Живая: Принцесса ночи

Порой Вивиана впадала в полусон, воскрешавший в ее памяти образ Эдмунда, и в такие мгновения она была готова бежать к нему, забыв обо всем. Но тут она каждый раз натыкалась пальцем на иголку, охала и освобождалась от плена мечтаний. Хоть и, как правило, ненадолго. Сморил ее непрошенный сон и в тот вечер… И, по обыкновению, руки девушки, скованные сонной судорогой, сжали рукоделье. Очнувшись, Вивиана дважды дернулась, сперва — немного, из-за того, что укололась. Затем содрогнулась всем телом и нахмурилась, рассматривая ярко-алые капли, сбегавшие по пальцу.

— Кровь..? — изумленно произнесла девушка.

Она сунула палец в рот, с удивлением отметив непривычный вкус, затем поднесла руку к глазам и рассмотрела место укола. Но палец был чист и цел… Или же ранка мгновенно затянулась — а как иначе? Пустяк, уколола палец… Вивиана озадаченно покивала головой.

Тауэр беспокойно завозился, девушка поправила ему подушку. Дверь в комнату бесшумно отворилась, на пороге возник Ретт со свечой. Вивиана не слышала, как он вошел, но обернулась, увидев отсвет пламени на одеяле и бледных руках мистера Тауэра.

— Он спит, — сказала девушка.

Кинг кивнул, подошел ближе, поставил свечу на столик рядом с кроватью, затенил ее и замер, вглядываясь в лицо больного. Лицо молодого человека посуровело и застыло, как у каменного изваяния. Ретт пытался не выказать страха — определенно, за жизнь мистера Тауэра.

— Я не знаю, почему ему так плохо. Нормально это и ведет к выздоровлению… или, напротив, к смерти. — Вивиана бросила рукоделье на колени и закрыла лицо дрожащими руками. — Я не знаю.

Она хотела сказать, что ей страшно, но стыд подобного признания несколько отвлек ее, унизительные слезы отступили. Несколько мгновений прошли в молчании, прежде, чем Вивиана спросила:

— Как там мистер Купер?

Ретт вздрогнул и потер лоб, как будто вопрос девушки застал его врасплох.

— С ним была леди Марта, но недолго, потом я. Думаю, к утру ему будет уже лучше. Пойдите, посидите лучше с ним. Вам обоим это будет приятнее.

Вивиана хотела было возмутиться, но по бледному лицу Ретта поняла, что его слова не были оскорблением или иронией, только искренним дружеским советом человека, который удосужился понять больше, чем остальные. И все же, тем не менее, покинуть свой пост у одра одного больного, чтобы сменить его на стул возле постели другого, Вивиана так легко не могла.

— Возвращайтесь к мистеру Куперу, Ретт, пожалуйста. Я останусь здесь. В конце концов, я все-таки дочь сэра Тауэра. Во всяком случае, зовусь ею.

Кинг глубоко вздохнул.

— Да, это так. А я, в свою очередь, не зовусь его сыном, хоть и доподлинно известно — пусть немногим, — что я им являюсь.

Вивиана опешила. Ретт закрыл глаза рукой, потер их и сказал надтреснутым голосом.

— Будем же правдивы хоть раз в жизни. Я надеюсь на лучшее, но ничего не могу утверждать наверняка. Единственный из нас врач сам сражен недугом. Так идите же, — он повысил голос и сам испугался того, опасливо взглянул на мистера Тауэра. Но тот не проснулся. Кинг продолжил уже тише: — когда бы ни наступила его последняя минута, думаю, было бы лучше нам ее видеть. А мистеру Куперу будет приятно в минуты тяжелой болезни лицезреть Вас, если взор его прояснится.

Вивиана встала.

— Что ж, Вы правы. Оставляю мистера Тауэра на Ваше попечение. Надеюсь, и он будет счастлив видеть Вас, когда придет в себя.

