Академия для Сапфира

Опасения в голосе не слышалось, так, легкое любопытство. И хорошо. К тому же, я где-то читала, что адамасы человеческими болезнями не болеют. Просто чудесно. Некоторое время назад нас уже выгнали из одного небольшого городка, потому что соседи узнали, что Грайан чем-то болен и испугались, вдруг это заразно.

— Просто мама не любит, когда его тревожат, — объяснила я. — Наверняка теперь она тебя просто ненавидит!

— Но на нашу небольшую авантюру все же дала добро, — выделил главное Сапфир. Остальное, по сути, являлось просто эмоциями.

— Да? — Поверить так сразу не получалось.

— Попробовала бы она отказаться! — хмыкнула бабушка.

— Я ей объяснил, что не интересуюсь тобой, как девушкой, мне всего лишь нужно решить свои проблемы, — более детально объяснил Сапфир. — И сказал, что буду тебе платить.

Понятно тогда, почему она согласилась.

Но я была к этому готова.

Подозрения относительно мотивов столь неожиданного согласия подтвердились за ужином.

— То, что у нас временные трудности, не значит, что Генриетта должна забыть о своем происхождении и пойти работать, — попробовал воспротивиться происходящему папа.

— Эти временные, как ты говоришь, трудности тянутся больше десятка лет! — тут же сорвалась на нем мама. — Ты почти ничего не зарабатываешь! И старая карга, кажется, вовсе не собирается умирать!

Да, да, у нас все очень плохо.

И еще какое-то там происхождение, больше похожее на семейную легенду.

Ну, когда просто хочется хоть чем-то гордиться.

— Не ссорьтесь, — взмолилась я. — Мне совсем не трудно. И развеяться будет полезно.

Во взглядах, которые почувствовала на себе, сквозило раздражение.

Поссориться им хотелось, а тут я.

— Что, если этот Сапфир обидит Генриетту? — не унимался папа. — Мы же его толком не знаем.

— Не обидит. — Мама была в этом уверена. — Он хочет избавиться от прилипчивых девиц, а не добавить к их числу еще одну.

— Я ему не доверяю.

— А я уже взяла у него аванс. К тому же, старуха настаивала.

Над столом опять сгустились тучи.

Родители одновременно покосились на меня.

— Этта, возьми тарелку, доужинаешь в комнате, — велела мама.

Не то чтобы они стеснялись ругаться при мне, скорее не желали, чтобы я опять полезла с глупыми попытками примирения. Я кивнула и встала. С собой забрала только чашку с чаем. Перед первым днем у Сапфира нервничала так, что кусок в горло не лез. За столом только ради родителей сидела.

Лестница.

Коридор.

Завтра меня ждет не только Арман, но и Недрагоценная Академия. Студенты и преподаватели, настоящие лекции и практикумы, на которых я смогу присутствовать как помощница профессора, драгоценные камни, артефакты и магия.

Голова шла кругом от предвкушения. Колени подгибались от волнения. Это же… совсем другой мир! И уже через несколько часов передо мной приоткроется дверь туда. Останется только войти…

Стук, перешедший в звон, заставил меня вздрогнуть.

Кажется, это в реальности.

Из комнаты Грайана.

Я с сомнением посмотрела на плотно закрытую дверь.

Прислушалась.

Тихо…

Осторожно поставила чашку на подоконник и на цыпочках подошла к двери. Толкнула. Прищурилась, вглядываясь в полумрак, привычно царивший внутри. Грайан неподвижно лежал на кровати. Окно было приоткрыто, и легкий вечерний ветерок шевелил штору, заодно принося с собой аромат весенних цветов. Я шагнула ближе с намерением закрыть окно. А вот и источник звука… Защелка на нем сломалась.

И еще одно: пузырек с лекарством, тем самым, что я забирала у мага, оказался сброшен со стола и теперь кучкой осколков и чернильной лужицей впечатался в ковер.

Мрак.

В темно-синей жидкости нахально вспыхнули золотые искры. Магия из лекарства выходила.

Я уже собралась бежать за мамой, но тут Грайан пошевелился и еле слышно застонал.

