Инферно

— Это я. Она со мной, — после чего бросил телефон на приборную панель, завёл машину и погнал по серпантину, залитому лунным светом.

— Кому ты звонил? И куда, чёрт возьми, ты меня везёшь?

Я открыла окно и выбросила свой телефон.

Пусть знает, что нельзя ставить маячки на мои вещи.

— Я звонил Габриэлю и сейчас везу тебя обратно в поместье. Куда ж ещё? — он окинул меня изучающим взглядом. — Я знал, что ты легко поддаёшься запудриванию мозгов, но это уже за гранью.

Я прожгла его взглядом.

— Выкуси, Доминик.

— Я бы с удовольствием, ангел, — уголок его губ приподнялся в ухмылке. — Только скажи где, когда и как сильно.

Нашёл время для своих непристойных намёков. Мерзавец вообще не видит берегов.

Его взгляд снова прошёлся по мне.

— Только не говори мне, что ты всерьёз поверила во всю ту чушь, что он нагородил во «Всех Святых»?

Я не стала подтверждать или отрицать тот факт, что поверила ему на минуту.

— Он лгал, ангел. Всё до единого слова.

— Знаю, — говоря это, я не смотрела ему в глаза. — Вот только я поняла это через две секунды после того, как стало слишком поздно.

— Тогда почему ты… — он снова посмотрел на меня, внимательно обыскивая взглядом. — Он ранил тебя?

Его челюсть заметно напряглась.

— Нет.

Во всяком случае, не физически.

Я не могла не заметить, как его черты смягчились словно бы от облегчения.

— Может, тогда расскажешь, что происходит? — в его голосе осталось раздражение. — Что именно он тебе сказал?

— Много чего, Доминик. В основном, подтвердил то, что я и так знала о себе. Например, какой я ужасный человек и как я противна Трейсу из-за нашей с тобой… — я не смогла договорить, но Доминик и без того уже догадался, что речь шла о нашей кровной связи.

— Ясно, — воздух потяжелел от напряжённого молчания, повисшего между нами, пока он вдруг не заговорил снова: — И судя по тому, что ты позвала блондиночку, ты поверила каждому слову.

— Это не так уж далеко от правды.

— Он пытается сломать тебя.

— И ты так уверен в этом потому, что …?

— Поверь, ангел, я таких мерзавцев за километр вижу, — ответил он, и сложно было не уловить гордые нотки в его голосе. — По какой-то причине он хочет, чтобы ты ослабла и осталась одна, и ты играешь ему на руку.

Я открыла рот, чтобы возразить, но не смогла подобрать слова. Если ему нужно принудить меня к чему-то, например, чтобы я заняла место в Аду рядом с ним, то оградить меня от друзей — верное начало.

— Что ещё он сказал? — каким-то образом Доминик понял, что есть что-то ещё.

Я хотела рассказать ему ту самую страшилку про меня в роли принцессы Ада, но никак не могла выбросить из головы слова Люцифера про блок в моём разуме и теорию Тейлор о его происхождении. К сожалению, зерно сомнения уже посеяно, и не думать о нём просто невозможно.

— Он сказал, что кто-то уже влезал в мой разум, — я бросила на него обвиняющий взгляд. — Изменял мои воспоминания.

Я ждала, что он будет отрицать это, но в ответ получила лишь гробовое молчание.

8. ЧТО СКРЫВАЕТ ЛОЖЬ

Тёмные силуэты деревьев проносились размытым пятном мимо нас, пока Доминик набирал скорость на длинном участке пути. Я смотрела на него, кажется, целую вечность, и хотя вполне возможно, что прошло всего несколько секунд, этого было достаточно, чтобы в горле намертво пересохло.

‒ Почему ты ничего не отвечаешь? ‒ спросила я, хотя в глубине души ‒ в той части, в которую я редко заглядывала, ‒ я уже знала ответ.

‒ Я жду вопроса, ‒ он пригвоздил меня взглядом к месту. ‒ Ты же к этому клонишь, да?

‒ Да.

‒ Тогда спрашивай.

Боже, я пыталась, но я едва ли могла оторвать язык от нёба. Стараясь держать нервы под контролем, я заставила себя посмотреть ему в глаза.

