Наследница чужой жизни

Глава 45

– Мне кажется сегодня был самый лучший раз. Ты просто фантастическая женщина. Лучшая из всех, кого я знал в этих двух жизнях, – заметил Михаил, приподнимаясь, чтобы посмотреть на Аллу.

Алла улыбнулась. Её тело ещё было влажным от занятий любовью, а волосы, закудрявившись ещё больше, спускались на спину. Алла приподняла их наверх и снова улеглась на подушку. Теперь, когда она снова испытала свою власть над Мефисто, заставив его изнывать от страсти и наслаждения, она была готова дослушать его историю. Да и ревность прошла. Кто такая эта Маришка? Её уже и нет в этом мире. Такая же слабая девчонка, как была она сама. Ушла из жизни из-за подонка. Сидит теперь наверху и кусает воображаемые локотки. И, возможно, присматривает себе симпатичное девичье тельце, чтобы отомстить.

– Теперь я готова дослушать твою историю, – сказала Алла.

– Думаешь, тебя это снова возбудит? – усмехнулся Михаил. – Не знал, что ты такая ревнивая.

– Рассказывай. Жена твоего брата влюбилась в тебя и…

– Вообще-то это ты сказала.

– Неужели не влюбилась? Ни за что не поверю, – Алла окинула мускулистое, ещё блестевшее от пота, загорелое тело Михаила, собственническим взглядом. – Вон какие у тебя мышцы. Такие от упражнений не бывают. Наверно, принимаешь что-нибудь?

Михаил усмехнулся.

– А ты знаешь, телом я опять оказался обязан женщине. В той жизни Маришка отправила меня в тренажёрный зал, а в этой Карина. Она, чтобы не зачахнуть дома, после родов решила заняться бодибилдингом в тренажёрном зале. Начала большой вес поднимать, со штангой заниматься, ну и добавки, конечно, всякие. Диета, чтобы алкоголем не злоупотреблять. Ну и меня уговорила. Я до встречи с ней больше профессию пластического хирурга оттачивал. На семинары разные ездил, узнавал что-то новое, а она меня подсадила на культуризм. Ну думаю, попробую. Тем более, что физические упражнения мне ещё с той жизни понравились. Да и к тому же я должен был через неё на брата выйти. Я так и не решил, что с ним делать. Нужно было заставить его страдать, как он заставлял страдать других, а я не мог придумать. Жену, повторяю, он не любил. Конечно, как всякий собственник он бы разозлился, если бы узнал, что у Карины есть любовник, но я хотел заставить его страдать. Страдать по-настоящему.

– Знакомая история, – кивнула Алла.

– И что теперь? Ты до сих пор встречаешься с Кариной?

– Встречался, пока не встретил тебя. Теперь она названивает, а я не отвечаю. – Михаил сел на кровати, помассировал затёкшее плечо. – На самом деле, я испытываю теперь то же, что и ты. Сама идея мести как-то потускнела. А теперь вот смотрю на тебя и думаю: зачем он мне теперь сдался? Ну разрушу я бизнес его и приду посмотреть, как он будет страдать? Скажу, помнишь, своего младшего братика? Может, мы лучше будем с тобой наслаждаться жизнью? Что скажешь? – Михаил коснулся губами Аллиных губ.

Алла села.

– Не знаю. Нужно довести дело до конца. Это же наша миссия, с которой нам позволили вернуться, не так ли?

– Тогда почему ты больше не хочешь, чтобы я сделал из твоего актёришки Гуинплена? Он же урод. Ты хочешь, чтобы он опять стал красивым? Может, ты сама хочешь с ним переспать? – глаза Мефисто сверкнули.

Алла улыбнулась. Когда Мефисто злился, он был чертовски привлекателен.

– Даже если бы очень хотела, я бы не доставила ему такого удовольствия. Не скрою, в моих планах было, чтобы Сорокин запал на меня. Захотел меня так сильно, как я его когда-то. Потерял голову от меня, – Алла уже не смотрела на Михаила, вспоминая, что как только получила тело, жила только этой мыслью. – Покупала наряды и бельё, которое знала, что он никогда не увидит. Духи, помаду. Теперь уже смешно. Он такой жалкий. Но ты знаешь, когда мы впервые встретились в этой моей жизни, Сорокин выглядел достаточно привлекательно. Это его добила история с режиссёром. Не нужно его уродовать. Сделай его красивым. Мне всё равно.

