Грешные чувства

Глава 47

Дарина.

Тьма, окружающая меня со всех сторон, рассеивалась, выпуская наружу мое сознание. Сквозь пелену стали пробиваться приглушенные звуки и голоса. Но я была очень слаба и снова провалилась в беспросветную бездну, не позволяющую выпустить меня на поверхность.

В следующий раз сознание приходило быстрее, туман рассеялся, и у меня получилось приоткрыть глаза и почувствовать резь в глазах от яркого света.

Не сдержав стон, я попыталась сглотнуть, но в горле было сухо, как в пустыне.

— Доченька, — мою руку сжали и стали гладить, помогая мне приходить в себя. — Милая моя, — я узнала голос мамы. Ее голос звучал четче, держал на поверхности, не позволяя мне снова впасть в забытье.

— Ма, — прошептала я, уже понимая, где я и что со мной. Операция. Я жива. Я смогла. Вернулась к нему. Только его голос держал меня, не позволяя уйти в темноту. Не дал уйти навсегда.

Тело было очень слабым Пальцы едва шевелились, когда я попыталась напрячь мышцы. Ничего не вышло, только лишь почувствовала боль в груди.

— Все хорошо, милая, все хорошо, — приговаривала она, сдавленным голосом. — Сейчас позову доктора, скажу, что ты очнулась.

— Где Тимур? — не слушая ее, спросила, морщась от боли. Мне хотелось знать, что он рядом. Что не исчез. Не оставил. Его присутствие было необходимо, как глоток целительного воздуха. — Позови, — прохрипела, сфокусировав свое внимание на ее лице.

— Он здесь, с отцом, — выпустив мою руку, поднялась с рядом стоящего стула и поспешила к двери. — Сейчас позову.

От головокружения стало подташнивать. Прикрыла глаза, но сразу открыла, сопротивляясь слабости. Посмотрела на капельницу, провода, подключенные к аппаратам, скрывающиеся под белой простыней и ужаснулась. Не хотелось, чтобы такой меня видел любимый, боялась, что почувствует отвращение, отвернется, разлюбит. Зря я попросила его позвать… Дурочка.

Дверь скрипнула, и я увидела ЕГО. Жадно всматривалась в любимые черты лица, сдерживаясь чтобы не прогнать. Так страшно, что ему не понравится то, что увидит. Хотелось быть привлекательной, желанной… А не такой, как сейчас…

— Малыш, — подошел ко мне, касаясь пальцем моей щеки, вытирая влагу. — Не плачь, маленькая. Все позади. Скоро все закончится, — говорил ласково, положив мою руку в свою.

— Не смотри…, — выдохнула я, зная, как сейчас отвратительно выгляжу. — Я ужасна…

— Ты самый прекрасный Ангел, — улыбнулся он, наклоняясь, чтобы поцеловать меня в губы. — Люблю тебя безумно и мне не важно, как ты сейчас выглядишь, глупая, — шептал он возле губ.

Облегченно выдохнула, слыша его приятные слова. На душе стало легче. Любит… Любую…

— Тим, это же правда? Мне не приснилось? — спрашивала, словно пыталась убедиться в правдивости, того, что узнала перед операцией.

— Правда, маленькая. Мы неродные, — ответил с улыбкой. Осторожно гладил меня по волосам, щеке, успокаивая. Я прикрыла его глаза и вдохнула его запах.

— Поспи, я буду рядом, — прошептал он, целуя мои пальчики. — Я тебя не оставлю.

Я слышала его голос, проваливаясь в сон, который был наполнен счастьем и любовью. Снилось, как я гуляю у моря, а рядом со мной Тимур держит на руках темноволосого малыша очень похожего на него. Мы смеялись, обнимались, целовали нашего ребенка в щечки. Ярко светило солнце, приятный теплый ветерок играл в волосах отца и сына, и я чувствовала себя самой счастливой женщиной на свете.

Сквозь сон я слышала приятный шепот родного голоса, повторяющий, о том, как он меня любит, никогда не отпустит, всегда будет рядом…

— Тимур, что ты опять задумал? — сидела на краю кровати с закрытыми глазами, пока любимый готовил очередной сюрприз. — Ты сведешь меня с ума, — смеялась я, едва сдерживая свое любопытство.

Сколько их было за эти два месяца, уже не счесть. И то, что моя палата превратилась в оранжерею — это пустяки. Каждый день моего выздоровления был наполнен любовью и заботой любимого. Все свое время он проводил со мной. Каждую минуту своего времени посвящал только мне. Положительные эмоции действовали на меня благотворно, тем самым приближая день моей выписки.

— Открывай, — сказал он, усаживаясь возле меня.

Медленно открыла глаза и посмотрела на небольшую, книжечку в его руках.

— Это детские сказки? — выпалила я, рассматривая яркую цветную обложку. — Только их ты мне еще не читал, — смеялась я, пока не заметила выгравированные колечки золотистого цвета по центру. Вмиг замолчала и вырвала ее из его рук. Нет, это же не сон? Нет, сон! Самый прекрасный! Невероятно…

— Ты это сделал? — взвизгнула я, кидаясь ему на шею, держа в руках наше свидетельство о браке Российского образца. — Тим, с ума сойти. Мы теперь правда женаты, — смеялась я, покрывая его лицо поцелуями.

Я предполагала, сколько бумажной волокиты пришлось вынести любимому, чтобы сделать наш брак действительным в России. Его ничего не останавливало: он делал все, чтобы я была счастлива.

— Все для тебя, — обхватив меня, усадил к себе на колени. — Как смотришь на то, чтобы обвенчаться? — спросил он, прижимаясь губами к моей шее. — Родители были бы рады присутствовать. Мы же их лишили этой возможности в Лос-Анджелесе, — он провел рукой по моему обнаженному бедру, вызвав дрожь во всем теле.

