Наследница чужой жизни

Глава 26

Алиса смотрела на себя в зеркало и не могла отвести глаз от шикарного белого платья. Она невеста?!

Этого не может быть!

Но это есть.

Бог ты мой, ради такого платья стоит выйти замуж.

Белый высокий воротник, искусно присобранный мелкими складками, визуально удлинял шею с двух сторон, неожиданно заканчиваясь спереди треугольным вырезом, обшитым белыми жемчужинами. Облегая верхнюю часть тела, платье уходило вниз волнами и колыхалось при малейшем движении. Рукава, приподнимаясь над плечами, облегали руки, заканчиваясь высокими манжетами с жемчужными пуговицами.

Маменька оглядывала платье критически, требуя то подтянуть здесь, то, наоборот отпустить. Две мастерицы суетились вокруг, выполняя её требования.

− Всё-таки мы правильно сделали, что выбрали муар, − изрекла она, складывая руки на груди. − Лиза, повернись ещё раз. Мне кажется, теперь хорошо.

Муар. Алиса раньше и слов таких не знала. А уж то платье, в котором она выходила замуж и вспомнить стыдно. Всё из-за экономии. Денег, как обычно в той жизни, не хватало. В квартире доделывался ремонт, платили ипотеку. Антон предлагал взять платье напрокат, от чего Алиса с ужасом отказалась. Пусть будет скромное, но только моё, сказала она тогда. И платье оказалось более чем скромное, и Алиса казалась себе худшей из невест.

Ну вот жизнь компенсировала.

Лиза послушно сделала ещё один поворот, чувствуя, как ноют ноги. Примерка была уже третьей и длилась, как и прочие предыдущие, бесконечно. Впрочем, угодить баронессе Калиновской, которая решила, что свадьба единственной дочери, должна затмить все остальные свадьбы, было непросто.

− Лиза, ты что молчишь? Как тебе платье?

− Платье чудесное, маменька, − сказала Лиза, мечтая отделаться от примерки. Лично ей казалось, что проблема лишь в том, что платье её затмевало. Оно было слишком красивым и неприлично дорогим.

Баронесса подошла ближе и снова заставила повернуться.

– Вот тут ещё подтяните, − Алиса почувствовала маменькин палец в области талии и подумала, что вряд ли сможет что-то съесть за свадебным столом, но спорить не стала.

Наконец, сделав ещё пару замечаний, от которых одна из мастериц даже закатила глаза, баронесса Калиновская согласилась, чтобы платье с Алисы сняли, а ей быстро помогли одеться.

− Нужно непременно заехать к графине Палехской. У неё сегодня приёмный день, − заявила баронесса, когда Алиса села в экипаж.

Ох, уж эти визиты и разговоры не о чём, вздохнула девушка. Напрасно, она мечтала оказаться у себя в комнате, сесть у окошка и почитать книгу.

Графиня Палехская жила в особняке с колоннами на Мойке, арочные окна выходили на набережную реки. Особняк выкрашен в нежно розовый цвет, на фронтоне развалились два амурчика. Основное здание подхватывали два милых флигеля.

Слуги вышколены и молчаливы. Зато графиня всегда разодета и разговорчива. Ей нравились кружева, которые неизменно присутствовали на каждом её платье. Алиса подумала, что кружевами графиня пыталась смягчить свой волевой характер. На гербе семьи Палехской царила кошка, а девизом было: полагайся на себя, что, в общем-то, и соответствовало статусу старой девы. Хотя, судя по всему, статусом своим Анна Васильевна больше гордилась, чем грустила, что не вышла замуж. Маменька рассказывала, что к ней многие сватались, а она ждала жениха с Крымской войны, да так и не дождалась, но осталась верна его памяти. На войне погиб старший брат графини.

Они сидели в овальной гостиной и пили чай, когда графиня – сегодня она была в лиловом платье с кружевами − сказала:

− А я письмо получила от Александра. Поправился. Скоро приедет. Ох, уж эта Плевна. Никак не могут её взять. Готовится третий штурм. Хорошо, что Саша не будет участвовать. Больше его не отпущу. Я совершенно не справляюсь. Нужна мужская рука, чтобы навести порядок. Может быть, даже успеет к твоей свадьбе, милочка, − баронесса взглянула на Лизу. – Как идут приготовления?

Елена Васильевна Калиновская поставила изящную чашку из белого фарфора с маленькими розочками на стол.

− Обстоятельства поставили нас в сложнейшие условия. Пришлось отказаться от платья из Парижу. Заказали платье в Петербурге, у Васильковской. Вы её знаете, графиня?

− Ну конечно. Васильковская одна из лучших мастериц в Петербурге, − графиня кивнула головой. − Лиза будет очаровательна. Я одобряю Ваш выбор жениха. Барон Павлищев мне очень нравится. Прекрасная будет пара. И правильно ты сделала, Лизавета, что сначала отказала. Больше любить будет, не так ли, баронесса? Это вы её, наверно, научили?

− Ну а кто же?! Только между нами, − баронесса улыбнулась, а Лиза еле сдержала смешок. Это маменька то научила?! – Жаль, конечно, расставаться с дочкой, − баронесса улыбнулась. – Но что делать?!

− Неправильно будет, если она второй сезон будет опять выезжать, − заметила Анна Васильевна. – Пойдут разговоры. К чему Вам это? Александр возвращается как раз к началу бального сезона. Нужно ему хорошую невесту подыскать, чтобы не хуже Вашей Лизы.

− Что думаете о графине Востриковой? – заметила баронесса Калиновская.

