Невеста с огоньком, или Герцог с дымком

Глава 17

Очередное ташерское утро не принесло никаких новостей. Поленившись приводить себя в порядок – для кого, для чего? – я попросила Фенору принести завтрак прямо в покои. Во мне не обнаружилось желания слушать идеи Хари насчет свадебных торжеств.

Накинув на плотную сорочку длинный халат, оставшийся у меня еще с Эшера, я уселась в широкое кресло и подогнула ноги. Лениво пересчитала макушки заснеженных гор, затем цап в летящей стае. Обмакнула в пряный чай кусочек твердого печенья, слизнула сладкое тесто и снова макнула в чашку…

Леди Беатрис называла подобное настроение, когда опускаются руки и хочется пустым взглядом глядеть в окно, сезонной хандрой. В Эшере я над ней тайком посмеивалась, но сейчас впала ровно в такое уныние. Когда внутренний холод можно согреть лишь пряным чаем и сладостями.

По стеклу ползли морозные узоры, забирая себе все больше и больше пространства. И казалось, что внутри меня тоже все заковывается в тонкую ледяную корку.

– Охотничий отряд опять вернулся без добычи, – бубнила прислужница.

– Значит, завтра пойдут опять… – вздохнула я равнодушно.

– Говорят, вся дичь в лесу отравлена мраком, – качала она седой головой.

– Значит, обойдемся запасами. Отменим глупые гуляния и протянем до весны.

– Без гуляний народ дичает в каменных стенах. Я заплету вас, ланта Эллайна? – предложила Фенора и помахала перед моим невидящим взором серебряным гребнем.

– Не нужно. Я не планирую сегодня выходить, – промычала уныло, облизывая обмякшее печенье.

– Позвольте хоть расчесать!

– Нет.

Наполнив комнату ворчливым пыхтением, пожилая прислужница ушла. И я продолжила глазеть на узоры, птиц и белые горы. Все что угодно, лишь бы не опускать веки и не отдаваться снам.

Потому что в темноте ко мне приходил вкус герцогского поцелуя. Рот тут же заполняло терпкостью, язык машинально облизывал губу, а в животе образовывался крошечный вихрь… И огонь в стенной чаше вдруг начинал пылатьнепристойно ярко.

Итак, цапы! Одна, вторая, третья… десятая, пятнадцатая… Птицы будто щекотали друг друга кончиками крыльев, делая полет более приятным.

Дернув за поясок, я ослабила в талии халат. Растерла пальцами затекшую шею. Вчера в Погибшем саду я на какую-то секунду почувствовала себя желанной. Нужной, ценной. Какой и положено быть чьей-то молодой жене.

Но это была просто магия. Обычное стихийное притяжение,«всякому в Ташере понятное»… Словом, очередной обман, который не повторится.

Яростно взлохматив волосы, от влажности завившиеся на концах пружинками, я встряхнулась и встала с кресла. Поерзала в сползшем халате, запахнула его получше. Покрутилась перед зеркалом, наслаждаясь знакомым обликом.

В светло-желтом шелке, расшитом огненно-рыжими узорами, я была все той же южанкой Эль Экарте. Странно яркой в сдержанном черно-голубом интерьере супружеской спальни.

Хрустнув шеей и поморщившись от короткой вспышки боли, я сунула босые ноги в домашние туфли и все-таки вышла из спальни. Пошатываясь, побрела в сторону библиотеки.

Я так глубоко зарылась в свою хандру, что и не вспомнила о северных традициях… Которые уверяли, что чьей-то там жене не пристало бродить по замку в длинной ночнушке и шелковом халате. Впрочем, у сира Эйдана накопилось ко мне столько претензий, что это, право слово, покажется сущей ерундой.

Выбрав себе пару книг (чутье подсказало, что за ташерской поэзией и философией сон ко мне придет быстрый и крепкий), я поплелась дальше по коридору. Бросила равнодушный взгляд на ворота, у которых толпился «пустой» отряд, прислушалась к лязганью вдалеке. Кто-то опять бился на железных мечах, свист стоял на всю крепость.

