Пепел прошлого

Ее взгляд был резок, как скальпель. Взгляд машинально скользил по коридору, осматривая каждую женщину, проходящую мимо. Они здоровались, а она кивала и тихо бормотала их фамилии. Она всегда заучивала своих пациентов, помнила все, не заглядывая в карточки. Проблемой для нее были фамилии. Лиза могла помнить результаты анализов за год, но забыть фамилию, поэтому все ее руки были исписаны.

— А… Ему? Ребенку ничего не угрожает? Не знаю, что сказать Андрею, — я и правда, не знал, что сказать. Возможно, специально забивал его автоответчик дурацкими сообщениями, чтобы для главного не хватило памяти.

— Макси, — Лиза подняла голову, но тут же вздрогнула, напоровшись на мой любопытный взгляд. — Максим, я все сделаю….

— Я помню.

много лет назад…

Город уже стал оживать, прогоняя легкий утренний туман. Лучи рассвета скользили по серым зданиям, любопытно заглядывая в окна, стараясь разбудить каждого жителя. Мои шаги прогоняли спокойную тишину звонкими ударами кроссовок о старую брусчатку. Дворники уже высыпали в переулки старого города, вооружившись метлами. Еще пару минут и мелкие тучки пыли вытеснят чистый утренний воздух. Я бежал быстро, стараясь успеть надышаться еще не загазованной влажностью, нетронутостью, которую скоро прогонят жители и ленивые толпы туристов, заполонившие узкие каменные улочки.

Сжимал в одной руке бумажный пакет, а в другой — букет мелких ромашек, заказанных у цветочницы, еще пару недель назад. Все, чего я желал — оказаться дома. Представлял, как тонкая простынь ласково укрывает ее тело, повторяя каждый изгиб. Подушечки пальцев обжигало желанием притронуться к ее спине, пробегаясь по узору татуировки. Дрожал от жажды, такой неконтролируемой, которой никогда не суждено познать чувство сытости. Мне всегда будет ее мало. Всегда…

Чуть придержав дверь, вошел в нашу маленькую квартирку. Застыл в пороге, вдохнув аромат, приносящий счастье. Скинул обувь и замер, бросив взгляд в гостиную: на рояле стояла бутылка недопитого вина, а на ковре у камина валялась наша одежда, как напоминание о вчерашнем вечере. Старался двигаться, как можно тише, переступал старые поскрипывающие половицы, пробираясь к кухне, чтобы накрыть праздничный завтрак. Лизи, конечно, будет недовольно морщиться, называя все это "приторно сладкой ванилью", но потом все же выдохнет и сдастся, только чтобы не расстраивать меня.

Но на крохотной кухне с огромным окном во всю стену, уже стояла Лиза с чашкой в руке. Она прислонилась к стене у открытого окна, абсолютно не стесняясь своей наготы. Длинные пальцы крепко держали белую кружку в крупный красный горох, из которой она всегда пила кофе. Не обращала внимание на отколотую ручку и мелкие щербинки, говорила, что так вкуснее, не позволяя выкинуть "старушку". А я смеялся, называя ее "пойло" — ужасом, потому что от крепости этого напитка хотелось прополоскать рот, пусть даже спиртом, но лишь бы скорее смыть этот жгучий вкус.

Но я врал, потому что мне нравилось, как от нее пахло: тонкий аромат табака, резкость антисептика и еле уловимые нотки цитруса, а кофейная горечь так соблазнительно играла на нежной коже ее губ. Я не хотел шевелиться, упиваясь этой идеальной картиной. Ее фигура заставляла мое сердце сбиваться с привычного ритма. Кожа почти просвечивала, от недостатка солнечного света, силуэт портила только излишняя худоба, из-за ее бешеного графика учебы и работы. Ручки были настолько тонкими, что казалось, могут сломаться под тяжестью большой чашки. Ребра так явно выделялись, пробуждая желание накормить ее булкой с толстым слоем арахисовой пасты. Но не сейчас… Я просто упивался ее расслабленной, даже чуть беззаботной позой, в которой она стояла у самого окна. Тонкая ткань занавески ласково скользила по ее телу, стараясь то ли прикрыть, то ли наоборот — показать всю ее красоту еще спящим жителям…

