Привилегия

Пистолет.

Она судорожно втянула воздух.

Может, потому, что никогда раньше не видела Ренцо по-настоящему злым, или скорее… у него никогда не имелось причин проявлять насилие в ее присутствии, но она находила это шокирующим. Как быстро он мог превратиться из улыбчивого и добродушного человека, в готового вдавить парня в землю за то, что тот переступил черту.

Лючия не могла решить, нравится ей это или пугает.

Оба варианта, на самом деле.

— Тащи свою ебаную задницу обратно к работе, — прорычал Ренцо Дизелю. — И я не хочу слышать больше ни одного проклятого слова из твоего рта. И никогда больше не смей трогать своими грязными руками то, что принадлежит мне. Ты меня понял?

Лючия моргнула.

То, что принадлежит мне.

— Понял, Рен, — прохрипел Дизель с пола.

Ренцо отпустил его и повернулся к Лючии, кивнув в сторону.

— Пойдем, детка.

Она не произнесла ни слова.

Она просто пошла. * * *

— Нет, Роза, никаких обсуждений, — проворчал Ренцо в трубку. Телефон начал трезвонить почти в ту же секунду, как они выскользнули из задней части склада. — Он вернется завтра, и ты вернешься в школу. — на минуту он замолчал, прежде чем добавить: — Я понимаю, но о нем уже позаботились. Как всегда. Перестань беспокоиться насчёт этого. Поняла?

Лючия не расслышала ответа сестры, но поняла, что Ренцо получил именно тот ответ, который хотел, когда кивнул, улыбнулся и попрощался. Повесив трубку, он засунул телефон в карман, будто ничего не случилось. Словно минуту назад он не был в нескольких секундах от того, чтобы избить парня до полусмерти.

Они шли вдоль склада, когда Лючия наконец обрела способность говорить.

— Знаешь, ты не должен был этого делать…

Она даже не успела произнести эти слова, как Ренцо схватил ее за запястье и быстро развернул к себе. Так быстро, что все вокруг было не более чем размытым пятном в глазах. В пустом темном переулке эхом отдавался звук удара Лючии спиной о стену. Не было больно, но внезапное движение было таким шоком, что все замерло, а она могла только резко втянуть воздух и замереть, когда руки Ренцо поднялись и легли по обе стороны ее головы.

Тогда он подошел к ней так близко.

Так чертовски близко.

Все, что она могла видеть, были его рыжевато-карие глаза, и то, как они практически пригвоздили ее к стене. Его руки — мягкие на ощупь и способные мгновенно согреть ее — обхватили ее щеки и подбородок. Он откинул ее голову назад и подошел еще ближе, прижимаясь к ней всем своим весом и удерживая ее на месте.

Не то чтобы она возражала.

Нисколько.

Не тогда, когда он так выглядел.

Напряжённым.

Уверенным.

Опасным.

Ее сердце бешено колотилось, а нервы словно в огне. Все потому, что он стоял так близко, и все же она хотела, чтобы он был еще ближе. Странно, как это работает.

— Я действительно должен был это сделать, — пробормотал он, его губы находились так близко к ее губам, что касались ее рта с каждым произнесенным им словом. — Потому что есть достаточно дерьма, с которым я готов иметь дело, от тупых ублюдков, которые хотят испытать меня, но ты никогда не будешь одной из них, Лючия.

На этот раз это кто-то будет думать, что может подойти к тебе слишком близко, пока я стою рядом. Положить на тебя свои ебаные лапы, ему повезло, что я не вырвал его чертов пищевод из его чертового горла прямо там и сейчас за это. Но в следующий раз? В следующий раз, если я не проясню свою точку зрения, это может оказаться что-то ещё.

Она моргнула и судорожно втянула воздух, когда его ладони скользнули вниз по ее горлу. Его дразнящие пальцы сладко постукивали по ее пульсу. Его взгляд следовал по тому же пути, все еще темный, пьянящий и жаждущий, подумала она. Он хотел ее, и к черту ее, если она не хочет его тоже.

Она не должна была.

Это должно напугать ее.

Может, заставить броситься прочь.

Лючии было хорошо там, где она была.

— В следующий раз, — добавил он, его губы скользнули по ее подбородку, заставив вздрогнуть. — Возможно, будет что-нибудь похуже. Теперь это пусть станет уроком.

— Хорошо, — прошептала она.

Ренцо что-то напевал себе под нос.

— Просто хорошо?

— Сделай мне небольшое предупреждение в следующий раз, когда захочешь разразиться ревнивым буйством, я полагаю?

