Дикие грехи

А о том, как его сексуальные аппетиты совпадали с её, и говорить не было нужды. Сама того не осознавая, Тарин каким-то образом немного погрузилась в фантазию об их союзе, даже не смотря на то, что сопротивлялась желанию пометить его. Как это было хреново.

– Уже почти полночь, – огласил Ник, поднимаясь со своего места. – Пора начинать церемонию.

Тарин нахмурила брови, когда заметила, как сердито Трей смотрел на Альфу.

Конечно Трей был чертовски антисоциальным с 99% населения – она работала с ним в этом направлении – но, когда он так хмурился, это обычно означало, что тот, на кого был направлен взгляд, его взбесил.

Мысленно напомнив себе спросить Трея об этом позже, она поднялась и потянула его в широкий круг, в который выстроилась стая вокруг женящейся пары.

Она прижалась спиной к Трею, когда он обвил её руками.

Как и всегда, Тарин не чувствовала себя слишком скованной или притесненной его огромным телом. Она ощущала себя с ним в безопасности и защищенной.

Ровно в полночь Ник начал говорить ритуальные слова, взывая к месяцу, чтобы тот благословил их союз. Тарин была на нескольких таких церемониях раньше, и сила этого священного события никогда не переставала её удивлять.

Хотя ритуальные слова не имели реальной силы, а церемония была демонстрацией преданности друг другу и желанием отметить это, всё равно необычная атмосфера заставляла мурашки бежать по телу, а её волчицу – взволнованно метаться.

Но больше всего поразило Тарин единство сильных эмоций, отображающихся на лицах женящейся пары.

Быть любимой, обожаемой и почитаемой человеком, которого ты любишь, должно быть, самое потрясающее чувство во всем мире. И это то, чего у нее никогда не будет.

Она почувствовала лишь легкий укол зависти. Было просто не возможно не радоваться за тех, кто нашел это. На мгновение она представила, каково было бы познать такие чувства с Треем, но быстро избавилась от глупой мысли.

– Как считаешь, что они сделают? – прошептал он ей в ухо.

Она знала, о чем он спрашивал. Занятие сексом было традиционным празднованием брачной церемонии, хотя большинство предпочитало заниматься этим в уединенности своих домов после окончания вечеринки, но были и такие, которые отдавались своим эксгибиционистическим потребностям и занимались сексом в полнолуние не зависимо от того, кто мог смотреть.

Она прошептала свой ответ:

– Ну, я говорила с Леной всего пару раз, и она мне показалась достаточно застенчивой, поэтому сомневаюсь, что она захочет заниматься этим у всех на глазах. Но и в тихом омуте черти водятся.

Зная, каким доминантным и властным был его волк, она сказала:

– Мне не нужно даже спрашивать, чтобы ты предпочел.

– О?

– Тебе бы понравилось, что все смотрят. Ты тот ещё эксгибиционист, даже для оборотня.

Трей лишь пожал плечами.

– У всех нас есть свои заскоки. Хочешь знать, что я думаю? Думаю, тебе бы понравилось идея о людях, которые смотрят, как я прижимаю тебя своим телом и трахаю.

Игнорируя трепет в животе, она ответила:

– Выдаёшь желаемое за действительное, Трей.

– Тебе бы понравилось, если бы люди увидели, какой послушной девочкой ты можешь быть для меня, насколько хорошо ты принимаешь мой член.

Он бы этого хотел. Не здесь, в окружении всех этих странных волков, которых Трей не знал и не доверял им, но он не смог удержаться от поддразнивания её этой идей.

– Осторожнее, а то опять зависнешь в своей Фантазиляндии, вдруг не вернешься оттуда?

– Значит, если я прямо сейчас проскользну своим пальцем внутрь тебя, ты не будешь влажной?

– Нет, – с легкостью соврала она.

Он глубоко вдохнул.

– Я чую запах твоего возбуждения, Тарин. Я это чувствую. Просто, чтобы быть уверенным…

Ощутив, как его рука незаметно ползла по её спине она прошипела:

– Трей, не смей.

