Грешные чувства

Глава 13

— Прости, я идиот, — его теплые губы коснулись моего плеча, прижимая меня еще сильнее к себе.

Я замерла, забыв, как дышать. Слезы застыли в глазах, боясь спугнуть внезапный порыв брата. Он не оставил меня одну. Он рядом.

Опустив голову, я продолжала рыдать, не в силах остановиться. Тимур не прекращал покачивать меня в своих объятиях. Просто ждал, пока я выплачу свою боль. Выбившись из сил я, наконец, успокоилась. Мы стояли под струями воды и боялись произнести хоть слово.

— Ты же не из тех, кто сделает мне больно? — всхлипывая, я первая нарушила молчание.

— Ты же знаешь ответ, малыш, — быстро ответил он.

— Поклянись, что больше не станешь участвовать в этих проклятых гонках! — с болью в голосе произнесла я.

— Клянусь. Рина, никогда, — ни секунды не думая, прошептал он у моей шеи.

С облегчением выпустив воздух из легких, я подняла руки и переплела его пальцы со своими. Все остальное не важно. Только стук двух сердец в унисон, шум воды и снова наше молчание. Слова лишние. Я ему верю. Он не из тех, кто ударит в спину. Он не способен на предательство. Сколько раз я представляла такие минуты. Сотни раз мечтала почувствовать подобное. Это мгновение прекрасно. Не хочу его разрывать. Пусть так будет всегда. Вечно. Никогда не признаюсь в своих переменившихся чувствах к нему, иначе навсегда его потеряю.

Мне плевать что будет дальше со мной. Важно лишь, что я до сих пор в его сердце. Пусть как сестра, пусть как родная кровь, но любимая и единственная. Мое имя на его губах, как мед, как целительный нектар для моего бедного сердца. Его слова возрождали меня из пепла, словно феникса, который до этого сгорел в пламени огня.

Выключив воду, Тимур выпустил меня из своих объятий, чтобы дотянуться до полотенца.

— Вытирайся, я подожду тебя в комнате, — сказал он, протягивая его мне.

Кивнув, я прижала его у своей груди. В горле скребло, будто там были сорваны все связки. С трудом сглотнув, я подняла на него глаза. В мокрой одежде он казался еще соблазнительней. Футболка облепила его грудь, позволяя разглядеть, что скрывается под черной тканью. Сердце забилось чаще, разгоняя кровь по всему телу. Внизу живота стало ощущаться приятное томление, не испытываемое мной ранее.

Завернувшись в полотенце, я вышла в комнату и остановилась у кровати. Брата в ней не было. Скорее всего он передумал и решил пойти к себе. Я его понимала, видимо ему надоело быть нянькой, и он решил, что с него на сегодня достаточно. От навалившейся усталости глаза так и норовили закрыться. На скорую руку надев первую попавшуюся под руку пижаму я ы, залезла под одеяло.

Прикрыв глаза, вздохнула. Волнения пережитого вечера не позволяли быстро отправиться в царство Морфея. Из воспоминаний о теплых крепких объятиях, меня вырвал звук открывшейся двери.

— Пришел убедиться, что ты уже в постели, — сказал он, подходя к моей кровати.

На нем была уже сухая одежда. Лишь слегка влажные волосы выдавали то, что происходило этой ночью.

— Да, все хорошо. Спасибо тебе, — шепотом ответила я ему, превращаясь в тихую, милую сестренку. Мне нужно быть осторожней, чтобы не выдать себя. Не переживу его холода и отрешенности.

— Тогда я пойду к себе. Спокойной ночи, маленькая, — он наклонился ко мне, чтобы поцеловать в щеку.

Его нежные, тёплые губы, вновь зародили приятное чувство внизу моего живота. Теперь его поцелуи воспринимались по-другому. Они разжигали во мне пожар, способный поглотить меня живьем. Чем больше он мне улыбался и целовал, тем больших ласк мне хотелось. Поддавшись обдуманному порыву, я схватила его за руку.

— Не уходи. Побудь со мной этой ночью. Как раньше, — прошептала я, смотря в его черные глаза. Тихая умница во мне уснула, уступая место моей второй сущности, жаждущей удовольствий.

Секундное замешательство заставило его промолчать. Вздохнув, он выключил светильник у изголовья кровати и стал опускаться рядом со мной.

— Глупая, какая ж ты глупая у меня, — обнимая, он лег со мной рядом.

Улыбнувшись в темноте, я прижалась к нему всем телом. Его руки обхватили меня крепче, заставляя переместиться на его грудь. Его стук сердца — самая лучшая колыбельная для меня. Его дыхание сводило меня с ума. Хотелось прижаться к нему своими губами, чтобы вобрать его в себя, почувствовать их вкус. Нельзя! И это “нельзя” будет преследовать меня всю жизнь. Безнадежность и счастье смешивались воедино, заставляя тяжело вздохнуть.

— Спи, — шептал он, проводя пальцами по моим волосам, вызывая мелкие мурашки на моей коже.

Под его нежное медленное поглаживание я и не заметила, как провалилась в сон, который был наполнен невероятной любовью. Хотелось остаться там навсегда и никогда не просыпаться.

Свет в окне уже слепил глаза, а я не могла очнуться, словно кто-то неизвестный не пускал меня, придавливая своей тяжестью и отнимая у меня все силы.

Ломота в теле и усиливающаяся боль в горле заставили меня, наконец, вынырнуть из сна. Со второй попытки я открыла глаза и обнаружила, что лежу одна. Только измятая рядом подушка напомнила о том, что вчера было все реальностью, а не плодом моего больного воображения.

Всему прекрасному всегда приходит конец. Это неизбежность. Суровая правда жизни. И с этим я столкнулась в этот же день. Тимур исчез. Совсем. Не появлялся дома. Время от времени выходил на связь с родителями, чтобы заверить, что с ним все в порядке. Я же сходила с ума. Душа и тело болели. После той ночи я все-таки заболела, но это не шло ни в какое сравнение с тем, как мучилась и изнывала моя душа. Тимур оказался очень жесток. Не отвечал на мои звонки, словно и не было нашей ночи примирения. Он снова превратился в отстраненного брата, который отгородился от меня огромной стеной.