Тайна северного особняка

Глава 44

Огонь взвился вверх, но никакого урона не нанес заклинанию. Я ахнула, ощутив как сжались легкие, которым вдруг не хватило воздуха, и осознала, что это сильная ментальная руна. “Шадас нилай”. Именно та руна, которую Зельто долгие годы разрабатывал как аналог “печати сознания”, способный пройти сквозь любые щиты. Когда-то мне уже пришлось испытать ее на себе, а сейчас руна стремительно двигалась в сторону моего отца.

— Папа! — испуганно взвизгнула Аурэлия, увидев, что и ее щит бессилен. Одновременно с воздушным заслоном заклинание непринужденно миновало и земляной. Время словно замедлилось. Я наблюдала как отец сделал два быстрых шага назад, но с ужасом поняла, что заклинание неумолимо его настигнет.

В момент, когда мое сердце скатилось в пятки, перед королем из серой дымки возник человек. Руна со всего хода врезалась в него. Мужчина покачнулся, но устоял на ногах. На несколько секунд в зале повисла гробовая тишина, а после этого спаситель поднял на некроманта карие глаза и ухмыльнулся:

— Не сработало.

— Как? — ахнул некромант, шокировано глядя на невредимого Рэйзельда. Шадас нилай должна была сделать тело неподвластным хозяину, практически мертвым, марионеточным, а разум запереть в нем как в клетке, оставляя способность лишь наблюдать.

Менталист спокойным уверенным шагом направился в сторону врага и язвительно напомнил:

— Я и так уже заперт в мертвом теле.

Некромант стиснул челюсть, пятясь, и принялся поспешно выплетать новую руну.

— Схватите Зельто! — отдал приказ король, придя в себя после потрясения. Королевские солдаты бросились на врага, но герцог де Варио быстро метнул в стороны чёрные нити и мужчинам пришлось отскочить в стороны.

— Не подходи, Рэй, а не то я…

— Шадин лие, — перебил несформированную угрозу строгий девчачий голосок. Зельто замер на полуслове и будто окаменел. Его руки безвольно обвисли, взгляд стал пустым, лицо разгладилось.

«Печать сознания». Пресловутая руна менталистов, которую ранее не способен был наложить ни один эспер в одиночку, только что была воплощена в жизнь ребенком. Я ошарашено смотрела на Мирабель, которая выскользнула из-за спины Зельто и подбежала к папе. Мое удивление разделяли все присутствующие. Со стороны лордов послышались осуждающие и испуганные шепотки.

Герцог де Умарри задвинул маркизу себе за спину, а сам опустился на одно колено и быстро заговорил:

— Ваше Величество, я не снимаю с себя вины. Я действительно похитил и заблокировал память… — быстрый взгляд в мою сторону из-под бровей: — девушку, которую считал падчерицей Зельто. Я признаю, что нарушил закон и готов ответить по всей строгости, но я по прежнему умоляю вас пощадить всех остальных жителей Северного особняка.

— Да, пощадите! — взвилась Стелла. — Я ещё так молода! Прошу вас, Ваши Величества…

Отец жестом заставил Стеллу заткнуться. Рэйзельд, не поднимая головы, ждал ответа. Из-за его спины испуганно выглядывала Мирабель и бросала на меня умоляющие взгляды.

Мне вспомнилась сцена из прошлого. Тот день, когда в поместье некроманта пришел мужчина, умоляя спасти его ни в чем не повинную дочь от смертельной болезни. Эти изумрудные глаза смотрели на окружающих с таким же страхом и надеждой.

— Кто посмел освободить менталиста? — громогласно вопросил Ярл, осматривая своих подданных.

— Я, Ваше Величество, — вперёд шагнул доктор Равик, выглядел мужчина спокойно и уверенно. Я помнила этого целителя. Он всегда лечил королевскую семью. Ярл де Альтрегор хотел что-то сказать мужчине, но Хильдина вдруг положила ему руку на плечо, заставляя передумать. Король лишь взглянул в глаза жене, а затем недовольно повернулся к менталисту, но заговорить ему вновь не позволили.

