На поверхности

Глава 1

Тея

Тогда

Я не могла дышать, и, хотя это могло вызвать панику у большинства людей, во мне ее не было.

Конечно, внутри поднималось беспокойство. Кислород не поступал в кровь, и легкие напрягались, вместо того чтобы работать как должны, и врожденный инстинктивный акт дыхания сейчас был не совсем подходящим вариантом. Но я находилась под водой, а вода была моим домом. На поверхности ничего не имело смысла — в глубине имело смысл все.

Я любила плавание, всегда любила. Это была причина, по которой я попала в эту новую школу. Хотя я ненавидела перемены, я бы легко изменила все в своей жизни, чтобы иметь возможность больше плавать и совершенствоваться в своем виде спорта.

По этой же причине я тонула. Или это была пытка водой? Подождите, то была всего лишь имитация утопления. А то, что происходило сейчас, было по-настоящему.

Дедовщина — отстой.

Не думаю, что меня хотят убить, и, хотя улавливать ауры было моей фишкой, в тот момент, когда я была лишена кислорода, способность читать цвета нарушилась. Их намерения были для меня такой же загадкой, как и то, почему в галактике Млечный Путь была только одна обитаемая планета.

Мои легкие начали сжиматься, и как раз в этот момент меня вытащили из воды за волосы. Судорожно сделав несколько глотков воздуха, я ждала, что мою голову снова погрузят под воду.

Только Мария этого не сделала.

Она позволила мне перевести дыхание, но продолжила держать за волосы.

Поскольку это не предвещало ничего хорошего, а жжение кожи у корней моих волос было ничем по сравнению с утоплением, я просто сосредоточилась на том, чтобы набрать в легкие побольше воздуха.

Конечно, я могла бы драться, бороться и, в конце концов, оказаться обездвиженной и измученной, но это было не в моей природе. Если бы я могла, то не позволила бы ударить меня, но некоторые люди причиняют больше боли, если с ними бороться. Было проще позволить им сжечь первоначальную агрессию, а затем не показываться на глаза. Половина детства, проведенного в патронажной системе, научила меня этому. За дерзкий ответ лучше получить фингал под глаз, чем ходить с разбитым носом и сломанной рукой — такой компромисс был не так уж редок, как вы могли подумать. А Мария? Она была злой. Блеск в глазах, когда она сбила меня с ног, презрительно искривленные губы — ей это нравилось. Она хотела моего страха, а я? Я была достаточно упряма, чтобы не давать ей его.

Так что, возможно, это сделало меня глупой.

Возможно, когда она сбила меня с ног, мне стоило хотя бы попытаться… но я не хотела доставлять ей удовольствие.

Господи, я была такой глупой.

Я слышала смех вокруг себя, как будто то, что они делали, было самым прикольным делом на свете. Черт, а я думала, что веду скучную жизнь.

Если это было представление команды о развлечениях, значит я прожила свою жизнь не зря.

Видимо решив, что с меня достаточно кислорода, Мария толкнула меня под воду, и миллионы пузырьков воздуха, затрепетав, полопались вокруг моего тела. В зрелище было что-то успокаивающее, хотя я не находила в этой ситуации ничего спокойного.

Сомневаюсь, что была первым ребенком, которого заставили пройти через это, и представляла, как другой брыкается и вырывается в отчаянной попытке сделать вдох, сбежать. Но я не была в отчаянии, а это означало, что я не развлекала их, поэтому понимала, что в результате мучение продлится дольше. Знала, что меня накажут за умение задерживать дыхание в моем любимом месте.

Когда мои легкие начали гореть, я, наконец, закрыла глаза и сосредоточилась. Меня не собирались убивать, поэтому знала, что меня скоро отпустят.

Как и ожидала, я почувствовала, как в моих волосах сжимаются пальцы, а кожа у корней защипала сильнее, хотя это казалось невозможным, и приготовилась к свободе. На этот раз, когда мою голову вытащили из воды и крошечные капельки разлетелись вокруг мелкими брызгами, напоминающими бриллианты, я открыла глаза и увидела его.

Сначала я подумала, что это мираж. Мои легкие сжимались, нехватка кислорода начала вызывать то, чего не было до сих пор — панику. Мальчика не было там раньше — это все, о чем я могла думать. Я бы знала. Даже без кислорода я бы узнала его. Невозможно не почувствовать такого человека.

Он вошел так, словно владел этим местом, и когда даже не моргнул при виде меня, моего явно красного лица, пылающих щек, слезящихся глаз, того, как ребята сгрудились вокруг меня, руки Марии у меня в волосах, я поняла, что он один из них.

Но тогда «один из них» означало всю команду по плаванию.

Я выиграла свое место в Роузморе, став членом сборной по водным видам спорта — команды, которая существовала отдельно от Академии и готовила пловцов к участию в национальных соревнованиях. Моя стипендия здесь зависела от моих способностей в воде, от вывода и без того, элитной школьной команды на новый уровень. Финансирование — это жизнь для команды, как и ее реклама, и это, занимая большую часть моего времени, означало возможности для связи с общественностью, которую академия собиралась использовать по максимуму.

Так как я заработала свое место здесь упорной работой, полагала, что и другие это сделали тоже, но наши дороги к данному моменту в нашей жизни не могли быть более разными. Каждый из нас шестерых по-своему стремился добраться сюда, на эту тумбу, которая может серьезно продвинуть на международный уровень, но я, без сомнения, знала, что их пути были намного проще, чем мой.

