На поверхности

Глава 13

Тея

Тогда

Мое время поразило тренера Райдера. В течение недели я была принята в команду и экипирована так, словно являлась богатым ребенком вроде Адама с Каином: спортивным костюмом сборной, гордо висящем в моем шкафу, и тремя специальными купальниками для соревнований, лежащими в моем комоде. В отличии от меня, Мария Лопес не была счастлива. Принятие меня в команду исключило ее из нее, но даже несмотря на то, что она злилась на это и швырнула урну для полотенец в раздевалке в стену, настоящих ссор не было. Тренер легко все уладил.

Заплыв.

Я опережала ее на четыре секунды.

Эти весна и лето все изменили. Но все началось с Адама. Он был спусковым крючком, катализатором. Он взял меня под свое крыло и помог мне летать, потому что тренер не остановился только на заплыве против девушки Каина.

Он отправил меня на соревнования по плаванию среди юниоров на открытой воде, и я выиграла все шесть заплывов. Затем последовали дивизионные встречи, соревнования между штатами и, наконец, национальный чемпионат США.

Золото, золото, золото.

Внезапно у меня стало больше золотых медалей, чем места для их хранения, и вешать их на стену было как-то неправильно. Кенни заходил в мою комнату, таращился на них, а затем тряс головой и спрашивал, может ли взять себе что-нибудь. Я знала откуда эта реакция.

Это было нереально.

Подобные вещи не происходили с такими людьми, как я.

И знаете, что было еще безумнее? Несмотря на то, что для моего участия в олимпийских соревнованиях было поздно — они состоятся буквально через пару месяцев, — у меня было предчувствие, что я полечу в Рио.

Благодаря моему таланту и Адаму передо мной открылись все двери. Тренер внезапно перестал смотреть на меня, как на объект благотворительности. Он спал и видел золотые медали, но мне было все равно.

Я делала это не ради золота.

Я делала это для Адама и для себя.

Несмотря на то, что нам не разрешили быть парой, между нами ничего не изменилось. Нам разрешали видеться только утром и в редких случаях вечером, поэтому мы никак не могли начать безумный, страстный роман, верно? Но будучи членом его клуба, я могла видеть его часами. В своем любимом месте. Даже если не могла прикоснуться к нему.

Что, надо признать, было отстойно.

Тем не менее, это было для нашего будущего. То, над чем мы оба работали.

Вода всегда была моим домом и механизмом выживания, поэтому мне казалось безумием, что с ее помощью я нашла своего джило и могла обеспечить себе будущее, которое не принадлежало бы бедному району Бостона.

У меня не было возможности получить право на стипендию, учитывая, что средняя школа, в которой я училась, была дерьмовой. У нас не было даже школьного психолога — они постоянно увольнялись, не выдерживая огромного количества детей-наркоманов и подростковой беременности.

Но внезапно я увидела проблеск надежды.

Шанс выбраться оттуда.

И я воспользовалась им. Я схватила его. Я сделала его своим.

Я не знала, что случилось. Не знала, как или почему, но в начале сентября, вместо появления в средней школе Мэдисон Уинтроп, я подъехала с Адамом к Академии Роузмор.

У меня появился спонсор, и не нужно было быть гением, чтобы понять кто он.

Подобные вещи не происходили с такими людьми, как я, но в Академии Роузмор видели мое выступление на чемпионате по плаванию на открытой воде. Видели мои способности. И каким-то образом я получила грант на обучение в Роузморе. Большой грант. Он покрывал сто процентов обучения, включая дурацкую форму, которую я должна была носить, и все необходимое для занятий спортом. Кенни, мой приемный брат, был невероятно рад за меня.

Адам перевернул мою жизнь с ног на голову. Это было похоже на сон. Прекрасную сказку.

До определенного момента.

Войдя в женскую раздевалку в первый учебный день, я ощутила демонстративное безразличие. Но это было ожидаемо. Я знала, что ко мне будут испытывать неприязнь, потому что с новенькими всегда так, а я побывала в достаточном количестве школ, чтобы предвидеть такую реакцию.