Она покинула комнату, когда Ретт вполголоса пробормотал: «Сомневаюсь…»

Эдмунд открыл глаза и тут же снова их плотно зажмурил — ладонь Вивианы лежала на его боку, почти на груди. Она была с ним в одной постели! Молодой человек почувствовал, как прокатилась по его телу волна жара. Но в следующий же миг, когда он снова открыл глаза, в трепещущем свете догоравшей свечи он увидел, как жестоко ошибся: Вивиана не лежала рядом с ним, она сидела на стуле у кровати, просто, сморенная сном, наклонилась вперед, извернулась и подтянула к себе, как могла, подушку. На полу, довольно далеко от кровати, тускло поблескивал оброненный наперсток.

Эдмунда так умилила эта картина, что он поддался искушению и протянул руку, желая коснуться волос своей дорогой сиделки, однако Вивиана открыла глаза и встрепенулась.

— Вы очнулись, — ахнула она. — который сейчас час?

— Не знаю, — Эдмунд кое-как сел на кровати, подняв подушку повыше. — я только что проснулся, часы еще не били.

Вивиана просияла. Она улыбнулась, но тут же наклонила голову, смущенно пряча взгляд.

— Вы голодны?

Молодой человек пожал плечами.

— Я прикажу подать обед… или ужин.

Конечно, Эдмунду было приятно, что Вивиана так за ним ухаживает, однако обед только навредил ему: едва проглотив несколько ложек супа, больной тотчас же вернул их обратно и свалился на постель в страшных судорогах. Сквозь шум крови в ушах он слышал, как Вивиана приказала принести мокрые полотенца. А потом потерял сознание. Его нежная сиделка осталась бдеть на том же месте и дальше. Эдмунд не осознавал, когда Вивиана действительно сидела у его постели, а когда только виделась в горячке. Но в краткие мгновения, когда он мог различать сквозь дымку болезни смутные очертания предметов, увидя перед собой силуэт девушки, почувствовав неповторимый ее аромат, он думал, что почти счастлив.

***

Зоя вышла, а Айкен начал разбирать вещи и снова складывать их в шкаф. Молодому человеку пришлось несколько раз останавливаться, чтобы перевести дух — он столько времени ждал, безропотнейше, смиреннейше, что они с Зоей будут вместе. И вот теперь, хоть она и не сказала этого вслух, эта комната стала их общей, у них появились отношения… Да, разумеется, все было бы проще, если бы они оба являлись людьми. Если бы не приходилось противостоять Дворам. Но и в этой ситуации была определенная прелесть. Печальные события прошедшей ночи почти изгладились из памяти экс-полицейского, и теперь он даже жаждал новой схватки с Габриэлем и его приспешниками. Зоя, несмотря на перенесенное ранение, казалась ему теперь совершенно неуязвимой и бессмертной, война с сидами мнилась развлечением. Казалось, все можно решить колдовством, которое доступно — только руку протяни. Точно в супермаркете для выбора чар. Молодой человек чувствовал, как горят у него жаждущие движения мышцы.

Разложив все вещи, Айкен вышел из комнаты. Он нашел Зою на кухне, овеваемую теплым ветром, так что на секунду могло показаться, будто на улице не осень, а весна… Девушка стояла к нему спиной, чуть-чуть развернув плечо, так что он мог видеть ее ухо и часть щеки, не прикрытую распущенными волосами. Красное узкое платье, сменившее халат, на фоне льющегося из окна света казалось бордовым, темно-рыжие волосы — каштановыми. В одной руке, согнутой в локте, Зоя держала истлевшую до половины сигарету. По тому, как девушка дышит и вздрагивает, молодой человек сперва подумал, что она закашлялась от дыма, но потом понял — она плачет. Подошел ближе, бережно взял за плечи и развернул к себе.

Слёз на зоином лице не было, но по щекам, как от пощечин, расползлись красные пятна.

— Очень по-человечески, правда? — спросила девушка.

Айкен не ответил, только попробовал обнять ее, но Зоя вывернулась из-под его руки. Не только ее щеки, но и губы стали ярко-красными от сдерживаемых рыданий.

— О, прекрати. Тебе не идет терзаться от жалости к себе. Что сделано, то сделано. Я тоже этого ждал. И ты — попробуй захотеть немного пожить в свое удовольствие.