— Отец, — вперед подалась Аурэлия. — Прежде чем ты что-либо решишь, Сибил должна закончить одно дело.

Ярл вопросительно поднял бровь, глянув на меня, а я обернулась к сестре и неверяще спросила:

— И ты мне поможешь?

— Конечно, — она весело мне подмигнула, а потом бросила взгляд на Йотеста, замершего неподалеку от королевской четы. Я хмыкнула: не получится у этих двоих сохранить между собой «только дружбу», отчего-то я в этом уверена. Аурэлия лишь загадочно улыбнулась, уловив мою последнюю мысль, но все же произнесла: — Я возьму на себя руну. Помнишь ее?

Я кивнула и воссоздала в памяти рисунок. Пока Аурэлия выводила в воздухе нужное изображение, я засмотрелась в глаза Рэйзельда. Он глядел на меня снизу вверх, так и не поднявшись с колена, и в этом взоре была смесь отчаяния и нежности, от которой внутри, где-то за солнечным сплетением возник непреодолимый жар, будто мое нутро раскалилось до предела. Я прикрыла веки и сосредоточилась на этом ощущении.

“Из большой ненависти или любви только лишь способен огненный породить Искру.”

Уцепившись за раскаленное естество я потянула его наружу и тут же едва не закричала от боли.

“Выход ее сопровождается болью, ибо с ней человек делит и свою душу и свое тело и свой разум на части”

Было ощущение, что я рву мышцы, сухожилия и ломаю кости одновременно. Прошло всего пару секунд, но мне казалось, что я не могу справиться с неистовым огнем уже сутки.

— Нет, — ошеломленно выдохнул Рэйзельд.

— Искра, — восхищенные тихие возгласы посыпались со всех сторон. Холл наполнили восторженные вздохи.

Я, наконец, распахнула глаза и подтолкнула ослепительно яркий огонёк к руне сестры. Искра идеально встала на предназначенное для нее место, и тогда Аурэлия толкнула руну к менталисту. Герцог не сопротивлялся, лишь недоуменно смотрел на меня. Едва заклинание проникло в тело, мужчина охнул и согнулся.

“И не имеет власти над носителем первородного пламени смерть и заклинатели ее — некроманты, ибо Искра — сама жизнь”.

— Папа? — испуганно воскликнула Мирабель. Я тоже дернулась вперед, но меня удержала сестра, напряженно наблюдая за поведением менталиста.

Герцог де Умарри медленно разогнулся. Он поднял руки, согнул их в локтях и сжал кулаки, неверяще смотря на собственные пальцы, а потом обернулся к дочери:

— Бель, иди ко мне!

Девочка, счастливо взвизгнув, кинулась отцу на шею. Рэйзельд крепко обнял маркизу, уткнулся лицом в ее пушистые непослушные волосы и улыбнулся.

— Отец, — Аурэлия взяла меня руку и потащила к маме и папе. — Я прошу тебя принять к сведению все факты, которые ты сегодня услышал и увидел. Вынеси свой вердикт.

Ярл де Альтрегор осмотрел сначала воздушную эсперу, затем меня. Не удержавшись, он все же подался вперёд и обнял меня, я счастливо прильнула к мужчине, обхватив его руками. Но вскоре король отстранился, украдкой смахнул слезу, и вновь превратился в хладнокровного и справедливого правителя. Первым делом он скомандовал:

— Зельто перенесите в столицу, бросьте в казематы, я позже подумаю, что с ним сделать, но следите, чтобы он жил. Арестованных членов партии Неско ла Нур выпустить на свободу, я… принесу им извинения позже. Вызовите на допрос всех приближенных герцога де Варио и обыщите его поместье!

Я затаила дыхание и ждала вердикта для Рэйзельда. К нам с сестрой подошла мама и обняла обеих. Я с удовольствием прижалась к Хильдине, чувствуя себя защищено и спокойно. Наконец-то, дома.

