Всё не так! (книга 1)

***

Беда грянула на одном из званых вечеров, на котором мы с Гайоном присутствовали вместе. Посреди большого скопления людей мне неожиданно стало плохо, и я потеряла сознание.

Очнулась уже в своей постели дома. Мерно стучали часы в родной комнате. Яркий свет ламп освещал комнату. Надо мной склонился какой-то дядечка. Если судить по форменному халату - лекарь.

- Очнулись, голубушка? - участливо спросил он. - Вот и хорошо. Теперь я ненадолго оставлю вас с вашим женихом, дабы вы обсудили с ним ваше интересное положение. У вас прекрасные глаза, деточка! Не переживайте вам сейчас совсем-совсем волноваться нельзя! Тройня - это такая редкость! Впервые на моём жизненном пути такой случай, дорогая! Что же вы побледнели, милая? Вот отварчик... пейте, голубушка... все волнения как рукой снимет...

В голове шумело, а ужас и непонимание с головой охватили все моё существо.

- Этого не может быть! - прошептала я. - Не понимаю... Ведь я никогда...

- Фрауг О'Морего, оставьте нас ненадолго, - голос Гайона звенел льдом и обжигающей изморозью.

- Конечно-конечно, фронсин О'Шайни.

Едва лекарь вышел за дверь, Гайон нарочито небрежно подошёл к моей постели. На лице у него отчетливо читалось презрение, гнев и брезгливость:

- Не подскажешь ли, дорогая, кто счастливый будущий отец твоих детей?

От издевательского, злого голоса я вздрогнула, а по щекам побежали слёзы.

- Я не знаю...

- Неужели их было так много? Никогда бы не подумал, что моя невеста - шлюха! Надо же было мне так оступиться!

- Гайон,- с болью прошептала я, чувствуя как подо мной разверзается пропасть.

- Никогда! Слышите, Агнесс О'Коай, никогда больше не смейте обращаться ко мне так! Для вас я отныне только фронсин О'Шайни! Даже имени моего не упоминайте! Вы лишены этого права! А теперь немедленно верните мое фамильное кольцо!

Ужас, паника, чудовищная боль охватили меня, лишая последних сил и гордости. В отчаянии я захватила руку Гайона в свои ладони и сжала со всей силы:

- Я никогда, ни с кем не имела интимных отношений! Я не знаю, не понимаю, как произошло, то что произошло...

Гайон брезгливо стряхнул мои руки.

- Не оскорбляйте меня ещё больше своей ложью, фройлин О'Коай. Прекрасно помню, как вел себя в парке Орэо дель Фо. Да и мой друг оказывал вам вполне понятные знаки внимания. Кольцо, фройлин. Я жду.

В голове зашумело, а перед глазами побежали разноцветные круги. В душе разворачивала смертельные щупальца ледяная пустыня. Чувства и ощущения как будто разом выцвели и потеряли вкус. Ледяными пальцами я стянула кольцо с безымянного пальца левой руки и протянула его уже бывшему жениху. Отчего-то в память навсегда врезался этот миг. Нежно голубой огромный сапфир, знаки рода О'Шайни в красивых вензелях ободка и крепкая мужская рука, в которой мгновенно исчезло кольцо.

За уходом любимого мужчины я следила не мигая и полностью позабыв о необходимости дышать. В этот миг всё потеряло свой смысл. Абсолютно всё.

Я даже не обратила внимание на вошедших в комнату родителей. Окаменела. Завидев меня, матушка охнула и в несколько шагов оказалась около кровати. Она села на нее рядом с изголовьем, обхватила мои холодные ладошки и прижала мою голову к своей груди.

- Поплачь, милая. Легче станет, родная.

Но слёзы не лились. Словно в душе всё умерло. Я лежала в постели полностью оглушённая. Как? Вот как это произошло? Нет, конечно, сам процесс мне понятен - не маленькая уже. Одно не ясно: когда это я успела и с кем? Обидно до слез: всё было, а я ничего не помню! Или... Малые пиксы! Мои сны! Почти месяц их уж нет, и мне по-странному одиноко и плохо! Да и сами сны словно дымкой укрыты. Помню лишь скрытый темнотой ночи абрис великолепной мужской фигуры, тихий хриплый шепот из непонятных слов и странная чувственная пропасть, которая всегда отзывалась утром томной негой, а иногда и лёгким дискомфортом между бедер. Враз припомнились непонятно откуда бравшиеся синячки в чувствительных местечках. Словно метил кто...

