Пепел прошлого

— Я прошу… Я прошу — наконец-то, прошептала она, открывая свои глаза, откуда тут же выкатились крупные слезинки. — Я прошу, не останавливайся….

Меня не нужно было просить, потому что я бы не смог остановиться, даже если на крышу здания упала бы бомба. Я бы продолжал путешествовать по ее изменившемуся телу, словно на долгожданной экскурсии. Как наркоман, несущий долгожданную дозу.

Не смог бы остановиться только потому, что собственное тело предало меня, слившись с ней воедино так быстро, чтоб опередить мысли и ор здравого мысли… Ее вскрик, превратившийся в воздух, заполнил меня до предела. Я ждал, пока она успокоится, но требовательный и быстрый взгляд карих глаз обжог меня, подобно искре костра. Чуть расслабив бедра, она подалась ко мне всем телом, зазывая и губя. Сладкая погибель. Мягкая грудь колыхнулась, возвращая в меня животную страсть, уступившую место внезапной нежности. Наполнял ее, а сам впитывал каждый ее взгляд, движение, покачивание груди… Вдавливал пальцы в зарумянившуюся кожу. Знал, что завтра останутся синяки, как отметина. Как расписка на долговой обязанности. Все было в ней идеально. Все было так, как должно было быть. Она была прежней. Прежней. Той, что осталась в воспоминаниях у окна в центре старой Вены.

Лиза закусила губу и подняла ноги, открываясь для меня еще больше. Я знал, что она близка. Видел мелкую испарину на шее, видел поджатые пальчики на ногах… Но это не все. Понимая, что потом это кончится, наклонился так близко, что наши носы касались друг друга при каждом точке бедер навстречу друг другу.

Сладость клубники, горечь кофе ударили в нос так резко, что я зарычал и, не удержавшись, прижался к ее губам, чтобы ощутить все. Вкусовая бомба взорвалась на языке так быстро, голова закружилась, а уши заложило от ее резкого вскрика. Лиза обхватила руками меня за шею, словно боялась, что я отстранюсь. Она стонала, а я продолжал целовать, упиваясь мягкостью губ. Молился, чтобы дрожь облегчения не затихала. Хотелось умереть здесь и сейчас.

Когда голова, покачнувшись в последнем приступе кружения, "вернулась на место", а дыхание стало приходить в норму, я смог оторваться от ее губ. Чуть прикусывая, оттягивая за собой, впитывая последние нотки вкуса…

— Макси… — прошептала она и, как тогда… много лет назад, провела пальцами, вымазанными в сиропе, по моим губам…

*****Лиза*****

Я плакала… Так горько, не позволяя слезам вырваться наружу. Внутри все сжималось от боли и сладостного удовлетворение. Ноги дрожали, руки свисали по обе стороны стола, а душа плакала. Его кожа и запах, от которого кружилась голова. Все сводило меня с ума. Вымученное за годы состояние спокойствия исчезло и испарилось. Я вновь ощутила ту степень тоски, что выворачивала меня. Хотелось вцепиться в него и не отпускать, наслаждаясь последними хрипами. Хотелось бросить всех и пойти следом…

Он изменился. Появилась какая-то соблазнительная грубость и требовательность. А взгляд перестал быть романтично-сладким. Это больше походило на пламя, способное сжечь дотла. В его взгляде пропала ненависть. И надежда, хоть на миг, но коснулась моей растревоженной души. Надежда на то, что рано или поздно все само собой разрешится. Пусть все само собой… Потому что от меня он никогда не узнает правды.

Как я хотела, чтобы он вновь поцеловал. Чтобы просто прижался губами, позволив вспомнить забытые ощущения. Я открылась прошлому, позволяя окунуться в него по самую макушку. Но, как и всегда, после самого сильного наслаждения приходит ощущение трезвости и одиночества…

— Лизка! Ты где? Тебя вся больница ищет. Опять закрылась? — резкий вскрик Киры за дверью вмиг погасил пламя, в котором сгорали два тела посреди когда-то стерильной лаборатории…