Живая: Принцесса ночи

Глава семнадцатая

Всегда лучше знать, чем подозревать и

сомневаться. Всегда лучше быть уверенным.

Стивен Кинг, «Мареновая роза»

— И как она тебе? — Кларисса наклонилась вперед, так что стало видно ложбинку между грудей. Сеятель безучастно скользнул по ней взглядом и перевел глаза на камин: пляска языков пламени привлекала его больше, чем прелести сиды.

— Карл знает толк в добротных инструментах.

Кларисса рассмеялась.

— И это все?

— Нет, — Сеятель впился глазами в камин, словно видел в нем Зою, так запавшую ему в душу. — Она вся — гнев и огонь, она — сокровище. Такая женщина действительно могла быть только рукотворной, Богиня бы никого не наказала подобным совершенством.

— Ты ей льстишь, — фыркнула Кларисса, отпивая вина.

Но Сеятель был совершенно искренен. Только он говорил не о внешней красоте, а о внутренней. Пламя души Зои действительно покорило его… на их общую беду. Он уже не мог выкинуть ее из головы.

В краткий миг между выныриванием из сна и полным пробуждением Зоя подумала, что сейчас почувствует себя обновленной, но вместо этого она ощутила только прошивающую от щиколотки до бедра режущую боль. Удивительно, что ей вообще удалось заснуть и, больше того, проспать всю ночь без кошмаров. Быть может, это как раз и должно было подтверждать, что Богиня ее приняла, но Зоя вовсе с трудом верила в то, что произошло с ней сутки назад, если б не рваная рана с кое-как подсохшей корочкой, то и дело трескавшейся, она бы решила, что и вовсе ничего не было: ни боя, ни прикосновения Великой Матери.

Однако, когда девушка кое-как подтянула к себе онемевшее колено, поднялась на ноги и заковыляла к шкафу за аптечкой, с каждым шагом, простреливающим ее все возрастающей болью, она только сильней и сильней уверялась, что и битва, и прозрение случились на самом деле. Но не облегчение дали ей эти осознания, напротив: Зоя еще никогда не чувствовала себя такой сбитой с толку и потерянной. Впервые в жизни она, пожалуй, захотела обратиться к Клариссе, как к старшей сиде — и просто, более опытной женщине, но подозревала, что волшебница еще нескоро появится в их квартире. Она приходит только если нуждается в чем-то, а когда нуждаются в ней — никогда.

Она кукловод, подумала Зоя, бинтуя ногу, мы всегда это знали, но не хотели признавать открыто, потому что было легче участвовать в спектакле, чем… жить, полагаясь на себя. Но теперь все должно измениться.

Не только она сама, все ощутили это. Сперва — Карл. Он застал ее на кухне, курящую в окно, изогнутую волной: тело оперлось на подоконник, одна рука отведена за себя, так что локоть упирается в стекло, голова повернута к распахнутой створке, вторая рука, с сигаретой, отставлена под углом, как на картине эпохи ревущих двадцатых… Только мундштука не хватает. Зоя не удостоила своего принца ни взглядом, ни словом, но он догадался, что она заметила его приближение.

— Я должен извиниться за то, что предал тебя, — робко начал он, совершенно забыв, что по положению стоит гораздо выше нее, даже сейчас, пребывая в позорном изгнании. — Ты же понимала — я не мог выбросить из головы то, что ты теперь творение Габриэля. Не похожа совсем на ту Зои, что я создавал… не без его помощи, это так, но по своим собственным меркам…

— Ты хотел сказать — я стала не в твоем вкусе.

Карл покачал головой.

— Ничего страшного, что ты бросился лизать прекрасную королевскую задницу. Мы оба не чисты друг перед другом.

— Но я не держу зла, что ты была с этим, как его… Купером. В конце концов, это была моя вина.

Зоя оторвалась от сигареты и повернулась к принцу. Глаза ее пылали гневом.

— Это был мой свободный выбор. Но я не о том. Ты спрашивал, спала ли я с Мертеном.

Лицо Карла изумленно вытянулось.