Алиса откусила маленький кусочек булочки с заварным кремом и обратилась вслух.

− Знаете, не в обиду будет сказано, не по душе мне эта девица. Что-то не хватает в ней. Она же ведь как Лиза весь тот сезон отъездила. И что?

Баронесса Калиновская пожала плечиком. Алиса вспомнила, что Александр был обещан Елене, как откуп от Петра. Ну а уж если маменька что-то решила, знакомство состоится, хочет того старая дева или нет.

Интересно всё–таки будет посмотреть на этого Александра. Только и разговору, что о нём. Неужели он так хорош, как говорят? Тот портрет, который баронесса выставила на всеобщее обозрение, где он был изображён с родителями, производил впечатление. Темноволосый, с уверенным взглядом, он казался очень взрослым в его восемнадцать.

Алисе ужасно надоели эти выезды с баронессой по знакомым маменьки, где ей оставалось только улыбаться, а так и слову сказать не давали. Правда, нахваливали, как сегодня графиня.

К столу приблизился пожилой дворецкий в новенькой ливрее.

− Ваше сиятельство, прибыли графиня Вострикова с дочерью.

Дамы переглянулись.

− Только что поминали, − графиня Палехская улыбнулась, отчего бородавка у неё на носу шевельнулась, и Алиса едва удержалась от смеха. Интересно, графиня знала, что морщит нос, когда улыбается? Жаль, нельзя ей сказать об этом.

Дамы вплыли в овальную гостиную. Увидев Алису, младшая Вострикова непроизвольно поджала губы, но тут же овладела собой и улыбнулась. От улыбки повеяло холодком, и Алиса перевела взгляд на мать. Графине Востриковой было около сорока пяти. Дочь пошла в мать. Красивые миндалевидные глаза и тяжёлая нижняя часть лица. Как там это, говорят, лошадиная. Большая лошадь и подросший жеребёнок. Обе Востриковы были высокими с длинными ногами. Платья на них казались слишком длинными, словно гардины на окнах.

Алиса улыбнулась своим мыслям, благо это выглядело, что она рада видеть подругу. Старшая Вострикова уселась на стул и шумно вздохнула.

− Мы только что от мадам Васильковской. Заказали Леночке бальное платье. Скоро начнётся сезон. Главное, чтобы мадам успела к балу у Вяземских.

− Может и не успеть, она занята свадебным платьем для Лизон, − заявила Елена Васильевна.

− Но вы же заказали платье в Париже? – спросила старшая Вострикова, нахмурившись, едва её взгляд остановился на Алисе. – Нам никак нельзя без этого платья. Оно так идёт Лене. С турнюром, из бледно-розового муара.

− Вы разве не получили повторного приглашения, где я писала, что свадьба будет в сентябре? – подняла брови баронесса. − Старший барон Павлищев, хочет непременно присутствовать, а здоровье его резко ухудшилось.

− Как в сентябре?! – ахнула Елена и тут же закрыла себе рот, мгновенно краснея, словно сейчас расплачется.

Графиня Палехская качнула головой, глядя на Елену. Улыбка её так и говорила: вот, видите, не умеет девушка себя вести, вот и замуж не берут.

− Лена, ты что это?! Мы же говорили с тобой, − мать коснулась плеча дочери. И от этой ласки по щеке девушки поползла слеза. Елена выскочила из-за стола и у двери налетела на служанку, которая несла поднос с чашками для прибывших гостей. Та еле успела увернуться, но, как положено вышколенным слугам, с непроницаемым лицом подошла к столу и поставила две голубые чашечки с мелкими цветочками из того же сервиза.

− Простите её, − графиня выглядела расстроенной больше из-за реакции дочери, чем из-за её выходки. – Они с Петром с детства дружат. Вбила в голову, что выйдет за него. Я уже надеялась, что у неё прошло.

− Дочь твоя, матушка, ни в чём отказу от тебя не знала и до сих пор дитё балованное, − сказала графиня Палехская. – Ты вон как её одеваешь, стараешься. Надо замуж выдать поскорее.

− Да уж, некрасиво, когда девица долго выезжает, а её не сватают, − сказала баронесса Калиновская, бросив мимолётный взгляд на Лизу.

− Да уж давно бы вышла, если бы не это, − махнула ухоженной ручкой графиня Вострикова. – Ждала, что Лиза снова ему откажет, и он ей достанется. Да только вот не понимает, что мужчина должен сам женщину добиваться. Тем более, такой, как Пётр. Я уж грешным делом обрадовалась, когда он на войну собрался. С глаз долой, из сердца вон. А дело вон как обернулось.

Всё ещё красная, но уже с сухими глазами, в гостиную снова вошла Елена. На миг замерла в дверях, и Алиса успела рассмотреть зелёное платье, расшитое лентами. Словно пристыженный ребёнок, девушка подошла к матери и что-то ей шепнула.

− Ну, хорошо, милая, − графиня поднялась и обняла дочь за талию. – Мы уже поедем, Елена не здорова. Зря я уговорила её ехать.

Проводив Востриковых взглядом, Анна Васильевна разлила чай. За столом повисла пауза. Алиса взяла второе пирожное. Сегодня ей было жаль Лену, но не настолько, чтобы отдать ей Петра. Она с удовольствием подумала, что сегодня они увидятся. Он будет смотреть на неё влюблёнными глазами и отвечать невпопад, когда она будет касаться его. Маменька иногда оставляла их наедине. Вчера Пётр вдруг так жарко зашептал ей на ухо, что не может дождаться, когда она станет его женой. А у неё опять по всему телу мурашки побежали.