Алла не заметила, как напряглись черты лица Михаила, и как он сморщил лоб. Огромные кулаки сжимались и разжимались, но девушка смотрела в сторону, отдавшись воспоминаниям. Алла вдруг почувствовала себя такой усталой, что почувствовала, как закрываются глаза. Этот день был такой длинный и трудный. Мефисто накрыл её одеялом.

Алла проснулась и почувствовала, что прекрасно выспалась. Некоторое время лежала, не открывая глаз, наслаждаясь покоем. Протянула руку, Мефисто не было. На подушке остался отпечаток его головы. Она перелегла на его подушку, вдыхая оставшийся запах и вспоминая их вчерашние игрища. Она так приревновала, что была похожа на дикую тигрицу. Впрочем, ему понравилось.

Ну где же он?

Алла накинула рубашку Мефисто, так и оставшуюся на ковре, и спустилась в гостиную. Дверь в комнату, куда уложили Сорокина, была открыта настежь, и Алла, стянув на груди рубашку, заглянула туда. Никого. Только спёртый запах алкоголя и немытого тела. Она поспешно вышла и только тут заметила на столе записку.

Неразборчивым, как у всех врачей почерком, Мефисто написал, что забрал Сорокина на операцию и просил их не тревожить. Записка была прижата стаканом свежевыжатого апельсинового сока.

Алла с удовольствием сделала глоток сока и уселась на барный стул. Почему Михаил забрал Сорокина на операцию так рано? Впрочем, Алла посмотрела на висевшие на стене часы с маятником. Какое там рано?! Время было уже одиннадцать. Может, Сорокин проснулся и начал стучать в запертую дверь и разбудил Мефисто? Алла поставила пустой стакан на стол. Какое-то беспокойство внутри не давало покоя. И вдруг она поняла: боится, что Мефисто не послушается и изуродует Сорокина. Как-то подозрительно выглядело то, что он забрал его, не разбудив её. Впрочем, кажется, они уже всё обсудили.

Алла потянулась на стуле и решила позавтракать, чтобы отвлечься. В огромном холодильнике Мефисто царил образцовый порядок, и она решила приготовить себе омлет и кофе. Она долго завтракала, потом смотрела телевизор.

Михаил почти не спал. Пытался понять, почему Алла передумала мстить и не мог найти веских доводов, хотя и сам остановился на полдороге и не отомстил брату. Он видел, как после встречи с Сорокиным, Алла переменилась к нему. И хотя их секс всё ещё был прекрасен, он уже чувствовал привкус горечи. Ревность съедала Михаила изнутри. В конце концов он встал, зажёг прикроватную лампу, взял в руки книгу, но вместо этого начал смотреть на Аллу. Во сне она казалась ещё прекраснее. Рыжие волосы разметались по белой наволочке, длинные ресницы подрагивали, а лицо было безмятежным, как у ребёнка. Во сне исчезла броня, которой она прикрывалась и теперь она казалась беззащитной и от этого ещё более желанной. Как он будет жить, если она уйдёт к Сорокину? В ушах у него до сих пор звучали её слова, что даже в этой жизни она жила для него, пусть из желания мести, но ведь для него она покупала бельё и духи.

Конечно, актёришка вчера выглядел жалко, но всё может измениться, если он опять станет красивым и снимется в новом фильме. Ведь даже вчера были моменты, когда он выглядел неплохо. И это при том, что он был пьян и не следил за собой.

Михаил вздохнул. И вот теперь он должен собственными руками… Нет, он не будет этого делать. Михаил бросил книгу и погасил свет. Ему удалось уснуть на рассвете, когда он обнял Аллу и уткнулся носом в её волосы. Нет, он никому её не отдаст.

Алла ещё спала, когда он проснулся и спустился вниз. Отпер комнату. Сорокин сидел на кровати и выглядел посвежевшим и похорошевшим.