Двери в тренажерный зал были распахнуты, в проеме привычно стояла Хари. Точно скульптура богини, благосклонно взирающей на потеющих мужчин. Приветственно кивнув аскарке, я заглянула внутрь.

– Целитель допустил Эйдана до тренировок, – пояснила Хари, заметив мое изумление. – Думает, что азарт битвы быстрее поставит его на ноги, чем степенные прогулки по зимнему саду.

Надо сказать, сир Эверхар был недалек от истины. Мой муж стоял хоть и нетвердо (я отсюда видела, как подрагивают его колени), но меч держал крепко. И воздух рубил с небывалым рвением.

– Тише, брат, – велел Нетфорд угрюмо, отражая очередной удар. – Побереги себя.

Дернув губы в едкой ухмылке, Эйдан ничего не ответил. Сделал шаг вперед, пошатнулся… и вновь взрезал воздух тупым тренировочным лезвием.

Мой взгляд упрямо лип к влажной темно-серой рубашке, обтянувшей тело старшего герцога. Внутри бурлил огонь, замешанный с ветром. Он будто бы рвался туда, в центр зала. Спешил помогать… не тому Эквенору.

Все это было настолько неправильно, что даже глупо! Забыв о куче зрителей вокруг, я истерично хмыкнула.

Ох, леди Эль, свою репутацию ты забыла еще в Тарвском лесу, когда в мокрой сорочке прыгала на чужого коня… Когда вставала голой пяткой на чужую мозолистую ладонь… А теперь уже просто летишь в черную пропасть. Без страховки, без надежды на удачное приземление… Вообще без всего.

Сир Нетфорд обернулся на мой громкий, неуместный смешок, прикипел взглядом к желтому шелку. Растеряв концентрацию, опустил меч, сдвинул брови в немом обвинении… и прозевал очередной рубящий удар.

Проклятье! Я даже отсюда услышала треск рвущейся ткани и надсадный «ох».

– Граксова бездна… Я не просил тебя поддаваться, Нэд! – с раздражением прошипел Эйдан, не ожидавший такой легкой победы.

Растирая багровый синяк под вспоротой рубашкой, Нетфорд кивнул Леонтину.

– Собери отряд у северных ворот. Пойдем к разлому.

– Сегодня? Сейчас? – молодой вояка ошалело уставился на небольшое окошко под потолком: снаружи сыпал густой снег. – Ваша светлость, стоило выдвигаться раньше, мы не вернемся до темноты…

– Не трусь, Леонтин. Южный огонь нас всегда согреет, – прошипел герцог сквозь зубы и, чуть задев меня раненым плечом, быстро вышел из зала.

Будто я за прошлую ночь и впрямь успела стать для него прозрачной, как сосулька!

– Или подкоптит… – флегматично протянул воин, скинул с плеча свою белую косу и уважительно меня обогнул. – Чувствуете, сир Нетфорд, опять дымком пахнет?

– Язык у тебя, Леонтин, что хвост дрожащей гхарры, – проворчал Браксаард, выбираясь из зала следом. – Туда-сюда, туда-сюда… Хоть полы подметай.

– Но-но-но… полы! Я его лучше в мед обмакну. Или в прелестный ротик красивой…

Перепалка стихла за поворотом, я отклеилась от косяка и торопливо зашагала в супружеские покои. Единственное место, в котором можно надежно спрятаться от собственного мужа!

Стоило поспешить, пока Эйдан вдруг не заявил что-нибудь мерзкое и колкое, в духе«мне стоит поблагодарить вас за победу, дражайшая»…

Или пока он не вздумал захлопнуть перед моим любопытным носом дверь. Или пока не прокомментировал растрепанный вид,«до которого не опустится ни одна благородная леди».

– Беда будет, юная ланта, – встретила меня у покоев Фенора.

Ее старческие руки подрагивали, указывая на темно-серую тучу, что затягивала светлое ташерское небо. Снег прекратился. Из крытой галереи хорошо просматривался отряд свежих бойцов, собранный герцогом у северных ворот для похода к древнему разлому.

