Осколки тьмы

— Не может быть… — шепчет Альрайен, заглядывая мне через плечо.

— Что?

— Это на языке Высших, — изумленно говорит он и зачитывает: — «Тэан вар Хашшен».

— Что ты сказал?! — Сердце пропускает пару ударов, ноги подкашиваются. Я бы рухнула безвольным мешком, если бы Альрайен вовремя не поддержал меня.

— Тэан вар Хашшен, — повторяет он. — «Хашшен» на языке Высших, насколько помню, означает «тьма».

— Тэан… что значит «Тэан»?

— Не знаю. Этот язык давно утерян. Даже сами Высшие, если и решают обратиться к нам, то используют наш собственный язык.

Ноги по-прежнему не держат, сердце колотится как сумасшедшее. Да что ж это такое? Тэан… неужели тот самый Тэан, который приходит ко мне во снах? Он как-то связан с тьмой, а этот храм построен в его честь? Не может быть! Невероятно… Кто же он?

— Алиса, с тобой все в порядке?

— Да, Альрайен, все нормально, — с трудом выдавливаю, пытаясь успокоиться.

К счастью, друзья слишком заняты изучением храма, чтобы вспомнить, что образ из сна, который так часто посещал меня, представился именно Тэаном. Альрайен же об этом не знает.

— Тэан вар Хашшен, — тихо выдыхаю, оглаживая высеченные на камне буквы.

— Алиса? — Аллир непонимающе смотрит на меня. Я лишь качаю головой и отворачиваюсь. Нужно взять себя в руки, пока никто ничего не заподозрил.

Разглядывать в храме больше нечего, да и мы начинаем уставать — полученная от молний энергия быстро заканчивается. Решаем, что пора возвращаться назад.

Альрайен, намного лучше нас чувствующий свой мир и магию, проводит к месту излома пространства и выводит в уже знакомый лес молний, где спокойно пасутся виллеты. Продолжать путь, как планировали, уже нет никакого желания. Поэтому разбиваем временный лагерь и ложимся спать. Остатки энергии еще плещутся в теле.

Атмосфера храма оставила свой отпечаток, заставляя снова и снова вспоминать алтарь с витой надписью, и это, наверное, помогает мне прорваться в мир Тэана без его согласия.

Я оказываюсь на высоком холме, почти таком же, как тот, где располагается странный храм. Тьма клубится над головой, закрывая небо кучевыми облаками, готовая вот-вот обрушиться на меня и погрести под собой. Среди бледной выцветшей травы стелется легкий дымок, холодом пробирающий до самых костей. Стоит ему коснуться босых ног — и я чувствую, как леденеют ступни.

Холм возвышается над остальным миром, как скорбное надгробие. Просторная долина, бесконечно тянущаяся во все стороны, усеяна телами. Множество тел с изодранной, полуистлевшей одеждой, рваными клочьями развевающейся на редком ветру подобием флага. Сломанными, выброшенными и ненужными куклами лежат мертвые люди на выцветшей траве, покрывая все поле. Сотни, тысячи тел с пустыми лицами, истертыми тьмой.

Он стоит среди них, равнодушно заглядывая в пустые лица, все как одно одинаковые, без линий и человеческих очертаний — лишь пятна тьмы, посягнувшей на святое. Возможно, Тэан может видеть то, чего не вижу я. Возможно, он знает этих людей, знает, как они жили, как и во имя чего умерли. Но я вижу лишь пустоту, оскверненную ненасытной тьмой.

Одинокая фигура беззвучно скользит среди мертвых тел, но с холма мне не видно: идет Тэан прямо по рукам и ногам несчастных или плывет по воздуху над ними. Такой одинокий — единственное живое существо в этом царстве мертвых. Живое ли?..

— Алиса… — В глазах Тэана мелькает удивление.

