Невеста с огоньком, или Герцог с дымком

Глава 25

Запах сушеных трав, чего-то мятного и хвойного, расстилался по купальне белым паром. Тут я никогда раньше не бывала. А если бы побывала, то укрепилась бы в давней догадке: ташерцы предпочитают кипятить себя заживо.

Я почти не возмущалась, пока Нетфорд стаскивал с меня заиндевевшее платье, хрустящее снежной коркой. И едва пискнула, когда следом за верхней одеждой на пол полетела и нижняя. Но завертелась змеей, брошенной на угли… когда меня на эти самые угли бросили!

– Шшш! – шипела, подскакивая голым задом на горячих камнях.

– Тише… Тише, ты совсем окоченела, – не менее голый герцог, для приличия замотавший бедра полотенцем, упрямо прижимал меня к пыточной полочке. – Терпи, так надо. Это древняя оздоровительная процедура.

Не умертвляющая нежеланных южанок, точно?

– Ай! Ауп-ф-ф… У-у-у… – в сердцах сыпала междометиями, поскольку ругаться так и не научилась.

– Это ташерская баня. Как согреешься, переложу на деревянную скамью…

– А разве не сразу на деревянной скамье положено?

– Этоташерскаябаня, – с упором на второе слово повторил герцог.

Жар от нагретых до неприемлемой температуры камней пробирался под кожу, обжаривал кости, обугливал внутренности…

– Вы преувеличиваете страдания, ланта Экарте, – нахмурился Нетфорд и сосредоточенно плеснул какого-то варева на каменку в углу. Оттуда к моему озябшему носу заструился кипящий пар. – Лето в вашем родном Эшере намного жарче.

Я зажмурилась, позволяя пару вскипятить мою южную кровь. Хотя я все сильнее укреплялась в мысли, что под предлогом оздоровления Нетфорд помогает своему брату овдоветь.

«Пыточную» парную освещали голубые кристаллы. Глаза не нашли ни одной огненной чаши. Неужели из-за моей самодеятельности погасло вообще все?

– Мой огонь… мой…

– Не бойся, в храме его еще достаточно. И хватит до весны, – Нетфорд с азартом растер мою красную спину какой-то шершавой губкой. Возможно, содрал и кожу, но боли я уже не ощущала. – Той ночью мы раздули очень крепкое пламя…

Той ночью. Да… Мысли о «третьей, Великой» заползли в разнеженное тело. Мышцы еще кололо от резкой смены холода на жару, кости ломило, но магическая пустота внутри уже не ощущалась так болезненно.

– Твой огонь в тебе. Просто он испугался, спрятался, – прошептал Нэд, поправляя мокрые волосы на моем затылке. – Но он где-то внутри, я ощущаю его до сих пор. Только очень, очень слабо… Это наша тропа, Эль. Наша тропа.

Я сонно зажмурилась. Какая тропа? И почему владыка Предела не в ужасе от того, что я утратила родовое пламя? Поерзав щекой на горячем полотенце, я отключилась.

В себя пришла уже в постели под голубым балдахином. Меня окружали знакомые подушки, знакомые кресла, знакомые шторы… Супружеские покои младшего герцога. Последние минуты в которых были настолько кошмарны, что вытолкнули меня зимой за южные ворота!

Здесь в чашах горел огонь, но я не чувствовала с ним родства. Будто наша связь ослабла или вовсе оборвалась.

В покоях было людно. Пожилая Фенора суетилась над подносом, от которого шел дурманящий запах горячего бульона. Леди Кетрисс сидела в кресле, отрешенно глядя перед собой и тыкая иглой в незавершенную вышивку. У окна топтались сир Эверхар и храмовник, тот самый, что рисовал серебристую вязь на моей руке.

Эйдан стоял за плечом леди Кет и выглядел безучастным. Грудь распирало желанием спросить, что случилось с братьями в том изнаночном мраке за стеной. Чего они насмотрелись, чего натерпелись, что успели друг другу сказать? А может, тут и не нужно было ничего говорить.

Но сейчас Эйдан не бросался на Нетфорда с упреками, кулаками или тренировочным (а то и настоящим) мечом. Не винил в том, что старший герцог не выпускает меня из рук, перемещая с коня в парную, а затем – в постель.

И это внушало надежду.

Но зачем пригласили жреца?

Варх! В мою одурманенную слабостью голову наконец пришла умная мысль. Только теперь я поняла, что за «тропу» имел в виду Нетфорд. Но пойдет ли на это Эйдан? А Ташер? А боги?

– Сир Эверхар… – позвала целителя, ерзая под одеялом.

Нэд и не подумал нарядить меня поприличнее для такого благородного собрания. Уложил «в чем матушка родила», едва прикрыв покрывалом.

– Да, леди Эквенор? – лекарь приблизился к кровати, сдвинул шторку балдахина. – Вы очнулись? Как ваше с-самочувствие?

Я отвернулась, тушуясь под его проницательным взглядом. Поймала свое отражение в оконном стекле: белые губы, серые тени под глазами, даже рыжие завитки у висков поблекли… Та самая моль, которую привезли в Ташер и вручили Красивому Эквенору.

– Боюсь, я утратила свой огонь, – промолвила тихо.

– У меня были такие д-догадки, – покивал целитель. – Но я должен провести осмотр, чтобы подтвердить.

– Делайте все, что нужно, – смиренно кивнула.

Прикусила губу, когда под одеяло заползли диагностические «змейки» – тонкие, холодные сгустки магии сира Эверхара. Процедура продолжалась пару минут, но показалось, что целый час.