До вечера было еще прилично, но темнота от тучи наползала на крепость. Подбиралась к домам сочным, вязким мраком. А Нетфорд его будто бы не замечал! Упрямо размахивал пустой рукоятью, подбадривал нервно фыркающего Айка и раздавал воинам команды.

– Будет… будет беда, – кивала прислужница, пока мои внутренности сминало зарождающейся тревогой.

***

Сумерки давно опустились на Эквенорскую крепость, а отряд сира Нетфорда все не возвращался. Вечер становился гуще, плотнее. Сидя на подоконнике и вглядываясь в черноту, я то впадала в беспокойную дрему, то вздрагивала и чуть не падала на пол.

Временами ветер приносил в оконную щель звуки ржания и копытного перестука… Но это был не тот ветер. Не герцогский, а какой-то неуютный, чужой.

Нервно комкая серое платье, в которое я переоделась еще днем, чтобы хоть чем-то себя занять, я продолжала раскачиваться на подоконнике. Боги обязаны их уберечь! И сира Нетфорда, и Леонтина, и Браксаарда…

– Едут! – взвыл кто-то на площади.

Стражи на башнях дали огненный залп в черноту. И еще один, и еще… Словно помогали отряду отбиться от страшной погони.

Ворота открылись. Снег расцветило тенями возвратившихся ташерцев. Леонтин, Браксаард, еще один знакомый светловолосый вояка. И Айк, черногривый, нервный… без наездника.

Забытый герцогом ветер, что по сей день клубился в моем животе, подкинул меня и толкнул к двери. Сама магия подгоняла по коридору, заставляла быстро переставлять ноги.

Но я все равно опоздала. К моменту, когда я замоталась в плащ и добежала до выхода, отряд уже разошелся. Никого! И только конюх тянул к конюшням упирающегося черного жеребца.

Заметавшись по первому этажу, я сунулась в нижние покои, затем в кабинет леди Кетрисс… И лишь потом увидела, как искорки, сыплющиеся с моих рукавов, быстро прыгают в сторону герцогского крыла.

– Экраны истлели, ваша светлость, – гулко отчитывался перед кем-то Леонтин, и я побежала на голос. – Мы бы ни гхарра не сделали. Мрака все больше, вокруг разлома одна чернота. Защита, что ставили древние при помощи эрренских магов… Ее больше нет, леди Кет.

– Вот почему все больше отравленной дичи, – сдавленно шептала хозяйка крепости.

– Если не поставить новые экраны, ташерское лето будет несильно отличаться от зимы. А ночь от дня…

Как в тумане я слушала вздохи леди Кетрисс и тяжелые шаги молодого воина. Все будто бы происходило не здесь, не со мной. Где-то очень далеко, в вязкости небытия.

Дверь герцогской спальни отворилась, и я нырнула в тень за погасшей чашей. Я пока еще помнила, что жена «не того Эквенора». И не имею права вытрясать из целителя крупицы бесценной информации.

В свете проема было видно, как Хари смачивает в тазике полотенце и стирает что-то с шеи Нетфорда. Герцог лежал на подушке с закрытыми глазами и негромко постанывал.

Сир Эверхар кружил над постелью, разматывая на пальцах черную повязку. Зачем-то в итоге положил ее на Нетфорда, закрыв верхнюю половину лица до кончика носа. Наконец целитель изволил покинуть комнату и подойти к леди Кет.

– Как я и говорил, тяжелое отравление мраком. Словно он испил не из той л-лужи… Ран-нений н-нет, – запинался Эверхар, заставляя мое сердце стучать все громче. – Ей В-варху, словно п-проклятие богов.

– Он придет в себя?

– Вне всяких сомнений, ваша светлость, – покивал лысый лекарь, вытирая полотенцем руки. – Пока у сира Нетфорда нет ни слуха, ни зрения, но со временем все вернется. Хотя точного срока никто не скажет.

– А остальные чувства?

– Все д-должно быть на месте, – тяжело вздохнул Эверхар. – Я дал ему сильное успокоительное. Его светлость метались и могли себе навредить. А у меня нет возможности объяснить ему, что с ним. Он… не видит, – целитель обреченно развел руками. – И не слышит.