Неожиданно он оказывается рядом со мной и заключает в объятия. Меня бьет крупная дрожь, сопротивляться Тэану нет сил. Тьма не обрушивается, но мягко спускается с неба и поднимается с земли, окутывая нас и скрывая в себе это жуткое зрелище. Когда она растекается в разные стороны, нет уже ни холма, ни поля, ни истерзанных тел — мы оказываемся в беседке, обвитой изящными растениями и окруженной озером, границы которого теряются во тьме. Первое потрясение постепенно проходит, я уверенно высвобождаюсь из объятий Тэана.

— Тебе не стоило самой забираться ко мне, — говорит он и мягко добавляет, как будто разговаривает с неразумным ребенком: — Нужно было всего лишь позвать.

— Я не собиралась тебя звать, — отвечаю грубо. — И перестань делать вид, что ничего не знаешь! Я видела храм с жертвенником, посвященным тебе! Или будешь отпираться, Тэан вар Хашшен, что это не ты?

— Этот храм действительно посвящен мне, — спокойно соглашается Тэан. — Но чего ты добиваешься?

— Кто ты, Тэан вар Хашшен?! — спрашиваю, срываясь на крик. Пережитый ужас, ненадолго отступивший на задний план, теперь готов пролиться в истерику. Я уже ничего не могу с собой поделать. — Кто ты?!

— Ты сама ответила на свой вопрос. Я Тэан вар Хашшен.

— Прекрати! Я хочу знать правду! Ты как-то связан с моей тьмой?

— С твоей? — Тэан странно смеется. Я осекаюсь, потрясенно глядя на него. — Первозданная Тьма никому не принадлежит, ни тебе, ни мне. Храм был построен для того, чтобы пробить дорогу из твоего мира в этот мир. Все, что ты видишь вокруг, затонуло в Первозданной Тьме. Для того чтобы проложить дорогу во тьму, люди творили ужасные вещи. Когда-то жрецы храма уничтожили целый город, все поле было усеяно мертвыми, и лишь храм на холме оставался чист, на алтарь приносили другие дары. Теперь это место существует в двух мирах — в Аль’ерхане и здесь. Однако у жрецов ничего не вышло. Попасть сюда они сумели только после смерти, потому что тьма неподвластна никому — это они оказались в ее руках, как и все невинные жертвы, принесенные ими.

— Значит, сейчас мы в мире тьмы? Вот где ты живешь? — тихо спрашиваю я.

— Да.

— И ты хотел, чтобы я умерла?

— Нет. Ты носишь тьму в себе, тебе не нужно умирать, чтобы попасть сюда.

— Поэтому ты можешь являться ко мне во снах… благодаря той тьме, которая находится во мне?

— Да.

— Но ты не жертва, — продолжаю едва слышно. — Почему твое имя написано на алтаре? Кто ты?

— Не жертва, — соглашается Тэан, вновь заключая меня в объятия. — Но о себе я расскажу позже. Сегодня ты узнала достаточно.

— Не прикасайся ко мне! — восклицаю, отталкивая Тэана, однако тот не собирается меня отпускать.

— Ты боишься признаться самой себе, — с улыбкой говорит он, — главная причиной того, что ты пришла в мой мир, это желание не узнать ответ на свой вопрос, а увидеть меня.

— Нет, не хочу я тебя видеть. Отпусти! — От мысли, какое чудовище стоит рядом со мной, истерика вновь начинает подкрадываться, но я еще держусь, из последних сил.

— Тебе было очень тяжело без меня, ты жаждала увидеть меня, вновь оказаться рядом… — С этими словами он наклоняется ко мне, почти касаясь губами моих губ.

Я дергаюсь назад, но попытки высвободиться не приводят ни к каким результатам. Срываюсь в истерику. Плачу, кричу, приказываю и умоляю, чтобы Тэан меня отпустил. Бью его кулаками по груди и плечам, вырываюсь, но он продолжает стойко удерживать меня.

Наконец Тэану это надоедает. Он хватает мои руки и заводит их за спину так, что я больше не могу пошевелиться. Тэан впивается в мои губы поцелуем, и окружающий мир взрывается, превращаясь в нечто непонятное.

