Одержимость

19

На заставке компьютера Деклана танцевали пузыри, озаряя комнату голубым сиянием, и по мере того, как солнце пробивалось сквозь жалюзи, обстановка вокруг становилась четче. Я села, оттолкнув тяжелое чёрное одеяло в сторону. Оно запуталось в моих ногах. Волосы были слегка влажными от пота, во рту стояла сухость от жажды, и я была одна.

Сторона кровати, на которой лежал Деклан, была в беспорядке. Я положила руку на его подушку, и от холодной ткани появились мурашки. Я задумалась, как давно он встал, если вообще смог заснуть после нашей ранней встречи с Лиамом сегодня утром. Лиам был таким резким (и он имел на это право), но я надеялась, что он даст мне шанс. Когда-то он был мне почти как брат. Я была единственным ребёнком и любила очень часто приходить к Деклану домой, хотя ему это не нравилось. Его отец был пьяницей, но мать была милейшим человеком из всех, кого я знала. У её тонкой как бумага кожи и хрупких пальцев была своя история. История стирки, домашней работы и воспитания трёх сильных мальчиков. Её сапфировые глаза были как у Деклана, в них таились секреты, боль и тоска. Их дом жил и дышал, скрипел и стонал, и с годами стал мне родным.

— Мне кажется, что ты думаешь, что ты лучше нас? — Лиам всё ещё тяжело дышал, руки вцепились в руль так крепко, что кожа на костяшках стала белой, несмотря на порезы и синяки.

Моё сердце сильно колотилось, а кровь шумела в ушах.

— Ч-что?

Лиам съехал на обочину дороги в паре кварталов от дома О’Коннелов и остановил машину. Он повернулся на месте и посмотрел на меня. Черты его лица были самыми суровыми среди братьев и самыми печальными. Его глубокие карие глаза пригвоздили меня к спинке пассажирского места. Он был привлекательным, как и его братья, но привлекательность была несколько пугающая и слишком мужественная. Черные и слишком длинные волосы закрывали его левый глаз. Фигура крупнее, чем у обычного шестнадцатилетнего парня, которым он должен был быть.

— Он что, твой благотворительный проект? — Лиам вопросительно поднял руки. Его костяшки были сбиты, и перед моими глазами живо встала картина, как в его челюсть врезается кулак отца, его шокированное лицо и выражение боли на нём.

Я была в замешательстве, и пока хмурилась, его челюсть расслабилась, и он опустил руки.

— Мы — грёбанное шоу уродов в сравнении с твоим дворцом.

Настала моя очередь злиться.

— Прости, что? — я выпрямилась сжала руки в кулаки на бедрах.

— Декс — особенный. Он всегда таким был, и если ты…

— Деклан гораздо больше, чем просто особенный. Он великолепный и красивый, и… — я запнулась, когда на лице Лиама появился намёк на улыбку. — Полагаю, ты думаешь, что я просто какой-то тупой ребенок? Мне небезразличен твой брат. Он единственный меня понимает!

Я уронила руки на колени. Пока сжимала и разжимала пальцы, в моих кулаках сосредоточились нервы.

— Прости, — грубый голос Лиама стал немного мягче и глубже. От его тембра я слегка расслабилась и нервно выдохнула.

— Мне жаль, что тебе пришлось это увидеть сегодня, это… это пиздец. Вся эта жизнь… всё неправильно.

Он отвернулся. Сейчас он смотрел в окно, размышляя о вещах, которые я никогда не смогу представить. Трудности, с которыми ему пришлось столкнуться в таком юном возрасте… Это было неправильно.

— Тебе больно? — спросила я.

Он покачал головой, прочистил горло и сказал:

— Деклан сказал мне, что ты настоящий Пикассо.

Я сжала губы, и скромная непривычная улыбка коснулась уголков моих губ.

— Он так сказал?

Улыбка Лиама была теплой и неожиданно… душевной.

