За краем небес

Заметили, эти ничего не упустят.

— Плохо дело, — эльф сказал, — она магию почувствовала.

Диор тот и вовсе ладонь ко лбу приложил, ну точно голова вдруг резко у него заболела. Я же снова руки в бока уперла, подбородок выше подняла:

— Корзинка за мной пойдет, а вы как знаете.

Эртен на эльфа взгляд кинул:

— Можешь еще одну сплети? Заодно зелье достань.

Обидно стало. Я впервые в жизни в себе силу иную ощутила. Меня ведь плетенка послушалась, сама ко мне дошагала, а эти сокрушаются и хотят теперь меня в корзинку упихнуть, как Тинара бедного, чтобы не мешала. Вот так бы взяла, повела рукой и спеленала диора этого вредного, чтобы на себе ощутил.

— Ой!

И правда спеленала — кустиком, что за ним рос. Тонкие веточки в волосах запутались, прутья потолще вокруг рук и ног обмотались.

Диор давай от побегов освобождаться, но с таким лицом, что я его еще сильнее запутывать начала. А ну как вырвется, отломит ветвь подлиньше и меня этой хворостиной пониже спины.

Эльф в сторонку отступил, понаблюдать. Вот кто своими грозными взглядами меня не пугал, любил ситуацию со стороны оценить. Лишний раз кричать не станет, пока не разберется, стоит ли.

— Мирка! — Эртен прекратил с ветками бороться, — вытаскивай свои колючки, а то от твоего куста сейчас один пепел останется.

Сказал и над ладонью его шар голубой завис, вроде тех, которыми он в волкодлаков бросался. Только странно мне показалось, что сияние у шара то ярче, то тусклее делалось, и сам он то синее, то прозрачнее становился. Не иначе отрава, в кровь пущенная, действует. Все больше и больше сил отнимает. А ну как и этого скоро усыплять начнем?

Пока я про себя размышляла, диор и вовсе терпение потерял. Вспыхнул мой куст, красиво Эртена обнявший, и трухой осыпался. Загубил-таки растеньице.

— Теперь я понял, — добавил черноволосый, отряхиваясь, — отчего небеса не всех людей магией наделяют. Жаль, они так некстати решение свое переменили.

— А это награда мне за глухоту. Раз уж тело чужое дали, так должна же от него польза быть.

— Тебе польза, а нам наказание сплошное.

— А что ты сейчас-то стенаешь? Коли в лесу зевал, пока я с тропинки сбивалась, то теперь уж поздно роптать.

Поморщился. Ни дать, ни взять кислую ягоду проглотил.

— Плохо дело, Эртен, — это Тальраир вдруг заговорил, наш спор обрывая, — магия твоя нестабильна.

Диор на его слова рукой махнул.

— Готовьте вторую корзинку к полнолунию, — и отвернулся от нас, пошагал вперед, огибая пригорок, чтобы миновать город по краю, через лес.

Пока брели мы вперед, я рядом с эльфом пристроилась.

— Расскажи мне, — попросила, — о своей невесте.

Про то, что мелькали в голове чужие воспоминания, я говорить боялась. Чувствовала, что сама многое знаю, ну а вдруг отпущу свои мысли, а назад не вернусь? Оборочусь эльфийской невестой окончательно?

— У эльфов правят сильнейшие и древнейшие кланы. Все основано на традициях, на старых обрядах. Будущих жен подбираем себе исходя из сложных ритуалов. Моя семья не самая родовитая, по этой причине я и смог стать представителем эльфийского народа и отправиться в королевство Небесного света. У нас считается, что это сомнительная честь, хотя новые дружеские отношения не помешают, особенно сейчас.

— А что сейчас?

— Есть свои сложности, — ушел от ответа снеговолосый. — Семья, а точнее дядя Шеаллин, (он ее единственный родственник), занимает положение выше, чем у моей семьи, однако у эльфов наличие каких-то физических недостатков встречается крайне редко. Настолько, что это один случай из миллиона и не на одно поколение. Глухоту Шен не могли компенсировать ни ее родовитость, ни крайне необычный дар. Проще говоря, она была нежеланной невестой.

— А ты почему выбрал ее? Пожалел?

— Не в жалости дело. Я исходил из интересов и пользы этого союза. Когда брачный жребий выпал на нее я мог отказаться, сославшись на глухоту эльфийки. Обычно жребий принимают всегда, так завещали предки. Теперь ты можешь понять насколько у нас порицается всякий физический недостаток.

Я свой жребий принял, мы с дядей Шен обговорили все условия, я обещал заботиться о его племяннице. Много позже узнал о намерении Шеаллин пойти к могущественной элдарской колдунье, чтобы с помощью ее магии вернуть себе слух. Не представляешь, как тяжело оказалось отговорить ее. Подозреваю, что Шен вбила это себе в голову, когда поверила, что мои намерения жениться на ней абсолютно серьёзны. Я единственный из предложенных женихов не отказался от нее, и она боялась, что я в итоге передумаю. Пришлось пообещать ей найти иной способ.

— Ты об артефакте говорил.

— Говорил. Дар Астелло обвинил меня в его краже, но я собирался лишь попросить его на время, с этой целью вел переговоры с королем, с этой целью отправился в качестве посла. Но меня опередили. Кто-то умудрился выкрасть артефакт из защищенной королевской сокровищницы. Кому-то еще понадобились его необычайные возможности. Эта вещь умеет возвращать всему первоначальные свойства. Изначально все люди или эльфы обладают слухом, ведь так?

— Так.

— Вот и я верил, что артефакт вернет Шеаллин способность слышать.

Интересный разговор с эльфом вышел. Стало быть, не в любви дело, в интересах каких-то. А еще в том, что он обряд прошел и принял свой жребий, а теперь от невесты отказаться не может. И дяде ее обещался о девице позаботиться.

Вот в какой я переплет попасть умудрилась и вот почему меня Тальраир продолжал невестой своей звать. Но я то сама замуж совсем не собиралась. Странно только, что порой накатывала какая-то теплая волна, побуждала склониться к снеговолосому, когда рядом присаживался, или того хуже, голову у него на плече устроить. Вот жеж странные желания. Мои ли?