Я целую Тэана в ответ, сходя с ума от собственных эмоций, которые требуют выхода если не в истерике, то в этих поцелуях. И мне уже все равно, кто такой Тэан, как и почему он оказался во тьме. Все это больше не имеет никакого значения.

«Интересно, существует ли мир, где введена смертная казнь за прерывание чужого сна? Я бы обязательно туда переехала», — это моя первая мысль, когда вместо поцелуев Тэана чувствую, как Стас теребит меня за плечо и в который раз повторяет, что уже наступило утро и пора вставать.

Выспавшиеся и отдохнувшие, во время завтрака все принимаются активно обсуждать ночное посещение храма.

— Похоже, этот храм был создан во имя тьмы, — заключает Стас. — Альрайен, неужели у вас поклоняются тьме?

— Обычно люди у нас поклоняются аллирам, но кто знает, чем занимается меньшинство, скрывающееся от посторонних глаз. Однако я впервые слышу, чтобы тьме поклонялись — это всего лишь первозданный элемент, безликая сила. Более разумным было бы поклоняться Высшим, к ним не брезгуют обращаться и сами аллиры.

— И часто Высшие отвечают аллирам?

— Давно уже не отвечают. Теперь они участвуют лишь в благословении браков между человеком и аллиром, а этого, как вы можете догадаться, в последнее время совсем не случается.

Я особо не прислушиваюсь к разговору, постоянно погружаясь в собственные мысли.

Как умело Тэан заставил меня забыть обо всех вопросах. Интересно, где он так научился? Он ведь не человек. Зачем его имя высекли на алтаре? Быть может, он единственный, кто имеет возможность связываться с нашим миром? Нет! Сны не принадлежат физическому миру, значит, он не является нитью, ведущей отсюда во тьму. Тогда кто он? Одни вопросы…

— Не пойму одного — зачем им поклоняться тьме? — спрашивает Лина.

— Возможно, они хотели власти, — предполагает Стас. — Тьма — великая сила.

— О да, и она досталась нам, — усмехается Терран.

— Так. Думаю, нам пора ехать дальше. — Стас поднимается на ноги и принимается складывать вещи обратно в сумку. Терран хмыкает, догадываясь, что таким образом тот пытается уйти от очередного спора на тему использования тьмы, но для разнообразия решает промолчать.

На этот раз я отстаю от остальных, заставляя виллета немного помедлить. Делая вид, будто любуюсь красотой леса молний, вновь погружаюсь в размышления.

Гадать, кто такой Тэан, совершенно бессмысленно, потому оставляю этот вопрос до лучших времен, уверенная, что когда-нибудь обязательно узнаю ответ.

Почему в мире тьмы встречаются не только жуткие места наподобие пустыни огненных аллиров или усеянного трупами поля, но и такие прекрасные уголки, как озеро, по которому я гуляла, горная вершина, окруженная бездонной пропастью, беседка, где я побывала этой ночью? Там не было ни зла, ни запаха смерти — лишь окруженная тьмой красота. Об этом я тоже обязательно узнаю, когда придет время.

Главное, что Тэан вновь будет ко мне приходить. Да, я проиграла битву с собственными чувствами и готова сдаться на милость победителю. Нужно уметь проигрывать. Я не могу без Тэана, это выше моих сил. Значит, не нужно больше сопротивляться. Пусть приходит во снах, пусть дарит иллюзию счастья, помогая забыть обо всем, что творится в реальности. Ведь когда мы избавимся от тьмы с помощью Первозданного Света, мы с Тэаном больше не сможем видеться. Он останется в своем мире, я вернусь в свой, и не будет той нити, которая бы их соединила.

От подобной мысли сердце вздрагивает. Хочется расплакаться, но приходится сдерживаться.

Как я могла столь долго терпеть?! Как могла пренебрегать отведенным для нас временем?! Нужно было ловить каждую ночь, каждый сон, каждое мгновение, которое могла бы провести с Тэаном…

— Ты не очень правдоподобно изображаешь любование красотой леса.