— Рэйзельд де Умарри, — проговорил король медленно, словно еще раздумывал над тем, что стоит сказать. Я замерла и закусила губу, нервничая так, будто ожидала собственный приговор: — За то, что вы похитили и заблокировали воспоминания Жозефины де Шеньйо, приёмной дочери герцога де Варио, я лишаю вас титула, земель, и любой собственности. Вы приговорены к десяти годам тюрьмы.

Юджин исправно записал за королем, а я возмущенно вскинулась:

— Отец!

В меня тут же вцепились две пары рук: мамы и сестры. Менталист же стоял ровно, слушая приговор с присущей ему гордостью и самообладанием. Мирабель лишь испуганно жалась к его боку, а в стороне тихо охала и качала головами прислуга Северного особняка. Король не обратил на мой выкрик внимание, а значит уже все решил. Выдержал недолгую паузу и продолжил:

— Ваша дочь и жена так же лишаются титулов и фамилии, как пособники в этом деле.

— Смилуйтесь! — воскликнула Стелла и упала на колени. На неё никто не обратил внимания, слушая речь короля:

— Ваша жена будет возвращена ее семье, а брак аннулирован. Род де Умарри с сегодняшнего дня мёртв, — эти слова показались мне гильотиной рухнувшей на погрязший в тишине и ожидании зал.

— Благодарю великодушно! — едва не разрыдалась от счастья Стелла, отползая подальше и глупо улыбаясь. Женщина явно была рада, что ей не придётся отправляться за нелюбимым мужем в темницу. Лорды зашептались.

Я же абсолютно непонимающе смотрела на отца. Неужели я вернула Рэйзельда к жизни для того, чтобы кроль сейчас бросил его на десять лет в тюрьму? На глаза навернулись злые слезы, но вскоре вновь зазвучал голос Его Величества:

— А за то, что вы спасли вторую принцессу Вламарии, Сибил де Альтрегор, ваш срок сокращается до года служения в королевской гвардии. После этого вы получите новый титул, и в качестве награды за возвращение мне дочери, а Вламарии огненного эспера, примите фамилию де Альтрегор.

Я даже не смогла ничего сказать, только крепче вцепилась в руку сестры, не веря собственным ушам. Рэйзельд резко вскинул голову и недоуменно вгляделся в лицо короля, не до конца осознав, что сейчас услышал. Лорды удивленно притихли, а Юджин довольно фыркнул. Слуги герцога, осмыслив вынесенный вердикт, счастливо запищали. Я глянула на них и весело улыбнулась Сью, а она лишь закусила губу, глядя на меня с признательностью. Стелла оторопело моргала, переводя взгляд с бывшего мужа на короля.

— Альтрегор? — охрипшим голосом переспросил Рэйзельд, его взгляд метнулся ко мне, а потом вновь к Ярлу. Король тоже посмотрел в мою сторону и тихо хмыкнул:

— Искра абы для кого не загорится.

Рядом со мной рассмеялась Аурэлия, тряхнув меня за плечи и зашептала на ухо:

— Ты слышала? Папа только что одобрил ваш брак!

У меня едва не ушла земля из под ног. Единственное за что я смогла зацепиться, это взгляд Рэйзельда. Теплый, чувственный и желанный. Он ещё не до конца поверил в то, что здесь произошло.

Король скомандовал лордам и охране немедленно покинуть особняк и отправляться в столицу, а я услышала голос Аурэлии, обращенный к королеве:

— Мам, а если Сибил выйдет замуж за эспера, то моим мужем может стать колдун?

Хильдина лишь рассмеялась, прижимая к себе дочь.

Я на ватных ногах сделала несколько шагов к Рэйзельду, рассматривая родные черты лица. Мужчина улыбался. Оказывается, живая улыбка шла ему намного больше той, на которую было способно наполовину мертвое тело. Сразу захотелось коснуться его кожи, ощутить ее тепло и мягкость, и знать при этом, что он тоже меня чувствует.

— Это ведь было больно? — спросил он тихо. Я улыбнулась:

— Мне бывало и больнее.

— Хочешь, — менталист опустил глаза, скрывая мелькнувшую в них злость, перевел дыхание и продолжил: — Я могу стереть из твоей памяти все, что происходило у Зельто. Шрамы можно залечить и…