— Я буду только рада, — ответила ему, находя его губы. По мере того, как мое физическое состояние приходило в норму, становилось все труднее сдерживаться, чтобы не нарушить рекомендации врачей.

— Рина, — простонал Тимур. — Ты снова меня изводишь, — прорычал он, оторвавшись от моих губ.

— Даже не думала, — невинно похлопала ресницами, смотря на него. — Не могу удержаться, когда ты так близко.

— И сразу запускаешь свои маленькие ручки куда не нужно, — говорил он, вытаскивая мою руку из-под своей футболки. — Ты же слышала, что говорил врач. Избегать нагрузок, волнений. Вот неугомонная.

Хмыкнув, я обхватила его за шею, смотря прямо в глаза.

— Ты меня совсем не хочешь? — наигранно надулась я, зная, что это не так, потому что хорошо ощущала ту приятную твердость под своим бедром. Но мне как любой девушке было приятно об этом еще и услышать.

— Ты же знаешь, что хочу, — взяв мою ладонь, он положил ее на свой пах, давая почувствовать его желание. — Хочу так, что даже становится страшно, — подтянул меня к себе еще ближе, впиваясь в мои губы страстным поцелуем. Не успела сделать вдох, как он опрокинул меня на кровать, задирая мою тунику к животу. Его ласки, обжигали, сводили с ума. Мое тело изнывало, требовало большего, но только я начала предвкушать нашу скорую близость, как он резко остановился, вырывая из моей груди протестующий крик.

— Я отлично себя чувствую, — умоляла его, все еще надеясь на чудо.

— Потерпи до выписки. Не хочу, чтобы наш первый раз случился в больнице второпях. Хочу любить тебя долго, нежно…, — шептал, проводя пальцами по моей шее, спускаясь к груди, которая уже ходила ходуном от этих ласк.

— Кхм, — послышалось покашливание у двери, заставляя нас подняться и поправить на себе одежду. Если меня это смутило, то Тимур даже глазом не повел, только лишь ухмыльнулся.

— Мам, пап, привет, — сказала я, краснея до корней волос, от того, что нас застукали в такой интимной позе. — Мы не ждали вас так рано.

— Да вы нас, похоже, вообще не ждали, — прокомментировал увиденное отец, за что получил локтем под ребро от мамы.

— А мы сегодня решили пораньше и ненадолго, — проговорила она. — Только переговорим с врачом, — говорила она, смущаясь не меньше меня.

— Детский сад, — не выдержал Тимур, вставая с кровати, чтобы поздороваться за руку с отцом. — Входите уже.

Пройдя в палату, отец поставил сумку со сменной одеждой и подошел ко мне, целуя.

— На следующей неделе выписка, даже не верится, что все закончилось, — сказала мама, присаживаясь на стул.

Мне и самой не верилось, что все позади. Операция помогла и теперь я чувствовала себя здоровым человеком. Конечно, мне приходилось принимать множество лекарств и проходить бесконечные процедуры, но я понимала, что это временно. В будущем в этом не будет необходимости. Поверить не могу, я смогу прожить долгую жизнь рядом с любимым.

— Ты показывал Рине фото? — обратилась к Тимуру мама, словно между делом.

— Мам, я же просил…, — резко проговорил он, кидая на нее недовольный взгляд.

— Какие фото? — непонимающе посмотрела я на любимого. Что он от меня скрывает? О чем говорит мама? — Тим…, — с тревогой посмотрела на него.

— Вот, как тут можно что-то утаить, — ворчал он, чувствуя, что я начинаю нервничать. Вытащил из кармана свой телефон и протянул его мне. — Спасибо, мам.

— Сынок, я думала она в курсе, — смутившись, ответила она, подвигаясь ко мне, чтобы посмотреть фото. — Красивая квартира и не далеко от нас.

— Тимур, это что? Ты купил… Боже., — всхлипнула я, рассматривая фото просторной, современно обставленной квартиры.

— Вот этого я и опасался, сейчас устроит потоп, — проворчал, забирая свой телефон из моих рук. — Все, на сегодня перебор с эмоциями.

— Но, Тимур, — запротестовала я, но он только покачал головой.

Пока я успокаивалась, мама описывала, куда и где можно добавить что-то из мебели. А у меня в мыслях было одно: мы будем жить отдельно, в своем доме. Это так неожиданно и так замечательно. Он замечательный, невероятный… С ума сойти… Мы будем жить одни. Только он и я…

Вскочив с кровати, я подбежала к мужу и заключила его в свои объятья. Нет причин скрываться. Мы муж и жена. Нет больше брата и сестры, есть только любящие друг друга сердца.

— Спасибо, — проговорила я, прижимаясь к его груди. — Я очень рада, — не стыдясь родителей, поцеловала его в губы.

— Все не привыкну, что наши дети теперь вместе, — улыбаясь буркнул отец, бросая на нас свой взгляд. — Может, все-таки с нами пока поживете? Хотя бы первые дни…

— Нет, — почти в голос ответили ему, понимая, что едва мы окажемся за закрытыми дверями, сдерживать себя не будем и свидетели нам точно не нужны.

— Сразу после выписки мы едем в новую квартиру, — словно читая мои мысли, проговорил Тимур. — Это не обсуждается, — сильнее прижал ее к себе, разделяя мои чувства.

Родители приняли наши отношения. Ни разу не сказав слова против. После того, как они дали свое благословение на душе стало легче и спокойнее. Не нужно было скрывать своих чувств, терзать себя тяжелыми мыслями. Все налаживалось…