Хуже всего было то, что Мария Лопес, которая училась вместе со мной, была сукой королевского масштаба, а я выбила ее из команды, которая тренировала ребят для Олимпийских соревнований.

Поскольку Адам предупреждал меня на этот счет, я носила купальник под формой для того, чтобы мне не приходилось переодеваться в раздевалке. Дети были способны на самое подлое дерьмо, и я не хотела, чтобы повсюду распространялись мои фотографии в обнаженном виде только потому, что Мария испытывала ко мне враждебность и считала меня причиной своих неудач.

Итак, я сняла одежду, засунула ее в шкафчик, закрыла его на замок и подергав дверцу, чтобы убедиться, что он надежно закрыт, надела резиновый браслет с ключом на запястье.

Честно говоря, я ожидала гнобления в течение всего дня, поэтому оставила еще одну форму и телефон в своем шкафчике в коридоре. Адаму также было велено ждать меня. Мы вместе обедали после тренировки, и он знал, что если я не выйду вовремя, значит мою форму забрали или что-то со мной сделали. У него был ключ от моего шкафчика, поэтому в случае необходимости он мог достать мою одежду.

Даже для меня попытки защитить себя казались бредовыми, но я слишком много раз была в роли новенькой, чтобы не знать, какими могут быть люди. Проявление бдительности избавит меня от поисков своей формы в бюро находок.

Школа была похожа на сон. Не было ни кричащих детей, ни сердитых охранников, хмуро глядящих на возмутителей спокойствия. Каждый показывал содержимое своих сумок без каких-либо словесных перепалок, как это было в «Мэдисон Уинтроп». Охранники даже улыбнулись мне и пожелали приятного дня.

Территория выглядела так, словно сошла со страниц журнала по садоводству, здание — со съемок какого-то навороченного телешоу, а ученики были похожи на героев «Сплетницы» на стероидах. (Прим.: «Сплетница» (Gossip Girl) — американский телесериал о жизни привилегированных подростков.)

Я никогда не видела столько дизайнерских сумок, а этим людям не было еще и восемнадцати.

Деньги в этих стенах были просто неприличные, и каким-то образом я стала частью этого безумия.

Безумия, наполненного обещанием.

Обещанием, в котором я нуждалась, если намеревалась обрести другую жизнь, а я хотела этого. Я очень этого хотела. Я хотела освободиться от прошлого, наполненного страданиями и горем. Хотела превратиться из кочевника в человека с корнями, в ту, кто будет частью чего-то.

Все это стало возможным благодаря Адаму. И эти возможности благодаря ему же стали терпимыми.

Так что, несмотря на мою готовность к войне со школьными суками, я была счастлива.

Как я была глупа.

Я ожидала издевательств.

Чего я не ожидала, так это того, насколько они будут ужасными.

Когда Мария толкнула меня вниз, я этого не ожидала. Я думала, что она попытается унизить меня, а не навредить физически. В одну секунду я оказалась на полу, больно ударившись коленями о плитку, когда она сделала мне подсечку, а в следующую мое лицо было в воде, а мою голову держали за волосы.

Я не паниковала. В этом не было необходимости. Я могла надолго задерживать дыхание под водой.

И каким бы безумным это ни было, я была спокойна, спокойнее, чем когда она меня отпускала. Мои легкие, почувствовав возможность сделать вздох, начали гореть, и желание набрать как можно больше кислорода заставляло делать глубокие судорожные вдохи.

Потом появился он.

Мой спаситель.

Адам.

Только он не сделал этого. Он не спас меня. Он подошел ко мне, схватил за волосы, как Мария, второй рукой сцепив мои запястья сзади, и толкнул меня вниз, уперевшись коленом мне в спину, таким образом удерживая меня без особых усилий.

На этот раз я не была спокойна под водой.

Я запаниковала, потому что это был Адам.

Мой Адам.

И все остановилось.

Мое сердце.

Мой мозг.

Время.

Все перестало работать.

И ничего нельзя было исправить.