Молодой человек улыбнулся, но Зоя не поддержала его ироничный тон. Она насупилась, сложила руки на груди, так, что зажатая между пальцев позабытая сигарета чуть было не прожгла ей рукав, и в упор взглянула на напарника.

— Хорошо удовольствие, на мушке у Дикой Охоты.

Айкен взял с подоконника пачку Winston, закурил, нагнувшись к груди Зои, чтобы зажечь свою сигарету от ее. Девушка не шелохнулась — она все еще продолжала держать молодого человека на расстоянии. Не потому, что не была уверена в своих чувствах — она просто боялась, что связь с ней навредит ему больше, чем можно предугадать. Его могут счесть ее слабым местом. И небезосновательно. Но притворяться Снежной королевой становилось все сложнее — каждую секунду. Какое все-таки у него лицо, в очередной раз мысленно поразилась Зоя, то строгое и суровое, то нежное, доброе. И подкупающее. И выглядит он лет на пять-шесть младше своего реального возраста — просто удивительно.

Не отрывая взгляда от возлюбленного, Зоя щелкнула кнопкой электрического чайника. Айкен заметил ее движение, стрельнув глазами вбок, это переплетенье взглядов словно стало ментальной щекоткой, и молодые люди несколько нервно рассмеялись. Зоя затихла первой, прижав руку ко рту, чтобы скрыть, что веселье закончилось жалким всхлипом, и Айкен схватил напарницу за плечи, притянул к себе. На несколько секунд они замерли, слушая, как бьются вразнобой их сердца — дико, оглушительно, будто звук доносился извне. Но это длилось недолго.

— Пусти, — грозно прошипела Зоя. — мне не страшно и я не нуждаюсь в твоей жалости!

— Конечно, — согласился Айкен. Но продолжал крепко держать девушку.

— И в твоих объятиях — тоже!

— Нет, — неожиданно тихо сказал он. — нуждаешься.

Руки его расслабились. Зоя могла уйти, если хотела, сбросить их с себя резким движением плеч и лопаток.

— Я же нуждаюсь.

Она не отстранилась. Подняла покрасневшее лицо.

— Тогда не так. Не это.

Медленно поднялась на цыпочки. Положила руки Айкену на плечи. Закрыла глаза и осторожно поцеловала его — очень невинно. Только коснулась теплыми губами, задержалась не дольше, чем сердце успело дважды простучать, и отстранилась, чтобы развернуться и заняться чаем. Через минуту Айкен взял у нее из рук кружку: горячая, так что ладони мгновенно заболели. Зоя нервным движением сбросила волосы с плеча, заправила за ухо длинную прядь.

— Болит?.. — Айкен кивнул на бок.

— Немного, — ответила девушка. — Терпеть можно.

Айкен сделал крошечный глоток, обжигая язык. Отставил кружку, взялся рукой за шею девушки, чуть притянул к себе и наклонился. Зоя не сопротивлялась, сама поднялась на цыпочки, подставила губы. Сейчас желание отослать Айкена прочь казалось девушке смешным и кощунственным. Мысль о том, что в эту минуту они могли бы быть разлучены, отдавалась в груди ноющей болью.

— Эй, голубки!

Айкен обернулся, Зоя нахмурилась, глядя у него из-за плеча — все еще не опустившись на полную стопу. На кухне кроме них теперь находилась еще и Кларисса.

— У вас что, работы поубавилось, вы тут милуетесь? — Сида раздраженно потерла висок.

Айкен задохнулся от возмущения. Он помнил не только то, что Кларисса в недавно минувшую ночь спасла его возлюбленную, но и то, что Зоя пострадала в том числе из-за нее.

— Ну? — нагло протянула Кларисса. — Не слышу слов благодарности. А ведь, между прочим, всем тем, что вы сейчас имеете, вы обязаны мне. Вы вместе, куколка жива. Хэвен скоро вернется со спасенной девчонкой — как считаете, разве не идеально?

Молодые люди молчали, сверля гостью взглядом. Наконец, Айкен процедил, опустив глаза:

— Не знаю, силой или обманом ты похитила Хэвена, но те беды, что с нами случились… не ты ли их подстраиваешь, а потом с таким героизмом спасаешь нас от них? Я вот уже почти полгода задаюсь этим вопросом.