– Шшш, перестань. Если, конечно, ты не хочешь, чтобы все обернулись и наблюдали. Я – то не против.

Он проник под платье, отодвинул стринги в сторону и ввел в неё палец. Трей застонал, её мышцы сжались вокруг его пальца.

– Прекрасная и влажная, я так и знал, что ты будешь такой.

– Сейчас же убери руку.

– Запомни, это сладкое местечко – мое. Я играю с ним, когда захочу.

– Ты…

– Ш-ш-ш, – прошептал он снова, вынимая палец и вновь обнимая её. – Неужели ты думаешь, что я позволю себе потерять бдительность вокруг всех этих волков, когда должен защищать тебя? Вот, с другой стороны, если бы мы были на нашей территории в окружении нашей стаи, тогда…

Он позволил предложению затянуться и улыбнулся, ощутив её возросшее возбуждение. Трей знал, Тарин никогда не признает, что эта идея её завела.

– Итак, – начал Ник, – вступаешь ли ты, Роберт, и ты, Лена в этот союз с чистым сердцем, разумом, всей душой и телом?

– Да, – ответили они в унисон.

Затем Ник благословил их союз, произнося ряд слов на латыни, которые Трей даже не надеялся понять. Трей нахмурил брови, когда Лена сначала поцеловала своего мужа, а затем укусила его не заклеймённое плечо, отмечая его у всех на глазах.

Единственная вещь, на которую его маленькая пара так и не решилась, хотя имела полное право, учитывая сколько раз он проделывал это с ней – не заклеймила его.

Она царапала и кусала его много раз, но никогда не ставила свою метку. Его волк чувствовал отсутствие клейма и не понимал, почему она этого не сделала. Так же не понимал этого и Трей.

Он знал, что она этого хотела, знал, что волчица подталкивала её, играла на примитивных инстинктах, заставляя заклеймить свою пару. Такое сопротивление, скорее всего, ужасно бесило её внутреннего зверя, а сама девушка, наверное, чувствовала неуверенность и зыбкость их союза.

Несмотря на это, Тарин все же боролась с ней. Так же, как и он соперничал со своим волком в начале, подумал Трей. Наверное, не он один отрицал эмоции, которых не понимал.

Или, может, он окончательно застрял в своей Фантазиляндии.

– Я была права, – прошептала Тарин, – она слишком застенчивая, чтобы делать это на публике. Пошли поедим. Я умираю с голоду.

Отбросив свои мысли в сторону, Трей позволил ей отвести его к громадному столу под навесом, где был организован огромный банкет.

Хотя церемонии и считались священными и торжественными, праздничное застолье всегда было оживленным и наполненным весельем и радостью. Ведь основной целью было вволю натанцеваться, поесть и напиться в хлам.

Понимая, что и Тарин, и сам Трей не слишком сильны в танцах, они начали запихиваться едой, запивая пивом. Однако, злоупотреблять алкоголем не стали, поскольку Трей ещё должен был везти их домой.

Он на самом деле не хотел чувствовать что-то хорошее к этим людям, которые вскоре отберут у него Тарин, или, по крайней мере, он думал, что не хотел. Но часть его всё же признавала, что они были отличными людьми.

Если Тарин всё равно решит уйти, то эта стая казалась вполне приличным местом для неё. Правда, единственным волком, в котором он не был уверен до конца – был её дядя.

Высокий, лысый мужчина намеренно избегал Трея всё то время, что они там находились. Несколько раз Тарин пыталась представить их друг другу, но Дон всегда умудрялся искусно увернуться от неё.

Трею было все равно, но ему не нравилось, что это расстраивало Тарин.

Когда в шесть часов утра закончилась церемония, и Дон наконец-то подошел к нему, пока Тарин прощалась со щенками, Трей был не в настроении слушать его бред.

И конечно же, Дон вылил на него целую кучу дерьма.

