Чёрная смородина

Глава 8

Вместе с Гервом Санторо я вернулась в поместье в Денте.

Сидела рядом с бетой и всю дорогу слушала его недовольное жужжание, не огрызалась и не оправдывалась в ответ. Не потому что чувствовала, что Герв действительно боится за меня, если честно, у самой коленки дрожали от мысли, что мне предстоит сделать для ведьм. Я невольно сравнивала ворчащего Герва со сжатой пружиной, которая понемногу начинает расслабляться. Выговаривая мне за опрометчивость и глупость, оборотень спускал пар. А мою пружину продолжало сжимать дальше: слишком много произошло за эти сутки. Не верилось, что еще вчера я собирала вещи, чтобы уплыть на другой конец света, что я осмелела настолько, что позволила себе мечтать и надеяться на счастье. А потом… отступники, залитый кровью Метт, алтарь и Стах Карнеро со своим "все будет хорошо, малыш"…

И последней каплей стал сад в поместье.

— Герв, остановись!!!

Автолет послушно замер. Я выскочила на дорожку, ведущую к дому, и недоверчиво покачала головой, не веря собственным глазам. Сада больше не было. Только бесстыже и голо стояли мраморные статуи, а в пустых чашах собрался осенний мусор. Выкорчеванные пакту-авы лежали на земле, еле слышно отзываясь пожелтевшими листьями.

— Герв, что здесь произошло? Зачем вы?..

Голос осип, сорвавшись на задушенный хрип. Санторо стал рядом, виновато кашлянул, отводя взгляд:

— Я ничего не смог сделать. Стах никого не слушал, выгнал всех из поместья. После того, как ты сообщила о своем решении уплыть, он словно обезумел, — оборотень сунул руки в карманы. — Маюров позвонил мне, когда техника уже была во дворе. Я прибежал минут через десять, остановил работников. Потом вышел Стах и велел им продолжать, а с ним не спорит никто. Он стоял здесь сам и контролировал работу… Пока не позвонили из Лунгага.

— Зачем Стах это сделал?!

— Он сказал, что в каждом листопаде видит тебя.

Зло прищурилась:

— Да?! Скажи, пожалуйста: "меня он видит"!.. А зимой что, ослеп?!

— Не реви, — Санторо отвернулся, — и пойдем в дом.

Я даже не заметила, что по щекам потекли злые слезы. Тоскливо оглянулась на мертвые пакту-авы и шагнула следом за оборотнем.

А оказавшись в холле, не выдержала и выдохнула сквозь стиснутые зубы:

— Он точно идиот… не идиет, а именно ИДИОТ, с большой буквы!

Оказывается, в поместье недавно был ремонт, даже не успел выветриться запах свежей краски. Я скептически посмотрела на новый серебристо-серый цвет стен, на кованую лестницу, сменившую деревянную, картины тоже исчезли. На их месте появились бледные, словно размытые…

— Фрески? — недоверчиво тряхнула головой.

Санторо усмехнулся:

— Это ты еще третий этаж не видела.

— И смотреть не собираюсь! — нервно сжала кулаки.

— А мне нравится, — признался оборотень, кивая на стены. — Как-то просторнее стало. Не думаешь?

Зажмурилась и пошла дальше. Лишь войдя в кабинет, в полной мере осознала, где я. Страха, как в прошлый раз, не было, его вытеснили злость и возмущение. Зачем было губить сад? Зачем красить стены? Что это изменит? Что исправит? Но задать эти вопросы было некому. Хозяина дома не было, и неизвестно: вернется ли Карнеро вообще?

В кресле тихо плакала Пенка. Побледневший Герв уставился на Маюрова в ожидании страшной новости, но Владек успокоил:

— Жив. Ансур Шеремет уже в замке Виттура.

— Пока никому ни слова.

— Все равно узнают, — спокойно заметил Галич, перебирая бумаги на столе альфы.

— Пенка, сделай нам чай.

Экономка, шмыгая носом, вышла.