— Ага. Ты делаешь его счастливым. Продолжай в том же духе, — улыбка уже плясала на его губах, пока он заводил машину.

— Конечно. Обещаю.

Это прозвучало очень тихо, и Лиам не мог услышать, потому что был сконцентрирован на том, как выехать обратно на дорогу. Но он выдохнул, и его плечи расслабились, и в это мгновение я подумала, что, может быть, он меня услышал.

Схватила свой телефон с тумбочки, дрожа от воспоминания. Я подвела Деклана… и солгала Лиаму. Я не сдержала обещание, и комок в моём горле превратился в золу, вызывая тошноту. Я посмотрела на дверь спальни. Мне было слишком страшно просто выйти из его комнаты. Нам с Лиамом предстояло построить огромный мост, а я не была готова и не имела средств, чтобы сделать это самой. По крайней мере, не после сегодняшнего утра. Разблокировала экран, чтобы написать Деклану, как он зашёл в комнату.

На нём были только поношенные синие джинсы, низко сидевшие на бедрах. Выделяющиеся мышцы в форме буквы V опускались под пояс джинсов, и пока я продолжала изучение его голой груди, заметила блеск металла. Мои глаза распахнулись, я не заметила это в студии в ту ночь. Оба его соска были проколоты, и мне с трудом удалось поднять глаза, прежде чем я покраснела. Он наблюдал за мной, закрывая дверь. Его русые волосы были мокрыми, а щеки розовыми после душа. Запах мыла и дезодоранта заполнил комнату, и в моей груди словно вспорхнула канарейка. Я видела его татуировки раньше, мельком, но увидев его сейчас… Мышцы и татуировки, выставленные напоказ — и я практически проглотила язык. Меня держали в стеклянной коробке последние девять лет. Нужда и желание рвались из моего тела, оставляя обязанности и рабство.

— Доброе утро, — его голос был хриплым, уставшим и сладким в одно и то же время. Это был молот и переломный момент, и моя стеклянная клетка разлетелась на осколки.

— Привет, — моё дыхание сбилось, когда он пошел к шкафу.

Я наблюдала за ним в отражении зеркала, как он открывал верхний ящик и просматривал содержимое. На его спине не было татуировок, но её широкий простор, её сила… От этого мои щёки горели. Он увидел, что я смотрю на него через зеркало, и когда наши взгляды встретились, его голубые глаза озарились голодным пламенем. Даже через отражение руки и грудь Деклана дразнили меня. Я встала с кровати, нервно прошлась руками по волосам. Ноги двинулись к нему без моего разрешения, ведомые лишь чистым любопытством и необходимостью прикоснуться и провести по каждой линии его тела. Он сделал своё тело холстом, и как в своём творчестве, уверена, каждая линия имела смысл.

Я подняла руку и пальцами провела по его плечу, от чего он замер. Вспышка страха мелькнула в его глазах.

— Можно я… — я положила ладонь на кожу его бицепса, и он расслабился.

Влажность душа всё ещё ощущалась вокруг него, как аура, и цитрусовый аромат стал сильнее, когда он повернулся ко мне лицом. Его поза была расслабленной, руки свободно свисали по бокам, предоставляя мне молчаливое разрешение. На уровне моих глаз был толстый черный крест, вытатуированный в центре грудной клетки, прямо над сердцем. Моя рука начала трястись, когда я обвела символ. Он дрожал от моего прикосновения, пока кончики моих пальцев следовали вдоль внутренней части татуировки.

— Это для защиты, — сказал он низко, почти благоговейным шепотом.

— Защиты?

Он сделал глубокий вдох.

— От зла в мире… и… в моей голове.

— Ничто из того, что происходит в твоей голове, не может быть злым, Деклан, — я придвинулась ближе и восторженно наблюдала, как цвет его глаз снова становился светло-голубым. Может быть, это всё тень от жалюзи, но пока он смотрел на меня, я почувствовала, как его настроение изменилось.

