Лес

ГЛАВА XLV

Я всё рассказываю маме, не то чтобы она оставила мне большой выбор. Я рассказываю ей о Генри и его родителях, и что, по-моему, я слышала голос отца, который говорил мне держаться, пока Часовые пытались убить меня. Но рассказать ей о Джо — это самое сложное. Как сказать кому-то, что человек, который был ей как брат, несёт ответственность за убийство её мужа и чуть не убил её дочь? Как ты можешь уменьшить боль от этого? Предательство?

Хотела бы я знать ответы на эти вопросы. Хотела бы я облегчить ей это, чтобы она не чувствовала полного опустошения и безнадежности, душащих моё сердце. Но, в конце концов, всё, что я могу сделать, это рассказать ей всю правду до последней капли. Что человек, которого, как мы думали, мы знали, изменился прямо на наших глазах, и мы слишком доверяли ему, чтобы увидеть это. Что он сделал нас, нашу семью, сопутствующим ущербом в своей нисходящей спирали.

Я не сомневаюсь, что дядя Джо любил нас. Я почувствовала эту любовь в его последние, предсмертные мгновения. Но он выбрал тьму, позволил ей растлевать его душу, пока всё остальное перестало иметь значение. Не мы, семья, о которой он когда-то так заботился. Не судьба мира. Ничего, кроме его собственного эгоизма, эгоизма и тёмного чувства собственного достоинства.

Хотела бы я сказать, что тот факт, что он начал с добрых намерений, каким-то образом делает его лучше, но это не так. Джо разрушил всё до последнего кусочка моей жизни. Ничто и никогда не будет прежним из-за него.

И всё, что я чувствую к нему сейчас, это ненависть.

Я ожидаю, что у мамы случится срыв, она скажет мне, что я больше никогда не пойду в лес, и на этот раз она говорит серьёзно. Я ожидаю, что она накажет меня за то, что я сама пошла за Джо.

Вместо этого она очень тихая. Пламя потрескивает в камине, и она так долго держит свою чашку кофе, не делая ни глотка, что он должно быть уже ледяной.

Когда я больше не могу этого выносить, я выпаливаю:

— Мама, скажи что-нибудь. Пожалуйста.

— Он действительно ушёл, — бормочет мама. — Этот человек, отец Генри…

— Агустус?

Она кивает.

— Он подтвердил это.

Она прерывисто втягивает воздух.

— Всё это время я думала, что, может быть, он всё ещё где-то там. Может быть, однажды ты найдёшь его, и вы оба появитесь на тропинке рядом с этим камнем. Это глупо, но…

Теперь слёзы текут быстро. Она давится ими.

— Это всё равно, что терять его снова и снова.

Я обнимаю её, и мы остаемся так, запутавшись в нашей утрате, в течение нескольких часов.