…Монотонно тикали часы, гудел за окнами ветер, а мы сидели в кабинете и молчали. Я медленно приходила в себя от ужаса: одно дело читать описание ритуала Серебряной Паучихи в книге и совсем другое столкнуться с его результатом в реальной жизни. Когда ментально увидела алтарь и… то, что лежало на нем, меня стало подташнивать. А беты переваривали новость о контракте, связавшем меня с ведьмами. Маюров с вежливой улыбкой поблагодарил:

— Люция, в любом случае, спасибо. Боюсь, без Дамаскинской и ее ведьмаков мы бы не успели. А если бы и прорвались в подземелье, то…

Я криво усмехнулась, догадываясь, почему Владек замолчал.

— Если ты про императрицу, то можешь говорить. Я вспомнила ее голос, уже потом, когда плыла на корабле.

Галич был категоричнее:

— Кого ты благодаришь, Владек? Эту сучку? — он ткнул в меня пальцем. — Да если бы не она — всего этого вообще бы не было. Целый год не живем, а выживаем!

Я подобралась, настороженно наблюдая за Эмериком. Мне казалось, что этот бета лучше относится ко мне. Герв цикнул на него:

— Оставить Люции жизнь было решением альфы.

— Конечно! А свою отдать отступникам?! Ради этой… — Эмерик с ненавистью посмотрел на меня, — он не только чуть сам не околел, но еще и стаю подставил! А сколько людей, волков погибло бы, используй отступники его кровь! И все ради не пойми кого: и не волчица, и не магичка!

Я не выдержала:

— Конечно, нужно делать как ты: держать любимую девушку в рабском положении и только командовать: за мной, сидеть, лежать!

Галич рванулся ко мне:

— А ну заткнулась!

На его пути вырос Санторо:

— Остановись! — не глядя на меня, велел. — Люция, бегом к себе!

Я выскочила из кабинета, но затаилась на лестнице и стала слушать.

— … Эмерик, я правильно понял: ты усомнился в альфе? — Герв говорил тихо, спокойно.

А Галич, до этого невозмутимый и непробиваемый, отчаянно закричал:

— Герв… Да вашу ж мать!.. Я за Стаха горло перегрызу, но он гробит себя из-за этой девки!

— Альфа любит ее, — отозвался Маюров. — Понял поздно, когда уже дел наворотил. Ты видел, что было с ним, когда Люция сообщила о своем решении уплыть в Тесорию?

Долгая пауза. Потом Галич уже привычным голосом ответил:

— Со временем Стах оклемался бы. А теперь что?… Все по второму кругу? Она здесь, и он опять будет надеяться.

— Может, не говорить Стаху, что Люция здесь? — предложил Маюров. — Пока он восстановится после ритуала, Люц, будем надеяться, выполнит контракт и… решит остаться — хорошо, уйдет — это ее право.

— Нет, нужно сказать, — возразил Герв. — У Стаха появится надежда, а это порой лучше любых лекарств.

Я так и сидела на лестнице, когда беты вышли из кабинета. Замерли, заметив меня.

— Подслушиваешь? — скривился Галич.

— Пошел ты!..

Поднялась и побежала наверх. Только переступив порог, поняла, что пришла в ту самую комнату, где провела прошлую зиму. В Лунгаге мне казалось, что я не смогу сделать и шага сюда. Однако смогла: вошла в комнату и даже не споткнулась. Стояла посередине, оглядываясь по сторонам, потом села на стул, устало облокачиваясь на колени. Я почти не удивилась, когда в дверях появился Герв.

— Останешься здесь?

— А куда мне идти? Дом в Лунгаге разрушен. Да и ведьмы вряд ли мне обрадуются.

Он улыбнулся:

— Вообще-то я про ночлег. Думал пригласить тебя к себе.

Пристально посмотрела на волка.

— Нет. Наверное, нет.

— Ты останешься до утра здесь совсем одна, — напомнил Санторо.

Понимающе кивнула:

— Одиночество не тяготит меня.