— Привет, милая…

— Макси, ты опять? — она нахмурилась, сложив руки на груди. Соблазнительная выпуклость приподнялась, останавливая мое сердцебиение. Лизи наклонила голову, внимательно рассматривая меня с ног до головы. Длинные волосы с синими прядями скатились на плечо, прикрывая левую грудь с россыпью родинок у соска. — Что сегодня? Дата? Твой День Рождения? Или мой? Что я опять забыла? — Лиза бросила взгляд на свои руки, где она писала заметки ручкой, паста которой не смывалась неделю. Но, не обнаружив ничего важного, вновь нахмурилась.

— Просто решил накормить тебя завтраком, — я пожал плечами, подходя к ней все ближе. Только что бледные щеки вспыхнули ярким румянцем. Подхватив ее за бедра, усадил на кухонную поверхность, Лиза тут же обвила меня своими длинными ногами. — Я просто хочу, чтобы ты иногда отдыхала и ела.

Открыл пакет и достал ее любимые вафли с шоколадной крошкой. Оторвав ароматный кусочек, заметил, как она уже облизывается. Открыл стеклянную баночку клубничного сиропа, который специально варили для Лизи в пекарне за углом, обмакнул в него вафлю.

— Мне обязательно тебя кормить?

— Черт, ты такой соблазнительный, когда врешь, — прошептала она и наклонилась, обхватывая губами свое лакомство вместе с моими пальцами. Чуть замерла, пробегаясь языком по коже. — Что сегодня? Ты же хотел устроить свой фирменный завтрак? Я заметила, как ты расстроился, обнаружив, что я уже не сплю.

Она задорно подмигнула и, как обычно, погрузила в банку сиропа два пальца. Красная вязкая жидкость покатилась по бледной коже упругими струйками. Лиза снова улыбнулась и погрузила пальцы в рот, закрывая от удовольствия глаза. Неподдельное выражение счастья растеклось по ее лицу.

— Ты точно работаешь в госпитале?

— Колись, пока я добрая, — она приоткрыла глаза и вновь опустила пальцы в банку.

— Сегодня ровно год, как ты живешь со мной…

— Боже, как летит время! — рассмеялась она, отставляя десерт в сторону. Ее пальцы пробрались под мою футболку, пробегаясь вдоль ребер быстрым движением. — Как только я терплю такого занудного романтика?

— Не беда, весь секрет в том, что ты просто меня не видишь, пропадая то в универе, то в госпитале.

— Вот, видишь… — она уже не говорила. Голос пропал, уступая место хрипу. Одним движением она рванула с меня футболку, прижимаясь всем телом. Глаза стали темными, как черный чай, губы пахли клубникой, а на подбородке таяла шоколадная крошка. — Пожалуй, мне сегодня тоже нужно сходить в госпиталь.

— Только при условии, что мы вечером снова посмотрим фильм.

— Жаль… Я думала, что мы сейчас откроем сеанс…. А потом ты мне сыграешь….

**** наше время****

Убедившись, что Варя устроена в отдельной палате, я аккуратно закрыл дверь и вышел. Хотелось сбежать подальше от едкого запаха хлора, антисептика, белых халатов и крепкого кофе. Голова кружилась. Казалось, что я схожу с ума. Вокруг пахло ей. Она была повсюду, цепко следуя за мной шаг за шагом.

Я бросился бежать по коридору, в поисках лестницы. Курить! Мне срочно нужно прогнать ее запах. Только крепость табака справится с этим наваждением. Хотя нет, мне нужно уехать. Кира уже почти подъезжает, а еще через час, в Варюхиной палате станет тесно и душно от объема ласки и любви родных. А мне тут не место. Не место…

Я бежал, минуя медсестер и санитарок, почти не дышал, не желая ее впускать туда, где она уже побывала однажды. Доверие… Нет ей доверия. Бежать. Просто смыться. Но распахнутая дверь в конце коридора заставила меня застыть. Я замер и перестал дышать.

— Лаборатория, — шепотом прочитал я.