- Агнесc, моя дорогая, - прервал мои размышления голос матери. - Не молчи, милая. Ты видишь - ни я, ни отец не ругаем тебя. Но знать, кто отец твоего дитя, точнее - твоих детей, нам надобно...

С моих губ сорвался истерический смешок. Не в силах видеть недоуменные и обеспокоенные глаза моих родителей, я закрыла лицо руками и с отчаянием проговорила:

- Не знаю, матушка! Не привечала я никого! И в постель не звала! Только отрывки снов есть у меня да догадки. Словно в мареве я была. Безвольная, подчиняющаяся, не в себе совсем. А по утру и память моя исчезала почти начисто!

Матушка охнула. Отец словами бранными выругался. А мне жаль себя стало до слез. Страх, обида и боль впились клещами, вырывая горький всхлип.

Нежные руки матушки обхватили мои плечи. Повинуясь притяжению, я оказалась в родных объятиях и окунулась в сладкий, едва ощутимый, успокаивающий запах духов.

- Не плачь, доченька! Найдём мы этого оборотня, кто магию свою звериную к тебе применил! Не уйдёт от правосудия, мерзавец! Ты только всё-всё расскажи! Всё, что странным тебе кажется. Странным и подозрительным, Несси.

Выскользнув из объятий матушки, я украдкой слёзы со щек вытерла и погрузилась в воспоминания.

После моего рассказа папенька, никогда не упоминавший при мне бранных слов, некрасиво выругался и покинул мою комнату со словами:

- Поеду сегодня же к вожаку местной стаи - пусть выведет мерзавца на чистую воду. А потом в управу городскую прямиком пойду - заявление подавать о неправомочных действиях заграничных гостей. Хотя нет. Наоборот надобно, чтобы не могли оборотни от расплаты уйти...

Несколько минут я смотрела отцу вслед, а потом перевела недоуменный взгляд на маменьку. О внебрачной беременности никто не сообщал открыто: это всё равно что мишень для стрел на себя повесить.

- Что случилось, милая? - взволновано спросила меня матушка.

- Моя репутация...

Маменька грустно улыбнулась.

- Поздно, Несси. Жених твой бывший прямо при лекаре объявил: "не мои это дети, дел с вашим семейством никаких я вести более не желаю и скрывать причины разрыва помолвки не буду". Фрауг О'Морего едва заслышамши это, тотчас покинул наш дом. Да и денег взял за услуги в два раза больше. Думаю, это только первая птичка, моя хорошая. Дальше ещё хуже будет... Нам надобно хоть как-то имя твоё обелить. Вот папенька твой для этого в официальные инстанции отправился. Там у них есть особые специалисты. Только на них одна надежда.

Холодок страха охватил меня всю. Как я теперь на улицу выйду? Как людям в глаза смотреть буду? Да и будут ли на меня вообще смотреть? Даже не заговорит никто, а беднота скорее всего скалиться на улице будет. Видела я один раз такой случай. Ужасалась и не думала, что подобное со мной произойти может! Как мне теперь жить, да и зачем вообще? Я теперь для родителей позор и обуза. Ведь из-за меня папенька места в градоуправлении лишиться может! А маменька... ведь её со мной нигде не примут и игнорировать повсюду будут! Ужас-то какой!

До того мне страшно и плохо стало, что в глазах потемнело, и сердце как сумасшедшее застучало.

- Несси! Девочка моя! Да что же это! За что нам такое! - в голосе матери слышались слёзы и боль. - Потерпи, моя хорошая. Сейчас лекаря вызовем. Самого лучшего.

- Жарима О'Дори, маменька, позови - он не откажет. Он всё поймёт. Пожалуйста, маменька...

В груди стало очень больно, как и в моей душе. "Лучше бы я умерла", - подумалось мне и свет в очередной раз для меня померк.