— Ты соврала?

— Нет. Но я переспала с Габриэлем.

Карл дернулся, как от удара. Щеки его мгновенно вспыхнули.

— Не может быть. Ты же презираешь и ненавидишь его! Нет, ты сказала это, чтобы позлить меня… — Зоя молчала, только медленно моргнула единственным глазом, и Карл задохнулся от ее новой силы: духа Богини, окутавшего ее, словно шаль… — О, неужто… Это правда?

Зоя не ответила, не двинулась, продолжая наблюдать за мужчиной. Карл зажал рукой рот, чтобы успокоиться, сделал несколько глубоких вдохов. Он всегда знал, что создание Виды — рискованное предприятие, больше того, он прекрасно представлял, какой силой она обладает, но теперь… она по-настоящему его пугала. Она вышла из-под его контроля, ее сила увеличилась стократно, даже чудовищная рана на колене и потерянный глаз-камень не остановили ее вчера…

— Я должен был это предвидеть! И наперед запретить тебе это.

— Ты не понимаешь, — Зоя покачала головой. — Я не только не принадлежу тебе, но и вовсе не имею к тебе отношения. Габриэль полностью меня изменил.

Карл покачал головой, взял девушку за руку.

— Неправда, я узнаю эту кожу, эти глаза. Я помню, что было до того, как ты изменилась, как мы веселились в Дворах и потом бродили по земле после изгнания…

— А я — нет, — Зоя резко отняла руку. — Только по чужим рассказам. Но так даже лучше. Иначе я не простила бы тебе предательства.

Карл запустил пятерню в отрастающие волосы. Движение вышло совсем непохожим на то, к какому привык Айкен, но Зоя все равно отметила нарочитое сходство жестов. Видимо, Карл был уверен в полном очаровании своей Виды молодым экс-полицейским, так что рассчитывал стать девушке более приятным, копируя соперника.

— Мне придется сделать над собой усилие, чтобы снова полюбить тебя, как прежде.

— Уж напрягись!

— Прости, ничего не могу обещать. Сам понимаешь. Такова жизнь.

— Жизнь! Как тебе нравится это слово, просто поразительно! Меня от этого тошнит.

— Я же уже не та, которую ты любил! — выкрикнула девушка, оттолкнулась от подоконника, уронив окурок на пол, и направилась вон из комнаты. Но у самой двери обернулась. — Надеюсь, ты больше никогда не захочешь меня касаться после этого.

Но он хотел. Теперь, когда он знал, что она не принадлежит ему, и если искала встреч — то не с ним одним, Карл чувствовал, что не страдал так даже после изгнания. Зоя, Вида, Зои — его последняя частичка Дворов, на которую он мог положиться, которая прощала все, искала его, стирая ноги в кровь… Она выгнала его из своего сердца.

— Должно быть, я наказан за то, что не ценил, — прошептал Карл сам себе. Теперь он был свободен, как никогда — все, что было хоть как-то связано с Дворами, отреклось от него и отторгло изгнанного принца Натаниэля. — Я только хотел узнать… услышать твое признание.

— Клятву верности, ты хотел сказать? — Зоя напряглась, сложила руки на груди, затем сама совершила цепочку перенятых у Айкена действий: повернула голову в сторону, облизала губы, и покачалась на носках, переведя взгляд себе под ноги.

— Что ж, не буду скрывать, — голос Карла окреп. — Я должен услышать, что ты преданна мне как прежде, что ты рискнешь всем…

— О да. И даже соглашусь потерять все, — перебила его Вида, полыхая взглядом. — Да, это так. Я убью того, на кого укажешь, чтобы ты занял трон Габриэля. Не только потому, что это моя природа, что в мое естество, программу, как говорят современные люди, заложена благодарность тебе, перевешивающая все. Потому что я не могу допустить, чтобы скот, преступивший закон, очернивший брата и сотворивший немало иных гнусностей, оставался на троне.

— Не забудь о королеве Медб, — из-за спины Зои выступила Кларисса, словно в миг соткавшаяся из ветра и тьмы. — Она вступила с узурпатором в преступный сговор, когда он создавал свою вторую Виду.