‒ Ты как-то воздействовал на мой разум?

‒ Я использовал внушение. Тебе это прекрасно известно.

‒ Ты знаешь, что я имею в виду.

‒ Тогда тебе стоит конкретизировать вопрос, ангел.

Прищурившись, я выискивала на его лице признаки беспокойства или лжи.

‒ Ты когда-нибудь внушал мне… забыть что-то?

Опять радиомолчание.

‒ Доминик!

Не глядя на меня, он ответил:

‒ Да.

Это он просто откликнулся на своё имя или ответил на вопрос?

‒ Что «да»?

Он повернул голову ко мне и посмотрел в глаза.

‒ Да, я использовал внушение, чтобы стереть тебе память.

Живот скрутило, ужас и паника проникли мне под кожу, в кровеносную систему, разносясь по всему телу.

Вот оно.

Он сам признался.

Он внушил мне забыть что-то. Что именно? Когда? Один раз или несколько? Как часто? Миллион возможных вариантов пролетели в моей голове, каждый новый сценарий хуже предыдущего.

Я понятия не имела, когда он это сделал. И как бы я ни боялась узнать правду, страх не шёл ни в какое сравнение с волной гнева, обрушившейся следом.

‒ Как ты мог со мной так поступить? Я доверяла тебе! ‒ я так сильно мотала головой, что к горлу подкатила тошнота.

‒ Всё не так, как ты думаешь, ‒ спокойно ответил он. Его рука на руле оставалась расслабленной.

‒ Да откуда тебе знать, о чём я думаю, ‒ о Боже, о чём я только не думала. Слишком много мыслей. Полный хаос. ‒ Останови машину. Сейчас же!

Зная, что меня легко может вырвать, он свернул на обочину и быстро заглушил двигатель. Не глядя на него, я распахнула дверь и вылетела из машины. Мне нужен свежий воздух… Не хочу, чтобы меня снова стошнило. Этот день и так уже хуже некуда.

Присев на корточки, я вобрала в себя столько воздуха, сколько вообще могут принять мои лёгкие, и попыталась привести в порядок завертевшиеся в панике мысли. Краем глаза я видела, как Доминик выходит из машины и спокойно приближается ко мне, низко опустившей голову. Хорошо хоть он понял, что не стоит подходить слишком близко.

Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но я его опередила:

‒ Не хочу слышать от тебя ни одного грёбаного слова, ‒ предупредила я.

Он тут же поджал губы, но его выражение лица не изменилось. Холодное. Безразличное.

Не обращая внимания на него и его чёртов равнодушный вид, я вернулась к внутренней борьбе со своими естественными реакциями, то есть всячески пыталась сдержать рвотные позывы. Несколько минут спустя мне удалось вернуться в норму, и я нашла в себе силы посмотреть ему в глаза. Как бы страшно мне ни было, как бы я ни злилась на него, я не стану убегать от этого разговора.

Только не в этот раз. Нет, в этот раз я должна услышать правду.

Я прислонилась спиной к машине и нашла его глаза в темноте.

‒ Сколько раз?

‒ Один.

Я шумно сглотнула.

‒ Ты что-то… сделал со мной?

Он прекрасно понял, о чём я.

‒ Я, конечно, чудовище, ангел мой, но не такое.

Дышать стало чуть легче.

‒ Тогда зачем? Что такого плохого могло произойти, что тебе пришлось стереть это из моей памяти?

‒ Я бы хотел, чтобы мы оставили эту тему.

‒ Ты издеваешься надо мной?! Я никуда не поеду, пока ты мне всё не расскажешь, Доминик!

‒ Ангел…

‒ Просто скажи, что ты такого сделал! ‒ потребовала я, и мой голос разнёсся по лесу жутким эхом.

‒ Я ничего не сделал, ‒ его взгляд потяжелел, в нём читалось сожаление. ‒ Я просто кое-что тебе сказал.

‒ Сказал? ‒ растерялась я, подумав, что ослышалась. ‒ Ты заставил меня забыть то, что ты мне сказал?

Сколько бы я ни переспрашивала, сомнение в моём голосе никуда не девалось.

В этом же смысла… полный ноль.