– Ну что? Как она? – леди Кетрисс вскочила с кресла, едва лекарь ополоснул руки и вытер их полотенцем.

Целитель сухо качнул головой, опустил глаза.

– Я не чувствую в ней искры. Огонь погас.

– Боги севера… – хозяйка крепости накрыла ладонями побледневшие щеки.

– Дар леди Эквенор еще питает защиту крепости, но, боюсь, в самой деве его не осталось, – Эверхар распустил закатанные рукава и пожал плечами. – Вернется ли огонь? Это только южанам известно… Я не знаю особенностей их одаренности.

– А наследник? – леди Кет обеспокоенно схватила его за запястье, заглянула прямо в глаза.

– М-маленькой жизни нет, – лекарь кивнул на мои руки. – Брак не скреплен. Вы и сами это видите.

– Ох, Эллайна, – женщина порывисто присела на край кровати и схватила меня за кончики пальцев. – Девочка наша… Как же так? Зачем же вы с маленькой Талли пошли навстречу мраку?

Я приоткрыла рот, собираясь как-то объясниться, но по жалостливым глазам прочла, что ответ не нужен. Да и что ответить? Каждый из нас бежал за чем-то своим. Я желала свободы… но получила ее весьма странным путем.

– Раз мой огонь утрачен, – я поднялась повыше на подушках, – и от меня больше Ташеру нет никакой пользы… А супружество наше не было скреплено сиром Эйданом ни на алтаре, ни в этих покоях… То, думаю, служитель храма сочтет возможным расторгнуть этот союз?

– Вы готовы отречься от мужа? Подарить ему шанс обрести счастье с другой девой, способной наделить Предел своим огнем? – задумчиво уточнил жрец.

– Готова, – покивала так, что голова пошла кругом. – И отречься, и подарить. Так вы расторгнете? Точнее, боги… Боги расторгнут?

– Если сир Эйдан изволит отпустить, – храмовник поклонился младшему герцогу.

– Я настоятельно рекомендую ему изволить, – мрачно потребовал Нетфорд, обнаружившийся за шторой. Он обернулся и попытался придать лицу менее суровый вид. – Пределу все еще нужен огонь, а в ланте Экарте его больше нет. Кто-то должен будет провести новый ритуал единения в саду.

Эйдан дернул губами в намеке на какое-то ехидство, что чуть не сорвалось с его языка. Почесал затылок, вздохнул.

– Я… отпускаю. И в случае, если боги поддержат мое решение, – он поскреб ногтями татуировку на руке, – объявляю Эллайну свободной. От моего родового имени и от моих посягательств на ее судьбу.

Тело прошибло жаром. Словно пара раскаленных камней из парной просочилась внутрь! Отпускает? Добровольно? Меня?

– Тогда я прошу выделить мне утром охранный отряд, ваша светлость, – жрец обратился к леди Кетрисс, давно решив, что главная в крепости она. – Я пойду в храм и буду молить богов ослабить ритуальные узы, что связали сира Эйдана с пустой девой.

Хозяйка замка сдержанно кивнула и, поманив свидетелей пальцем, вышла в коридор.

После того, как спальня опустела, Фенора еще долго ворчала и вливала в меня горячий бульон. Такой вкусный, каких я ни разу не пила. Он словно вторую жизнь мне подарил. А прислужница все сетовала, что господа чуть не уморили голодную, замерзшую деву своими формальностями да традициями.

– Фенора, оставьте. Дальше я сам, – выбрался из-за шторы заблудившийся сир Нетфорд, почему-то за остальными не последовавший. Перехватил из рук старушки керамическую чашку и вернул к моим губам. – Пейте, ланта Экарте, не смотрите на меня новорожденной гхаррой…

Что ж, если храмовник не врал, теперь я действительно снова была настоящей Экарте. Свободной южанкой, воспитанницей графа. Или близилась к тому, чтобы ей стать.

За окном бушевала метель. Хлопья размером с ташерские кристаллы бились в стекла, рассыпая по комнате звуки барабанной дроби.

Или это мои зубы стучали о край керамической чашки? После случившегося оставаться наедине с сиром Нетфордом было странно. Немного неловко и сильно непонятно.

– Как Талия? – спросила я, разобравшись с бульоном.

– Эверхар осмотрел ее, все в порядке. Небольшое магическое перенапряжение, нелла за ней приглядит, – герцог вернул чашку на прикроватный столик и принялся обстоятельно заматывать меня в одеяло.

– А Пушок?

– А с этим точно все будет хорошо… Держитесь!

Он оторвал меня от постели и понес из покоев «не того Эквенора» в правильные. В свои.

В коридорах замка нам не повстречалась ни одна душа. Словно колючий поток ветра, направленный герцогом вперед, всех распугал. Расчистил нам путь.

В кровати Нэда было намного уютнее. Глаза радовались, что им не придется с утра смотреть на голубой балдахин, с которым теперь имелись весьма дурные ассоциации.

Под пушистой шкурой, накинутой поверх одеяла, было тепло. А на случай, если я все же решусь замерзнуть, герцог забрался в постель и сам. Улегся под боком вместо горячего камня из ташерской бани.

– Это тоже для оздоровления? – уточнила, утонув в жарком поцелуе.

– Очень благотворно влияет на организм…

– Я очень устала… так устала, – прошептала, безуспешно пытаясь шевелить обмякшими пальцами.

– Знаю, – Нэд уложил меня головой на теплое плечо и пригладил подскочившие пружинами волосы. – Отдыхай, Эллайна. Никто не посмеет тебя потревожить, пока я охраняю твой сон.

Ощутив себя в абсолютной, нерушимой безопасности, я сомкнула веки и провалилась в темноту.