился аккуратный костерчик, из которого торчало несколько палок с нанизанными на них кусками какой — то рыбы. От этого сооружения и шел дразнящий, жирный аромат.

О да! Уж кто, кто, а Амелла знала точно, насколько... нет, НАСКОЛЬКО вкусна бывает рыбка, зажаренная таким образом! Одним из увлечений деревенских детей, да иногда и взрослых тоже, была рыбалка и "жареха" — прямо у реки, в песке и камнях, под нетерпеливое "давай — давай!" мастрячились подобные костерки. Улов поедался тут же, редко когда удавалось доставить рыбку домой...

Но тогда — это понятно... Из деревенских мало кто не умел ловить рыбу и ладить костерки. Но сейчас... Кто всё это приготовил?!

Нейер Дангорт? Пф! Каратель только и может, что орать кликушей, махать кулаками (и крыльями, как выяснилось совсем недавно), снобничать, изображая из себя знатного, да рвать головы бунтовщикам. Светлый нейер, поди, до сих пор думает, что лепешки и булки растут на деревьях, а грибы и ягоды приходят из леса сами, прыгают в кузовки, да и отправляются на базар!

Но, если не её супруг так расстарался, то кто?

И не значит ли это, что здесь, на плитах возле Источника они не одни? Значит, ещё как значит! Скорее всего, здесь есть кто — то ещё, а она, Амелла... ГОЛАЯ!

— Мамоньки! — прохрипела девушка нудящим горлом — Ой!

Так быстро, насколько смогла, поднялась с плит и, упершись коленями в теплые камни, прикрылась руками и волосами.

— Чего орешь? — спросил Каратель, неожиданно показавшись из за острой каменной "пики" — Иди поешь, Мелли. Хотя подожди. Сейчас помогу тебе. Не ходи пока сама.

Всё ещё упираясь в камни, Амелла исподлобья посмотрела на мужа.

Вот же она дура, а...

Всё таки права была тетка, частенько называя племянницу "легонький умок"!

"Умишко у тебя, Амелли, цепкий, но легкий. Вроде и видишь хорошо, да не дальше куриного носа. Хотя, оно может и к лучшему? На кой карацит бабе большой — то ум? Одна забота, ровно от лишней тяглости...*"

Дура и есть...

Ведь он же красивый, Дангорт! Рослый, крепкий, весь словно выбитый из темного камня, на котором сейчас стоит... В этом дыму, в этом волглом воздухе, в плотном тумане — яркий, как ночной костер!

Эти мышцы, тяжело бугрящиеся под плотной, бронзовой кожей. Лицо, облепленное мокрыми и от этого вовсе темными волосами, крепкая, широкая грудь... Впалый живот, железный наощупь, лепные бедра... Шрамы россыпью, ровно чудесные летние "сетки" полусвета, полутени. Так, ведь точно так бывает, если в летний, жаркий день глянуть в предгрозовое небо сквозь дряхлую, выношенную тряпицу — то же ветренное волнение, те же сполохи...

Как? Отчего она не видела этого раньше?! Куда смотрела?

Его ребенок будет таким же! Таким же ярким, блистающим осенним светом и старой бронзой. Таким же... драгоценным. Таким же — сильным. Таким же прекрасным. И она дура, что когда — то собиралась убить его. Или не любить. Как можно не любить настолько совершенное существо?!

В том, что их с Дангортом сын или дочь будут совершенными, нейра Озарение теперь и не сомневалась. По другому просто быть не могло!

— Вы... ты купался где — то, Дейрил? — прошелестела, краснея и отводя глаза, наполнившиеся уже щипучими, ровно щелочь, слезами — Тут где — то река?

— Озеро, — кивнул Каратель — Вода теплая от плит. Хочешь искупаться? Знаешь, давай. Так будет даже лучше, наверное. Я имею ввиду, если тебя сейчас накормить, так вытошнит в воде. Иди на руки, Мелли.

Девушка охнула, оказавшись у него на руках. Ну, или уж "в руках", если совсем уточнять. Как бы там ни было, и то, и другое начинало жутко нравиться. Обоим.

— Кто приготовил рыбу, Дейрил? — спросила, вовсе не понимая, отчего так сохнет во рту и бьется сердце — Тут ещё кто — то есть, а мы... без... в таком виде!

— Да, кухарка пришла по порталу! — огрызнулся Дангорт, как — то уж слишком напрягшись — Наловила рыбы и нажарила. Ты задаешь глупые вопросы, впрочем, как и всегда! Отлично. Значит, после Возвращения ты всё ещё моя жена, ума как было с соринку, так и есть. Никого нет здесь. Мы одни. И конечно, мы голые, Мелли. По другому быть не может, моя дорогая. Никто не рождается в одежде.

Довершив сказанное последней, очень странной фразой, и тут же прерывисто вздохнув, он крепче обнял жену и, ступая осторожно, стараясь не оскользнуться на плитах, которые шли здесь "в скат", вошел в воду.

Нейра Дангорт обвила руками шею мужа и едва не заверещала от восторга, когда разгоряченной после волшебного сна кожи коснулись легкие волны, ровно лаская и оглаживая ещё слабое тело.

— Здесь вода, как плиты, — объяснил Каратель — Также... заряженная. Вот как это называется! Я тебя сейчас отпущу, вставай на дно и держись за мою руку. Купайся... Ещё вот, что попрошу. Не вертись так, дорогая. Я не железный, видишь ли.

...Но, с наслаждением окунувшись с головой в темноватую воду и тут же вынырнув, хитрая Дангорт змеей проползла по дернувшемуся словно от удара, обнаженному телу супруга.