‒ Говорю же, это не то, о чём ты подумала.

‒ Ладно. Хорошо, ‒ я решила принять на веру такой аргумент. ‒ И что же ты мне сказал?

‒ Это неважно, ‒ его глаза превратились в непроницаемый мрамор. ‒ Это было ошибкой, поэтому я и стёр воспоминания. А теперь будь добра, вернись в машину.

‒ Эм, нет. Чёртово большое жирное нет, ‒ я оттолкнулась от машины и направилась к нему. ‒ Я хочу услышать, что ты мне сказал. Здесь и сейчас, ‒ и тут же мне пришла идея получше. ‒ А вообще я хочу вернуть себе это воспоминание.

Прямо сейчас я не доверяю его словам. Мне нужно убедиться самой.

‒ Что, прости?

‒ Ты слышал, ‒ я сделала ещё один смелый шаг вперёд. ‒ Что бы ты там ни стёр из моей памяти, верни это.

‒ Это так не работает.

‒ Тейлор вспомнила всё, что ты внушил ей забыть, ‒ напомнила я, отказываясь уступать в этом вопросе.

‒ У Тейлор остановилось сердце. Хочешь, чтобы я остановил твоё? ‒ он смотрел на меня так, будто я спятила.

Кто знает? Может, я и вправду сошла с ума.

‒ Нет, ‒ я проглотила ком в горле. ‒ Разумеется, нет. Но что бы ты ни стёр, оно всё ещё там, хранится в какой-то скрытой части моего разума. Люцифер видел его. Но не смог прочитать.

Доминик запустил пальцы в волосы, глядя на дорогу.

‒ Но ты можешь, ‒ я сократила оставшееся расстояние между нами и вторглась в его личное пространство. Я чувствовала запах алкоголя в его дыхании, шоколадные оттенки его одеколона. Моё сердце ускорило свой ритм, стоило Доминику посмотреть на меня.

‒ Внуши мне вспомнить.

Хаос пришёл в движение в глубине его тёмных глаз.

‒ Ты не знаешь, о чём просишь.

‒ Нет, знаю, ‒ ладно, не совсем, но это не остановит меня от решения настойчиво идти до конца. ‒ Пожалуйста, Доминик. Ты должен сделать это ради меня… ты в долгу передо мной, ‒ мой голос звучал напряжённо. ‒ Мне нужно знать, какое воспоминание было стёрто.

‒ Какая разница, что я там наговорил?

‒ Важны не сами слова, ‒ и это чистая правда. Что бы он ни сказал, какой бы грязью ни облил, это для меня ничегошеньки не значило. ‒ А то, что у меня не хватает части воспоминаний, и я не знаю, какой именно.

Это казалось чем-то неправильным… Я словно бы стала неполной, потеряв часть себя.

И мне это совсем-совсем не нравилось.

Он снова отвёл взгляд, задумавшись. Лунный свет танцевал в чёрном бархате его глаз, и внезапно мне захотелось стать ближе к нему. Рука сама потянулась к нему, желая узнать, правда ли его кожа такая мягкая, как кажется, но он поймал меня за запястье прежде, чем я успела прикоснуться. Но каким бы быстрым ни было это движение, одного прикосновения было достаточно, чтобы распалить связь.

‒ Есть слова, которым лучше было бы оставаться неуслышанными. ‒ прошептал он, его взгляд скользил по моему лицу.

‒ Возможно, но я всё ещё думаю, что в этом случае должна решать я.

Фары залили нас светом, когда одинокая машина пролетела мимо.

‒ Если ты хоть капельку заботишься обо мне… если какая-то часть тебя, сколько угодно малая, хочет вернуть моё доверие, то ты это сделаешь, ‒ молила я. Воспользовавшись тем, что он всё ещё держал меня за руку, я притянула его к себе, чтобы он увидел, по-настоящему увидел, мой серьёзный настрой.

Нет никакого способа обойти это условие. Мне нужно получить недостающие части обратно.

И мне нужно понимать, могу ли я доверять ему.

Его взгляд скользнул вниз к моим губам, и моё дыхание участилось. Не могу сказать, что именно творилось в его голове, но там явно шла внутренняя борьба, и я видела ту самую секунду, когда он сдался.