– Ты, кажется, влюблен в мою племянницу, – прищурившись, сказал Дон, скрестив руки у себя на груди в очень агрессивной позе. – И ты, бесспорно, считаешь её своей, проявляя инстинкты собственника. Но все же, я не куплюсь на вашу историю о якобы настоящей паре. И на то, что ты вступил с ней в союз, потому что она тебе не безразлична. Быть влюбленным в неё, и хотеть прожить с ней всю жизнь – две совсем разные вещи. Не пойми меня неправильно, я благодарен тебе за то, что ты забрал её от отца-ублюдка. Дело в том, что я наслышан о твоей репутации, Коулмен, и я обещаю тебе, что если узнаю, что ты втянул её во что-то опасное, тебе придется иметь дело со мной.

Подавив желание схватить его за горло, Трей сделал угрожающий шаг вперед и поднял голову. Когда другой мужчина немного попятился – его волку это очень понравилось.

– Ты знаешь, что меня больше всего раздражает в твоих словах? То, что ты считаешь, будто у тебя есть право разыгрывать из себя заботливого дядю. Где ты был, когда она росла? Как ты только что сказал, Лэнс всегда был ублюдком, и все же ты оставил её там с ним, хотя был убеждён, что у неё никогда не будет настоящего союза, с мужчиной, что придёт и заберёт её. Ты даже не поддерживал с ней связь, не так ли? Нет. Поэтому не думай, что это дает тебе право стоять здесь и говорить со мной так, словно ты умнее всех. Тот факт, что ты её дядя – не спасет тебя. Возможно, Тарин и беспокоиться о тебе, но я – нет. Я никому не позволю заявлять, что она не моя пара.

– Ты прав, – уступил он, удивляя Трея. – Я не был с ней рядом. Но с сегодняшнего дня буду. Я хочу видеть Тарин счастливой. Хочу, чтоб у неё был такой же союз, какой ты сегодня увидел, и я не уверен, что ты можешь ей это дать. Я не вижу, как ты можешь привнести в ее жизнь что-либо, кроме опасности и проблем.

Конечно, он был прав, и это только усугубило раздраженность Трея.

– Как говорит Тарин, если бы я захотел услышать мнение задницы, я бы перданул.

– Трей, – осторожно позвала Тарин, когда подошла ближе и оценила напряженность ситуации, – все в порядке?

Протискивая изящную руку между двумя мужскими телами, которые практически вплотную стояли друг к другу, она погладила Трея по груди.

– Все хорошо, малышка, – ответил он, используя её близость, чтобы успокоиться. – Я только что понял, как ты себя чувствуешь, когда выслушиваешь чушь моей бабушки.

Закатив глаза и тяжело вздохнув, Тарин взглянула на Дона.

– Я очень надеюсь, что ты не устроил мужской разговор, вернувшись в мою жизнь всего пять минут назад.

Дон вздохнул.

– Это практически то же самое, что только что сказал он. Я всего лишь хочу тебе счастья и…

– Я была счастлива, пока ты не испортил Трею настроение.

– Я знаю тебя, Тарин. Отбросив напускную жесткость, ты будешь не сильно отличаться от своей мамы. Ты хочешь детей, настоящей преданности, долгой и счастливой жизни – он не сможет тебе этого дать.

– Если бы мне хотелось топота маленьких ножек, я бы купила котенка и одела ему тапочки. И что ты вообще знаешь о том, что мне может, или не может дать Трей? Ты его даже не знаешь.

– Я знаю, что этот союз ненастоящий…

– Следи за тем, что говоришь, – рявкнула она. Её волчица зарычала в голове так же раздраженно, какой почувствовала себя Тарин, услышав эти слова. Более громкое рычание исходило от Трея.

– Ты заслуживаешь лучшего, у тебя может быть лучшее – многие волки будут рады создать с тобой пару. Черт, в нашей стае есть волки, которые будут счастливы создать с тобой союз.

Тарин ни капли не удивилась, когда глаза Трея вспыхнули по-волчьи, и он сделал шаг навстречу Дону. Она быстро встала перед ним и обвила его обеими руками за талию.