Соприкоснувшись сразу ложбинкой между набухших грудей, нежным животом и узкими бедрами со стремительно окаменевшей мужской плотью, призывно хихикнула.

Почувствовав тяжелые руки, легшие на её ягодицы, сузила глаза серебряными щелками.

— Ох, Амелла, — рыкнул Зверь, алчно скалясь и покрываясь легкой рябью чешуи — Хочешь меня?

— Даааа, — жарко выдохнула Стыдливая Дангорт, заливаясь румянцем, приоткрыв рот и принимая поцелуй — Дейрил, пожжжааа...

И здесь Каратель повел себя ну просто ооочень галантно.

Он не смог отказать своей даме, которая слишком поспешила...

Хотя, с другой стороны, может и нет?

___________________________________

*Тяглость — лишний вес, лишний груз

________________________________________

Вести себя сдержанно у супругов не было ни времени, ни особого желания.

Правда, киска Мелли попыталась, придя в себя ненадолго, что — то мяукнуть то ли протестующее, то ли расхолаживающее, однако нейер Дангорт возражений уже не принимал.

— Ты сама нарвалась, — глухо рыкнув, он прижал к отвесной, плоской плите краснеющую супругу — Передумала? Что говоришь? Я не так тебя понял? Знаешь, Амелла, мне плевать.

— Но, Дейрил! — на сей раз "мяв" оказался сильнее и пронзительней — Я же не возражаю! Но не здесь. И не сейчас. Я просто тебя обняла...

— Закрой рот, — крепче подхватив жену под ягодицы, Каратель коленом развел её ноги — Замолчи ради всех Богов Остара!

Может быть, напоминание о грозных, не всегда справедливых Правителях Мира подействовало на попытавшуюся повернуть назад нейру Дангорт, а может и её собственная голодная, молодая и безмозглая ещё Суть заявила о себе, а только своевольная Амелла подчинилась таки!

— Прости, — коротко выдохнула она, запрокидывая голову, упираясь затылком в камень и рывком разводя ноги — Прости...

Зверь торжествовал!

Покорное поведение Пары не могло быть не замечено им.

Её руки, осторожно легшие на его плечи, мокрые, серебрящиеся от воды и тумана волосы, облепившие беззащитно выгнутую шею и напрягшиеся груди, послушно разведенные ноги, хриплое дыхание, короткие стоны говорили только об одном — покорена.

Подзадоренный и разозленный, коротко тронув раскрытой ладонью желающую его женскую суть, жестко раскрыв теплые складки, резко и сразу же до отказа вошел в горячую, но всё же ещё немного испуганную глубину...

Нейра Дангорт всхлипнула, сильнее изогнувшись назад. Скрестив руки на шее мужа, а ноги — на его пояснице, двинулась вперед именно так, как всегда он учил её.

— Да, моя девочка, — прошипел нейер, осыпая поцелуями груди жены и начиная движения — Амелла... какая ты нежная внутри, какая родная, какая... моя!

Она и не возражала! Вовсе даже нет.

Какие могли бы быть возражения, если не только сейчас, а всегда она была его, всегда. Всегда! Всегда подчиненная, покоренная, навсегда соединившаяся, слитая и с этой плитой, и с этим Миром, и с ним, со своим Мужчиной, воедино.

— Дейрил, Дейрил, — шептала Амелла, грубо прижатая к теплой, влажной, каменной плите, распластанная и расплесканная по ней, уже почти, почти закипающая, почти исчезнувшая — Мой муж!

— Ага, — прошипел Зверь, накрыв её губы своими — Почаще повторяй это себе. Да и мне тоже! Чувствуешь, м? Он становится ещё тверже, когда ты ТАК говоришь. Люблю покорность!

Прижавшись изо всех сил ногами, руками и всем телом, нейра Дангорт опустила голову на плечо Карателя. Вздохнув глубоко и дрожа всем телом, тихо застонала, опалив бронзовую, жесткую кожу разорванного сладкими конвульсиями дыхания...

Палач последовал за ней. Подловив жену на последней, самой яркой судороге, излился сам, сжав зубы и нещадно терзая крепкие, круглые ягодицы Амеллы сильными пальцами с опасно выпущенными когтями.

...Выбравшись на берег из едва не закипающей воды, супруги долго лежали рядом, переплетя пальцы и глядя в низкое, дымное небо Параллели.

— Надо поесть всё же, — сказал Дангорт наконец — Давай — ка оденемся, поедим, да подумаем, как выбраться отсюда.

Нейра Дангорт приподнялась на локтях и недоверчиво уставилась на мужа:

— Оденемся? Во что?

— В одежду, — мрачно ответил он — Что смотришь? Это место, Мелли, напоминает поместье и его окраины. Соответственно, здесь есть такой же дом, как наш. Оттуда я и принес всё, что может нам понадобиться. А знаешь...

Он помолчал.

Затем продолжил:

— Всё же жутко там. В доме, я имею ввиду. Вот вроде такой же дом, да? Но ровно как мертвый. Мне он напомнил... как бы тебе это объяснить... Бывала когда нибудь в мебельных лавках?

— Пару раз, — кивнула Амелла — В детстве. Мы, ну то есть, тетка заказывала там табуретки.

— Ну вот, — кивнул Каратель — Макеты там видела? Мебели. Домов. Игрушечные такие городки? Видела... Так вот наш дом, ворота и всё прочее, находящееся ЗДЕСЬ, эти городки и напоминает! Будто чья — то насмешка... Ладно. Пойдем.

...Одежда, принесенная Дангортом, нашлась неподалеку от костерка с рыбой.