Его смех стал бальзамом для ее души. Темный, густой и чудесный.

— Я не ревновал, — сказал он, но его взгляд не поднялся, чтобы снова встретиться с ней.

Он был таким мудаком, она могла слышать это по тому, как его тон нагревался и становился достаточно грубым, чтобы одного этого звука было достаточно, чтобы свести ее с ума.

— Я не могу быть ревнивым к кому-то, из-за того, чего у него нет, Лючия.

Она моргнула.

Это заняло у нее секунду, потом две.

— Видишь ли, я вроде как решил это, — пробормотал он, его рыжевато-карий огонь встретил ее ореховый шторм. — Или ты не знала?

Она знала.

Но все равно хотела, чтобы он это сказал.

— Знаешь что, Рен?

— Что ты моя.

Его слова были прерваны поцелуем, который причинил боль. Боже, она любила его поцелуи, когда они были грубыми и требовательными. Ей нравилось, как он мог овладеть ею с помощью поцелуя. Она даже не думала, что он знал, что это возможно.

Руки Ренцо скользнули под юбку ее шелкового платья и нашли то, что он хотел, между ее бедер. Ничего удивительного, она уже была мокрой и готовой ко всему, что он хотел для нее сделать.

Не имело значения, что они стояли в глухом переулке.

Не имело значения, что кто-то мог их увидеть.

Все это никак не вязалось с тем, чего Лючия хотела на данный момент. Она заботилась только о том, как пальцы Ренцо быстро обводили ее пульсирующий клитор, и о том, как его другая рука вцепилась в ее волосы, в то время как его зубы царапали ее нижнюю губу.

— Значит, трахаемся здесь? — хрипло спросил он.

Его тон был таким мрачным.

Полный секса и обещаний.

— Прямо здесь, — согласилась она.

Он опустился на колени прежде, чем она успела моргнуть, и задрал ее платье выше, спускаясь ниже. Ее трусики упали вместе. Боже.

Она уловила лишь часть его лукавой ухмылки, когда он поднял глаза и увидел блеск в её глазах, прежде чем погрузился лицом между ее бедер.

Первое движение его языка было чистым раем.

В первую секунду она не могла дышать.

Его пальцы впились в мягкую кожу ее бедер, раздвигая ее ноги еще шире, когда ее бедра прижались к его рту. Пальцы запутались в его волосах, решив держать его прямо там, пока она не развалится на части. Но именно его пьянящий стон действительно подействовал на нее. То, как он громко и часто выражал свое одобрение ее вкусу. С каждым движением его языка, который касался ее клитора, она подходила все ближе к краю.

А затем внезапно, когда его пальцы скользнули в ее киску, она кончила. Ее крик эхом отозвался в переулке. Она была чертовски уверена, что ее колени тоже подогнулись, но он был рядом, чтобы подхватить ее прежде, чем она упадет.

Не то чтобы это имело большое значение.

Он быстро встал, развернул ее и прижал руки к стене. Она услышала, как он двигается позади нее, сбрасывая джинсы и шурша фольгой, прежде чем она снова почувствовала его пальцы, скользящие между ее бедер, и его покрытый латексом член, прижимающийся к ее влаге. Он скользил своей длиной по ее лону, снова и снова. Пока она не прижалась к нему спиной, в попытке получить большее.

— Чертовски сумасшедше, — услышала она его бормотание. — Ты сводишь меня с ума, Лючия.

И он тоже.

Он тоже делал это с ней.

Он не предупредил, когда вошел в неё. Одним сильным, длинным толчком, от которого она взлетела на цыпочки. Его слова были темным шепотом в ее ухе, когда он погрузился в нее сзади, безжалостно и грубо. Звуки их секса отдавались эхом. Кожа к коже, его грубые слова и ее задыхающиеся стоны.

Сильнее, и больше, и пожалуйста.

Все это так легко слетело с ее губ. Слишком легко. Она никак не могла насытиться. И не важно, что это было грязно или что утром у нее будет все болеть. Она просто хотела большего от него.

— Что ты, блядь, со мной делаешь, а? — застонал он, сжимая пальцами ее затылок так сильно, что остались синяки. — Что, Лючия?

Что она с ним делает?

Что он с ней делает?

Это была не она.

Девушка в этом переулке.

Это безрассудство…

Эти чувства заставляющие ее совершать глупости…

Полностью он.

Это была не она.

Видит Бог, эта ее версия нравилась ей гораздо больше. Она любила себя больше, когда была с ним.