Герв ушел вслед за остальными, пообещав позвонить вечером. Еще спустя какое-то время улетела Пенка. И дом опустел. Я вышла из своей комнаты, спустилась вниз. Я не соврала Санторо: меня действительно не пугала пустота поместья. В каком-то смысле я нуждалась в ней. Мне нужно было разобраться в случившемся, осмыслить то, что сделал Стах, что сделала я. Нет, почему я позвонила Дамаскинской, было понятно. Нельзя оставаться безразличной к тому факту, что вместо тебя кто-то умирает. Но вот почему я вернулась в поместье… не знаю. Слишком много смертей было из-за меня. Котс! Я не простила Карнеро, я не забыла, что он сделал со мной, но я не хотела, чтобы он тоже умер!

Сидела на ступеньках и через окно смотрела на лежащие на земле деревья. В сумерках они были похожи на черные сугробы или на могильные холмики. Почему-то вспомнила, что оборотни своих умерших сжигают, а не закапывают в землю.

Отмахнулась от пугающих мыслей, скользнув взглядом по фрескам. Сквозь нарисованные колонны виднелось сине-зеленое море, теплое, ласковое, навевающее приятные мысли об отдыхе. Стах нашел настоящего художника! Было полное ощущение реальности, казалось, сделай шаг — и вот оно, море.

Усмехнулась и вернулась в свою комнату. Свой выбор я уже сделала. Разве нет?..

Утром Герв нашел меня в саду рядом с выкорчеванными деревьями. Я ходила по мягкой после дождя земле, внимательно изучая следы погрома, устроенного Стахом. Заметила высокую фигуру Галича, удаляющуюся к воротам. Санторо перехватил мой взгляд и вздохнул:

— Ты не злись на Эмерика. Он не со зла.

Что ему ответить? Больше всего хотелось повторно послать бету, и одного, и другого следом. Но я промолчала, сунув руки в карманы куртки, следила за затянутым тучами небом. Волк носком ботинка тронул ближайшую ветку с сухими листьями.

— Ты останешься с нами?

— Не знаю, — неуверенно пожала плечами. — Может быть, позже улечу, когда что-то прояснится со Стахом… Почему он пошел на это?

Бета поджал губы:

— Ты знаешь.

— Самопожертвование? — покачала головой. — Не верю. Только не он.

— Я тоже не поверил сначала.

— У Карнеро на плечах целая стая! Он о ней должен думать, а не о себе.

Санторо криво усмехнулся.

— Ты еще плохо представляешь организацию стаи. Наша жизнь непредсказуема: никто из волков не знает, когда его позовут Грани, даже альфа. Поэтому вожак с первого дня думает, кто может заменить его, кто настолько же силен, чтобы подхватить стаю в случае его гибели.

— Вторые по силе — это беты, — напомнила я, потом недоверчиво уставилась на мужчину. — Ты?

— Да, — просто ответил Герв. — Если Стах не выживет, его место займу я. Конечно, будут вызовы, чтобы проверить мою силу. И первым вызов бросит Эмерик Галич.

— Так хочет власти?

— Не то чтобы… — Санторо поморщился и пояснил. — Эмерик склонился лишь раз, перед Стахом. Все остальные волки ему до одного места. Другому альфе служить он не будет.

— Надо же, какая преданность!

— Но Стах выкарабкается, Люц. Эта ночь была решающей.

— Не жалеешь?

— Ты думаешь, так просто руководить стаей волков?! — Санторо фыркнул и медленно прошелся по пожухлой, темной траве. — Дело даже не в постоянной угрозе со стороны империи Санос или вреднючих ведьм на западе. Ведь есть еще десятки мелких стай в других королевствах, за которые мы тоже отвечаем, даже те волки, которые уплыли за океан, в случае чего обращаются к нам. А эти случаи бывают такие, что приходится и с королями договариваться, и с магами, и с вампирами. Нет уж… Меня вполне устраивает мое место.

Стал накрапывать мелкий дождь. Я слушала, как стучат капли по моим плечам, по земле, по деревьям, и не хотела уходить. Дождь словно смывал ужас последних дней. Скользнула взглядом по серому небу, и на губах мелькнула невольная улыбка.

— После дождя всегда светит солнце.

— Что? — не понял мужчина.

Я повернулась к нему, улыбаясь уже куда веселее: