Моя

Глава 18

Каллум

Я стону, чувствуя шелковистые губки на своем члене. Смотрю вниз и вижу длинные светлые волосы Джесс, рассыпанные по моему животу. Черт, никогда не видел столь прекрасной чувственной эротичной картины. И если это сон, то я не хочу просыпаться.

Собираю волосы Котенка в кулак и сдвигаю их в сторону, чтобы наблюдать за ней. Она смотрит на меня сквозь длинные ресницы, и мне приходится собрать всю волю в кулак, чтобы не кончить ей в рот, как подростку. Я дергаю ее за волосы достаточно сильно, чтобы моя девочка отстранилась от меня, выпуская член из своих идеальных губ.

— Иди к папочке, Котенок.

Она взбирается по мне и устраивается верхом на мои бедра. Прижимается лоном к стоящему колом члену и начинает скользить по нему. Моя маленькая дразнилка пытается свести меня с ума.

— Котенок, что ты делаешь?

Она наклоняется, пока ее губы не оказываются на расстоянии вдоха от моих.

— А на что это похоже, папочка?

— Похоже, ты напрашиваешься на неприятности, — предупреждаю ее и приподнимаю бедра. Пирсинг на головке ударяет по ее клитору и заставляет Джесс задыхаться.

— Пожалуйста… Пожалуйста, Каллум… — хнычет она.

— Пожалуйста, что, детка? — поддразниваю ее.

— Я... я... — она запинается, потерявшись в удовольствии, которое только я могу ей дать.

— Попроси меня, Котенок. Скажи папочке, что тебе нужно.

— Ох, Б-о-же, — протяжно стонет она, откинув голову назад.

— Хочешь кончить? Или хочешь, чтобы я наполнил твою невинную тугую киску членом?

— Да… да… — хнычет она. — О, Боже мой, Каллум! Я хочу, чтобы ты был внутри меня, сейчас.

Ее требование лишает меня тормозов. Я хватаю за подол свою футболку, в которой спала Джесс. Стягиваю через ее голову и отбрасываю в сторону. Смотрю на обнаженное тело Котенка, и сердце замирает от ослепительной красоты.

— Приподнимись, детка, — я похлопываю ее по бедру.

Сжимаю в кулаке член, пропитанный ее соками, и пристраиваю головку у входа в лоно.

— Осторожно соскользни вниз, детка, — коротко инструктирую, что делать дальше.

Она медленно опускается, и я скольжу на несколько дюймов в тугую шелковистую глубину, пока не натыкаюсь на барьер, доказывающий ее невиновность. Джесс, сосредоточенно покусывая губу, продолжает скользить вниз и наконец я прорываюсь сквозь преграду. Котенок сильнее прикусывает губу, но не плачет и не кричит, хотя ей больно.

— Ты в порядке, Котенок? — беспокоюсь я и она, кивнув, слегка вращает бедрами. Я хватаю ее за задницу, а она упирается руками мне в грудь.

Осторожно продолжает вращать бедрами, постепенно наращивая темп, и наши стоны заполняют комнату. Черт, я никогда не испытывал ничего подобного в своей жизни.

Я сажусь и прислоняюсь к спинке кровати, крепче прижимая девушку к себе. Ее сиськи подпрыгивают у меня перед лицом, и я припадаю губами к одному из сосков. Прикусываю его, и Джесс взвизгивает. Я дразню затвердевший бутон, попеременно покусывая и лаская его языком.

Потом подвергаю другой сосок такой же пытке. И чувствую, как ее лоно сжимается. Ритм Джесс сбивается. Она близка к оргазму. Я хватаю ее за затылок, притягиваю к себе, переворачиваю на спину и вхожу до основания, заставляя ее кричать.

— Вот и все. Кончай, Котенок! — пирсинг трется о чувствительное местечко внутри нее и Джесс содрогаясь, кончает. Я следую за ней.

Ложусь на нее сверху, и мы оба медленно спускаемся со спирали удовольствия. Нежно целую Джесс в лоб и выскальзываю из нее. Котенок недовольно хнычет. Я целую ее, а затем иду в ванную комнату. Смачиваю полотенце теплой водой и возвращаюсь. Нежно, но тщательно вытираю Джесс между ног. Вновь целую ее, ложусь рядом и прижимаю к себе.

— Спасибо, Котенок, — шепчу.

— Не за что, папочка, — сонно бормочет она и мое сердце сжимается.

Боже, я безумно люблю эту девушку. ***

Я просыпаюсь от стука во входную дверь. Джесс крепко спит, прижавшись ко мне. Я смотрю на часы – восемь утра, кто, черт возьми, ломится в мою дверь в такую рань. Я нехотя соскальзываю с кровати, и Джесс шевелится.

— Что случилось? — бормочет она спросонья, пока я надеваю спортивные штаны.

— Ничего, детка, попробуй снова заснуть, — целую ее и, закрыв дверь своей комнаты, иду к входной двери. Стук становится все громче.

— Да иду я… иду, — раздраженно осаждаю незваного гостя и открыв дверь, оказываюсь лицом к лицу с Троем.

Он, мягко говоря, зол.

— Ты видел девочек? Их нет ни дома, ни у Лауры. Джесс не отвечает на звонки.

— Папа? — слышу голос позади себя, прежде чем успеваю ему ответить.

Я оглядываюсь. Джесс стоит в моей футболке, с растрепанными волосами и распухшими губами. Если Трой ничего не знал о нас раньше, то теперь знает. Поворачиваюсь к другу, готовый все объяснить ему, но мощный удар кулаком в челюсть отбрасывает меня назад. Бл*дь. У Троя всегда был убийственным правый хук.

— Папа, нет! — кричит Джесс, подбегая ко мне и бросаясь мне на грудь. Я сжимаю челюсть.

— Все в порядке, детка, — успокаиваю ее, глядя на ее отца. — Теперь тебе лучше? — спрашиваю его.

Он кивает, его лицо искажено от злости.

— Немного. Мудак ты Каллум, а не друг, — ворчит он. Мне почему-то хочется рассмеяться, но я сдерживаюсь, дабы не разозлить его еще больше.

Жестом приглашаю его войти в дом.

— Лучше уж в ад! — бушует он.

— Пап, пожалуйста, просто присядь и послушай. Ради меня, — просит Джесс.

Эти слова сбивают с него спесь, и Трой сдувается в знак согласия. Я провожу Джесс на кухню, усаживаю ее за стол, а сам достаю из морозилки пакет замороженного горошка для челюсти. Сажусь на стул рядом с ней, а Трой садится напротив нас. Джесс берет меня за руку, и я сжимаю ее, чтобы приободрить ее и дать понять, что все в порядке.

— Думаю, у тебя есть вопросы, и… — начинаю я.

— Как долго? — перебивает меня он.

— До того, как я пришел на ужин в твой дом.

— Что? — Трой растерян.

— Мы познакомились в тот вечер, когда она была с Лаурой на ее дне рождения. Я не ожидал, что когда-нибудь увижу ее снова. Можешь представить мое удивление, когда я увидел ее за обеденным столом у тебя дома?

— Какого черта ты мне не сказал?! — вновь закипает Трой.

— Папа, пожалуйста, — пытается урезонить его Джесс. — Он хотел сказать тебе, но я была против. Я хотела подождать.

— Но почему? Почему ты не рассказала мне? Ты же знаешь, что всегда могла рассказать мне все, — на лице Троя появляется обиженное выражение.

— Я не хотела, чтобы ты разочаровался во мне.

— Разочаровался? Милая, ты никогда не сможешь сделать ничего такого, что могло бы разочаровать меня, — друг смотрит на меня. — И уж, конечно, я не разочаровался бы из-за того, что ты влюбилась в Каллума.

— Откуда ты знаешь, что я люблю его. Я даже ему об этом не говорила.

Я улыбаюсь. Мне не нужны словесные признанья от моего Котенка, ее любовь ко мне всегда написана на ее лице.

— Ну… Поскольку ты всегда была сосредоточена на рисовании и учебе, то не заинтересовалась бы Каллумом, если бы это не было любовью.

Он смотрит на меня сурово, как может только отец.

— Каковы твои намерения?

— Я хочу жениться на ней и дать ей все, чего она заслуживает.

Он кивает мне.

— Ты больше не злишься? — спрашивает его Джесс.

— Милая, ни один отец не хочет думать о том, как растет его дочь, но если бы я мог выбрать для тебя избранника, то предпочел бы Каллума. Я знаю, что он будет любить тебя и заботиться так же, как и я.

У Джесс на глазах появляются слезы. Она встает, обходит стол и обнимает Троя.

— Спасибо тебе, папа.

— Если ты причинишь ей боль, то никто и никогда не найдет твое тело, — смотрит он на меня с предупреждением во взгляде.

Я киваю головой. Меньшего от него и не ожидал. Джесс садится рядом со мной, и я обнимаю ее за плечи.

— А теперь не хочешь мне рассказать, почему Джесс здесь и где, черт возьми, Лаура? — спрашивает Трой.

Я рассказываю ему о том, что произошло вчера. Когда я заканчиваю, Лаура входит в кухню, спотыкаясь спросонья. Она в той же одежде, в которой была вчера, и Трой, смерив ее критическим взглядом, становится мрачнее тучи.