Он наклонился, прижал губы к моему лбу и положил мою руку на татуировку, тут же замерев, чтобы я смогла почувствовать его ускоряющееся сердцебиение под своей ладонью. Отклонившись назад, он позволил мне продолжить изучение. Я нежно прошлась по его коже к следующей татуировке. Линии на его левой руке были геометрическими, и, если посмотреть ближе, можно было собрать в фигуры запутанные узлы черного. Лица, часы, всё было неразрывно. Я подняла пальцы к его правой руке, татуировке с моим глазом, с моими словами, и провела вдоль внутреннего сгиба локтя. Он неровно выдохнул, пока я проводила вдоль линии выше, пока снова не вернулась к его плечу. Мне хотелось спросить, почему он выбрал именно эти вещи. Что для него значила цитата на его груди? Он был ходячим томом секретов, и мне хотелось расшифровать каждый. Мои пальцы упивались каждым завитком, пока моя рука двигалась вниз по его грудной мышце. Но когда мой большой палец случайно задел его пирсинг, он застонал и схватил мою руку. Он прижимал её к груди несколько секунд, пока пламя не мигнуло и не погасло.

— Мне нужно одеваться, — он слегка мне улыбнулся, что казалось странным в сочетании с очевидной напряженностью его голоса.

Он отпустил мою руку и убрал ладонь. Отвернувшись, достал из ящика черную футболку. Его мышцы натянулись, пока он поднимал руки над головой. Видеть его таким — слишком подавляюще. Он казался простым и грубым, но это был мальчик, с которым я разделила всё, а мужчина, которым он стал, был слишком соблазнительным. Это сотрясало саму основу того, какой я уже стала. Мы всегда были двумя разными сферами, всегда притягивались друг к другу, но в этот раз, его было больше, чем я могла вынести. И тут не стоял вопрос «если». Это был вопрос «когда»… Когда мы столкнемся, когда этот мужчина освободится, когда я поддамся силе его освобождения… силе падения?

— Можно, я воспользуюсь ванной перед уходом? — я снова прошлась рукой по волосам. Моё отражение подтверждало мои подозрения: щеки были покрыты красными пятнами, волосы всклокочены. Я была помятая и растрепанная, и, вероятно, пахла не очень.

Он кивнул.

— Я буду на кухне, когда ты будешь готова.

— А Лиам…

Он нахмурился.

— Он уже ушёл. Пэйдж… он просто чрезмерно меня опекает.

— Я знаю. Это не делает то, что я сделала, менее ужасным.

— Что мы сделали, — он потер лицо рукой, — я поговорю с ним, это не будет…

— Всё хорошо, Деклан, дай ему одуматься на его условиях. Просто он таков, — уголок моих губ поднялся. — Он такой же неприветливый, как я помню. Если не больше.

Деклан рассмеялся.

— Он придурок большую часть времени. Не дай ему добраться до тебя.

— Не дам. — Я почти убедила себя.

— Увидимся через несколько минуту. — Деклан улыбнулся перед тем, как открыть дверь спальни.

Ванная была прямо напротив. Встав под яркое освещение, поморщилась. Я выглядела хуже, чем думала. Достала из кармана джинсов резинку для волос. Быстро закрутив пучок, закрепила его на месте. Сполоснув холодной водой лицо и вытерев его полотенцем, я украла немного зубной пасты и почистила зубы пальцем. Кислый вкус смылся холодной водой, и бросив ещё один беглый взгляд в зеркало, я решила, что выгляжу нормально и пришла пора выходить.

Когда зашла на кухню с сумкой на плече, Деклан сидел на барном стуле, рисуя на листке бумаги. Он взглянул на меня и подарил ослепительную улыбку, коснувшуюся его глаз. Его пухлые губы растянулись шире, когда он осмотрел меня.

— Ты выглядишь хорошо. — Он встал и убрал в карман рисунок.

— Спасибо, — рассмеялась я.