Черт! Я замер, как старшеклассник, подсматривая за молодой училкой в замочную скважину. Лиза сидела в дальнем кабинете на металлической поверхности лабораторного стола и ела варенье. Длинные пальцы погружались в сладкую жидкость, а потом исчезали во рту. Полуприкрытые глаза, вырывающийся стон удовольствия и босые ноги… Она, как обычно болтала ими в воздухе, чуть шевеля пальчиками.

Черт! Что я делаю?

Быстро зашел и громко захлопнул дверь. Лиза даже не открыла глаза, только яркий румянец, заливший ее лицо, говорил о том, что она знает, кто ее гость.

— Максим, не надо… — прошептала Лиза, не открывая глаз.

А мне так хотелось погрузиться в тягучую темноту ее взгляда.

— Почему? — шаг за шагом, я пересекал большое помещение, закрывая за собой еще одну дверь.

Как только щелкнул замок, Лиза вздрогнула и распахнула глаза. Точно! Растаявший горький шоколад. Меня просто затрясло от желания притронуться. Знал, что до того, как насладиться вареньем она выкурила сигарету и запила крепким кофе. Я ощущал себя маньяком, потому что мне не важны были ее желания. Мне не нужно было слышать слова, потому что ее тело говорило само за себя.

Взгляд, искрящийся яркими переливами желания, был зафиксирован только на мне. Пальцы крепко сжимали металлический стол, грозя ему мелкими вмятинами. Тонкая ткань халата то натягивалась от глубокого вдоха, прорисовывая белое кружево белья под ним, то расслаблялась, обнажая ее дрожь возбуждения.

— Лизи… Посмотри на меня, — сжал ее подбородок, чуть приподнимая. Кроме ее тела мне был необходим ее взгляд. Густой, как крепкий чай.

Пухлые губы дрожали, сопротивляясь желанию до последнего. А мне хотелось ощутить, прижаться и погрузиться в сладкое прошлое. Я стоял на краю пропасти. Внизу — прошлое. Оно манит и не отпускает, а позади — годы беспамятства и жизни, больше похожей на пепелище.

Пальцы быстро пробежались по рукаву халата снизу вверх, остановившись на верхней пуговице. Мне даже стараться не пришлось, потому что от ее дыхания ткань так сильно натягивалась, что было достаточно только помочь. Все ее тело демонстрировало желание. Такое настоящее, почти забытое. Раскрыл ткань халата и замер. От хрупкого тела не осталось и следа. Налитая грудь, золотистая кожа. Не было выступающих острых ребер, угловатости форм. Такая приятная мягкость ощущалась под ладонью совсем незнакомо. Подцепил указательным пальцем бюст, оттягивая его вниз до тех пор, пока не увидел то, о чем мечтал много лет. Мелкая россыпь родинок все так же окружала ореолу уже напрягшегося соска. Подушечки пальцев горели. Я почти ощущал боль, что сконцентрировалась в них. Коснуться. До боли хотелось прижаться, вбирая вдохи и тепло.

— Лизи…

— Макси… — наконец-то выдохнула она и, как обычно откинула голову назад, уперевшись руками в металлическую столешницу. Медицинская шапочка упала, позволив рассыпаться упругим светлым локонам, выстреливая в моем теле адреналином. Она обхватила меня ногами за бедра, притягивая так близко, чтобы ощутить всю силу моего желания. А я хотел. Хотел так, как давно ничего не хотел. И стон, который она прятала где-то глубоко, наконец-то, вырвался, заполнив стерильное помещение звуком возбуждения.

Нащупывал завязки на ее хлопковых брюках. Но, не желая больше терпеть, рванул так сильно, что сквозь тихий стон услышал громкий звук рвущейся ткани. Я двигался так быстро, что и сам не понимал, что делаю. Но остановился только тогда, когда ощутил под ладонью горячую кожу ее бедер. И тут я замер….

Не мог позволить себе поторопиться, упиваясь каждым ее вздохом и стоном. Опустил руки на колени и стал двигаться медленно, впитывая все тепло ее тела. Она дрожала и сжимала губы, словно стесняясь стонов, которыми щедро раскидывалась прежде. Лиза жмурилась, словно от боли, подбородок дрожал, а жилка на шее билась так быстро, что становилось страшно. Долги… А я привык возвращать долги и накопившиеся за годы проценты.