– Наконец-то, – проворчал он при виде Михаила. – Зачем ты меня запер? Скажи спасибо, что я дверь не выломал.

– Вежливые люди начинают день с того, что желают доброе утро, – ответил Михаил.

– Это если оно доброе, – буркнул Сорокин. – Где Алла?

– Тебе какое дело? – Михаил смотрел в упор на Сорокина и уже видел, каким было бы его лицо, если бы он пошёл на поводу и сделал его красивым. Все его клиенты приходили и выпрашивали продлить молодость. Никто не хочет стареть. Так же никто не понимал, что лучше ничего не делать. Потом это становится наркотиком. У него есть постоянные клиентки. Выглядят как мумии.

– Зачем тебе Алла? Ты же ко мне приехал, – Михаил бросил взгляд на полный кувшин воды, который он ему оставил. Перед операцией нельзя пить восемь часов.

– Кофе будет?

– Операция делается натощак. А, вообще, лучше подготовиться. Три дня не рекомендуется принимать алкоголь.

Сорокин тут же вскипел. Даже шаг вперёд сделал.

– Ты что же это, сразу на попятную пошёл? Мало ли что рекомендуется. Я нормально себя чувствую.

Михаил почувствовал, как непроизвольно сжались кулаки. Вот урод. Он заставил себя успокоиться.

– Это под твою ответственность. Если готов, я позавтракаю, выпью кофе и приду за тобой.

– Мне тоже кофе под мою ответственность, – не сдавался Сорокин. – И яичницу. Я с голода умираю.

– Нет! – отрезал Михаил. – Сиди и жди. Можешь душ принять.

– Я уже принял.

– Тогда просто жди.

Михаил закрыл за собой дверь и отправился на кухню. Ему казалось, что даже брата он ненавидел меньше, чем этого урода. Ещё и командует. Михаил привык, что его клиентки – в основном он работал с женщинами – смотрят на него как на Бога и ловят каждое слово. А этот?! Под его ответственность. Да что ты знаешь об ответственности, урод?!

Михаил разбил с треском два яйца, так что скорлупа упала на сковородку. Он был очень зол. Нужно успокоиться. Он зарядил кофе в кофемашину и сделал чашечку капучино. Выпью одну до завтрака, другую после, решил он, но передумал. Сделал два стакана свежевыжатого сока для себя и для Аллы. Нацарапал записку Алле.

Михаил почувствовал, что расслабился. До тех пор, пока не увидел актёришку. Тот вскочил, как только его увидел.

– Ну что так долго?!

Михаил не удостоил его ответом.

– Пошли за мной.

Михаил редко оперировал на дому, но, планируя свой дом, комнату под операционную оставил. Позже, когда возникла необходимость, оснастил её всем необходимым. Богатая клиентка помогла.

Войдя, Михаил открыл окно для проветривания и облачился в белый халат и шапочку.

– Садись побеседуем, – кивнул он Сорокину на стул возле стола, за которым выслушивал пациентов и записывал. Но сегодня он не собирался этого делать.

– Рассказывай, чем болел? – спросил он суровым голосом.

– Ты что, издеваешься? – Сорокин тут же пошёл в атаку.

– Тогда вон отсюда! – заявил Михаил, очень надеясь, что Сорокин разозлится. – Ты или будешь отвечать на вопросы и делать то, что я скажу, или я отказываюсь.

– Ну ладно, извини. Ветрянкой болел, скарлатиной ещё. Вроде всё, – актёр пожал плечами.

– Аллергия есть?

– Нет.

Михаил померил ему давление и удивился, когда увидел сто десять на шестьдесят и пульс как у спортсмена.

– Раздевайся и ложись.

– Что совсем раздеваться?! Трусы…

– Трусы будешь снимать, когда к бабе пойдёшь.

Сорокин забрался на кушетку. Михаил не удержался и скользнул взглядом по его телу. Сорокин, может, и не был так накачан, как он сам, но мускулатуру имел вполне приличную. И, вообще, бес его возьми, у актёришки, кроме красивого лица была ещё прекрасная фигура. Михаил представил, как Алла опять западает на него. У них возникает роман.