Зоя не обернулась на голос, раздавшийся из-за ее плеча, только ухмыльнулась да покачала головой.

— Дай угадаю, Кларисса. Я не избавляюсь от твоего пристально надзирающего ока даже когда с кем-то трахаюсь?

— Истинно так. Даже, имей в виду, не только ты.

Настроение у Зои мгновенно улучшилось, она даже ухмыльнулась. Еще час назад она мечтала о том, чтобы излить хоть кому-нибудь душу, и лучше всех на эту роль, как ей казалось, подходила Кларисса, а вот теперь сида явилась, будто на ее зов, и можно начать разговор. Карл неловко протиснулся мимо женщин в коридор.

— Я чувствую себя лишним.

Он не соврал. Сила Богини, зажегшаяся в обеих женщинах одновременно, перетекающая от одной к другой, жгла его, отвыкшего от магии Дворов. И еще его обижало выражение общей тайны, вспыхнувшее одновременно в глазах у обеих. Когда Карл прикрыл за собой дверь с матовым стеклом, Зоя развернулась к гостье всем корпусом, радостно улыбаясь.

— Знаешь, я впервые с нетерпением ждала тебя.

— Подумать только! — Кларисса села на табурет и закурила. — Неужто настало время признаний?

Что-то в ее голосе заставило Зою напрячься. Она уже не так хотела делиться пережитым, как еще миг назад. Она изменилась — да, но Кларисса-то нет…

— Я… просто я ощутила Богиню. Если, конечно, не обманулась. Если не вообразила себе это.

— Не думаю, — Кларисса приняла признания девушки равнодушно. Пожала одним белым покатым плечом. — В конце концов, ты тоже создание божье.

И тут Зоя почувствовала, что услышит нечто неприятное. Что-то такое, что ножом войдет в ее нутро, пробьет насквозь… Горло ее еще с вечера саднило после напряжения в бою, и теперь в нем засвербело так, что девушка зашлась в кашле, почти намеренно: лишь бы оттянуть миг… Но Кларисса не дала ей и секунды передышки, громко произнеся:

— Ты не создана братьями-принцами, дитя. Потому что девы-короны не могут быть созданы сидами.

Зоя застыла, как была, с опущенной головой, прижатой ко рту рукой. Губы дрожали, и она вмяла в них пальцы, так что челюсть заныла.

— Ты ведь уже начала вспоминать? Древние предания, повествующие о том, как короли брали в жены деву-власть, чтобы легитимно править страной. В мифах говорится, что такие женщины были сидами, но большинство из них были такими же, как ты — Видами.

— И… Палома? — Зое наконец удалось сглотнуть и выпрямиться. В пустой глазнице закололо: то ли от нервного напряжения, то ли из-за непролитых слез, режущих еще не полностью зажившую рану.

— Нет. Она была искусственно создана. Пусть она выглядела, как ты, вы были существами отнюдь не одного порядка. Иначе как, ты думаешь, смогла ты победить ее? Ты ей не ровня. Ваш близнечный поединок просто активировал твою силу, чтобы ты смогла короновать Карла, как полагается.

Зоя не стала переспрашивать, как именно ей полагалось возвести изгнанного принца на престол. Альтернативой был план его матушки — умереть, став просто камнями в короне. И все, что угодно, пожалуй, было лучше, чем это.

— Ты умеешь приносить дурные вести, Кларисса. О… и строить гадкие планы, — на миг девушке стало стыдно, что она поддалась влиянию настроения и чуть было не заговорила с сидой о личном. — Это ведь по твоему наущению я поторопилась идти на бой с Паломой. Я уже не удивлена, что ты — главная в этом спектакле.

— Именно, девочка. Ты только слушайся меня до самого конца, и все будет хорошо.

— Так же хорошо, как вчера? — кукла распахнула халат. — Посмотри, что эта искусственная сука сделала со мной!

— Инициация не проходит без крови. По крайней мере, теперь ты можешь убивать людей.