Лес

ГЛАВА XXXIII

В лесу тихо. Я стараюсь не думать о том, что видела всего несколько часов назад, но каждый раз, когда я моргаю, он там, путешественник без кожи, тени нависают над ним. Его тело отпечаталось на тыльной стороне моих век, как вспышка фотоаппарата.

По мере того, как мы идём, тропинка приобретает ту же кашеобразную консистенцию, что и раньше, и деревья начинают сбрасывать свои чёрные листья. Они шипят, падая на землю, испуская чёрный дым, пахнущий серой, и оставляя после себя кипящую лужу чёрной смолы. Мы обыскиваем основание каждого дерева, но нет никаких следов проклятия дракона.

Чем дальше мы продвигаемся, тем сильнее ветер, и вонь гнили усиливается. Хороший признак того, что мы движемся в правильном направлении. Я плотнее запахиваю пальто, и Генри делает то же самое. Папина одежда в стирке, и Генри снова в своей одежде восемнадцатого века. Если дядя Джо застанет нас вместе, я буду вести себя так, как будто Генри — просто ещё один путешественник, которого я нашла, как будто я никогда не видела его до этого момента.

Мы блуждаем по тропинкам, делая различные повороты и изгибы. Возвращаемся назад, когда по относительному состоянию деревьев становится ясно, что мы идём не в ту сторону. Мы следуем за болезнью, как за хлебными крошками.

— Винтер, — говорит Генри по истечению нескольких часов, и я уже начала терять надежду. — Смотри.

Под изогнутым корнем, наполовину скрытым почерневшей листвой, поблескивает изящное золотое ожерелье с сапфировой подвеской.

— Это моей матери, — шепчет Генри, охваченный благоговейным страхом.

Он протягивает руку, чтобы схватить его…

— Нет, — я хватаю его за руку, отводя её назад. — Оно в стороне от тропинки. Ты не можешь его получить.

Генри выгибает бровь.

— Помнишь, я сказал, что эликсир делает меня более похожим на Древних, чем ты думаешь?

Да, но собирать брёвна с края тропинки — это совсем не то же самое, что на самом деле сходить с тропинки.

— Генри…

Он переступает через бревно, его ноги хрустят по траве и опавшим листьям на другой стороне, и моё сердце подпрыгивает к горлу. Я крепко зажмуриваю глаза.

Он хихикает.

— Винтер, — говорит он, его дыхание щекочет мне ухо. — Со мной всё в порядке.

Я открываю глаза. Он уже вернулся на тропинку, держа в руках ожерелье. Он переворачивает его, осматривая.

Я пытаюсь поддразнить его, говоря:

— Ты не типичный путешественник, не так ли?

Но слова застревают в моём сжатом горле, как ил.

Он с удивлением смотрит на ожерелье.

— Они были здесь.

Мы ищем другие их признаки, но ничего нет. Только ожерелье.

— По крайней мере, мы знаем, что находимся на правильном пути, — говорю я. — Давай продолжим.

Я веду Генри в самую глухую часть леса, недалеко от границы моей территории. Здесь меньше порогов. На табличках над ними написаны старые названия, некоторые на языках, которых я никогда не видела. Есть крестики, перечёркивающие названия, как и другие пороги, которые навсегда закрылись, и внезапно мне снова десять, и я впервые наблюдаю, как один из них закрывается.