Здесь, в роскошном тренировочном бассейне Роузмора, мы будем готовиться к национальным соревнованиям и параллельно начнем путь к крупным турнирам в качестве сборной.

До этого момента в своей спортивной карьере я соревновалась только на уровне штата и соседних округов, но теперь, когда я стала студенткой академии, все должно измениться.

Я просто не ожидала, что изменится таким образом.

Когда мальчик моргнул, разрывая связь между нами, я почувствовала эту потерю внутри себя как смерть. Я дышала через этот разрыв, изнутри покрываясь трещинами от потери связи и, как бы сильно это ни звучало, это был пик того момента. Той привязанности.

Возможно, у меня гипервентиляция или галлюцинации, или… что там еще бывает, когда голова находится под водой в течение нескольких минут.

Может, его вообще не существовало.

Я почти надеялась на это, потому что если он находился здесь, то был скорее кошмаром, чем мечтой.

Но хлопающий звук его шлепанцев с мягкой подкладкой, когда он шел к той стороне бассейна, где меня удерживали был реален. И сквозь хлор я чувствовала его запах.

Чистый.

Дорогой.

Это был его запах. Безумие, но это правда.

Поскольку его появление не могло означать ничего хорошего, я использовала свободу от привязанности к нему, чтобы дышать с умом. Я стала делать глубокие живительные вдохи, а не поверхностные, панические, и приготовилась к тому, что вот-вот должно произойти — Мария не отпускала мои волосы и руки, которые были выкручены за спину. За те тридцать или около того секунд, что мне дали дышать, она сжала хватку на моих волосах, словно угрожая еще большей болью, если осмелюсь сопротивляться. Жжение моего скальпа было как электрошок для кожи чувствительного лица, а плечи были близки к вывиху. Честно говоря, никакой борьбы и не будет — я была слишком измотана, достигнув своей крайней точки, когда она выжимала воздух из моих легких и лишала живительного кислорода.

Я слышала, как позади мальчик разговаривал с остальными. Раздались звуки одобрительных хлопков по плечам и смех, эхом разнесшийся по аквакомплексу, то ли надо мной, то ли над шуткой, которую я не услышала. Чего я не ожидала, так это ощущения теплой руки на затылке.

Это было новое прикосновение, и внутренне я знала, что это он. Чувствовала это всем своим существом.

На секунду я подумала, что мальчик собирается спасти меня, что этим прикосновением хочет успокоить. Что скользнет пальцами по моему плечу, вдоль руки и дотянется до ладони. Я представила, как наши ладони соприкасаются, а пальцы переплетаются, а затем он хватает за руку, помогая мне подняться на ноги. Герой, который мне не был нужен, но, тем не менее, сейчас я его приветствовала.

Мальчик мало удивил меня, сделав это. Голова снова оказалась под водой, руки зафиксировали в более крепкой хватке. Я закрыла глаза, чувствуя, как меня охватывает разочарование.

Нечасто я чувствовала связь с кем-либо, нечасто кому-то удавалось пробиться сквозь стены, которые возвела вокруг себя. Но он смог это сделать. Этим интенсивным десятисекундным взглядом он разрушил ему удалось разрушить все, что делало меня мной.

И ему было все равно.

Он даже не понимал, что натворил.

Я чувствовала вес его руки, его жар. В прохладной воде неглубокой стороны бассейна он был полной ее противоположностью. Его тепло было настолько интенсивным по сравнению с водой, и это больше всего меня пугало. Казалось, я чувствую прикосновение каждого его пальца на своей коже, глупо, но уверена, что даже ощущаю тонкие линии отпечатков.

Какая-то часть меня надеялась, что завтра, когда появятся синяки, эти отпечатки будут на коже. Отметки, что-то осязаемое, чтобы вновь представить этот момент. Увидеть следы предательства и вновь убедиться в вероломстве.

Он удерживал меня, но, в отличие от Марии, не трогал мои руки, а уперся коленом в спину прямо между лопатками. Утром, вероятно, больнее всего на свете будет там — грубая сила мальчика была в десять раз хуже, чем у Марии, и то, как он придавил, расплющив мою грудную клетку, делало боль в моих плечах похожей на легкую прогулку в парке.

Вскоре я почувствовала скуку, витающую в комплексе.

Я не делала ничего, чтобы подстегнуть ребят, не делала это испытание забавным, поскольку меня пытались утопить, чтобы доказать, что глупо надеяться на то, чтоб стать частью команды.

Раньше меня не мучили так сильно, но, возможно, такого следовало ожидать. Это была элитная спортивная школа, в которую ходили обладающие снобизмом и иллюзией знатности самоуверенные дети, которым нужно было многое доказывать. Более того, поскольку мы были в одной команде, то каждый ее член был также конкурентом друг для друга.

Осознание этого таило в себе угрозу, и я понимала, что, хотя эти ребята верили, что дружат между собой, это было не так.

Здесь все были врагами. Они, скорее были волками, одетыми в овечью шкуру, и если забыли об этом были глупы.

По этой причине я не обиделась.

Странно? Возможно. Но тогда я была странной. Очень немногое могло повлиять на меня, очень мало проникало сквозь те стены, которые я давным-давно построила. И по этой причине, пока команда наслаждалась моими страданиями или отсутствием таковых, пожалуй, единственным, кто обидел меня, был мальчик.

Адам.

То, что он делал, было предательством.

То, что я никогда не прощу.

Никогда не забуду.

Не раньше, чем умру. Я просто надеялась, что сегодня не тот день.