Не то чтобы в этом было нечто необычное. Да, чаще всего я видела брата спящим. Точнее, я его вообще почти не видела, мама всегда ухаживала за ним сама. Но в те редкие моменты, когда я заглядывала в его комнату, Грайан обычно спал. Иногда сидел, привалившись к подушкам, и затуманенным не то болью, не то лекарствами взглядом смотрел в пространство. Однажды мама кормила его с ложки.

Понятия не имею, почему я сейчас остолбенела.

Грайан прерывисто вздохнул.

Я подошла ближе, не зная, чем помочь. Или все же нужно сейчас же бежать за мамой?

Брат разлепил сухие губы.

— Этта…

— Что?

Я склонилась к нему.

— Помоги мне.

Наверное, мои глаза сейчас напоминали блюдца. Мне же не послышалось? Нет? Точно не послышалось. Я вцепилась в плечи брата.

— Что? Тебе плохо? Больно?

Правда состояла в том, что я понятия не имела, что у него может болеть. Я вообще ничего о нем не знала! И о его состоянии тоже. За все мои девятнадцать лет мы и слова друг другу не сказали. До этого момента. Невероятным казалось уже то, что вечно спящий Грайан вообще знал, что у него есть сестра.

Я.

— Грайан!

Он уже отключился.

Проклятые россыпи!

Я разжала пальцы, отпуская его плечи, и беспомощно отступила на шаг.

Не похоже, что ему больно. Красивое лицо выглядело бледным и изможденным. Под глазами хорошо просматривались синюшные круги. Или это ресницы отбрасывают тени? Ничего не понимаю.

— Этта? — Мамин голос заставил меня подпрыгнуть от неожиданности. — Зачем ты сюда вошла?!

— Я… — в горле вдруг пересохло. Говорить ей или не говорить? — Он звал. Или мне показалось.

Она уже не слушала. Ее взгляд был направлен прямо на осколки и пятно.

— Это ты сделала?!

— Нет!

Ну конечно! Что еще она могла подумать?

— Нарочно, да? — Меня больно схватили за локоть и хорошенько встряхнули.

— Нет же! — От обиды слезы на глаза навернулись. — Там на окне защелка сломалась. Наверное, пузырек упал из-за ветра.

Звучит безумно, но иного объяснения в голову не приходит.

Только бы не расплакаться!

Я старалась смотреть в сторону.

— Глупее оправдания не придумала? — Она встряхнула меня еще раз. — Зачем ты это сделала? Случайно? Или задумала навредить больному брату?

Капелька скатилась по щеке и упала на пол.

Не знаю, что бы я ответила.

Что на такие обвинения вообще можно ответить?

И что у нас здесь вообще происходит? В смысле, что с Грайаном?

Повисшую на несколько мгновений тишину взорвал звон бьющегося стекла. Мы с мамой одновременно повернулись к окну. Плющ… Хоть окно и было приоткрыто, он зачем-то разбил стекло. Зеленый побег со свистом устремился к нам и плетью обвил мамино запястье. Она зашипела и сразу же отпустила мой локоть.

Сама жизнь, кажется, на мгновение застыла.

Тихий вскрик меня отрезвил.

— Отпусти ее! — Я вцепилась в плющ. — Все. Она больше не будет меня трогать.

— Вырву с корнем, пакость такая! — Злость уже была направлена не на меня.

Спускать угрозы плющ не собирался и сжал сильнее.

Мама неприлично выругалась. Я и не подозревала, что она знает такие слова.

— Прекрати, ты его только больше пугаешь! — взмолилась я. И уже плющу: — Ты тоже! Брысь на улицу! Все нормально, мы всегда так общаемся.

Некоторое время ничего не происходило. Наконец, медленно, будто нехотя, плющ уполз.

Мы с мамой так и стояли посреди комнаты, глядя друг на друга.

Грайан пошевелился. Его ресницы задрожали.

— Уходи отсюда. — Мама подтолкнула меня к двери.

— Я этого не делала!

— Хорошо. А теперь иди к себе. Или к бабушке.

Меня буквально вытолкали в коридор.

Дверь уже почти закрылась, но слух успел уловить тихое и сонное:

— Мам?..

Окончательно закрылась.

Я постояла там еще немного, но звуки остались далеко, и разобрать, что происходит внутри, не получалось. Не в замочную скважину же подглядывать!