Одержимость

28

— Мне нужно, чтобы ты убрал весь пирсинг и переоделся в это, — медбрат вручил мне бело-голубую больничную рубашку.

— Весь мой пирсинг? Я не пытаюсь убить себя, я…

— У нас проблемы? — медбрат расправил плечи. Он был на несколько дюймов выше меня и такой же мускулистый. Он прищурился, умоляя меня спровоцировать его.

Я боялся не физической боли, которую он мог причинить, а возможных лекарств, которые у него были.

— Нет, никаких проблем. — Я снял серёжки, и он протянул мне полиэтиленовый пакет для них. Начав снимать футболку, я замер, осмотрел маленькую ванную и потом глянул на него. — Ты будешь смотреть?

— Ага, — его губы сжались в ровную линию.

Я снял футболку.

— Куда мне…

— Просто бросай на пол. Мы постираем всё, что у тебя есть. Завтра ты сможешь позвонить своей семье, чтобы они принесли больше одежды. Тебе понадобится три комплекта. Стирка здесь каждую ночь, но прямо сейчас снимай всё, одень эту рубашку, а свою одежду ты получишь утром, когда проснёшься.

Моё сердце колотилось, когда я расстегнул кнопку на джинсах. Уронив взгляд на пол, я стянул штаны. Тысячи жуков копошились под моей кожей, когда я ощущал его взгляд на своей груди. Не глядя на него, снял пирсинг с тела и положил в тот же пакет с серёжками.

Дверь в ванную приоткрылась и я напрягся.

— Ты готов? — произнес мужской голос сквозь открытую дверь.

— Ага, заходи, — медбрат — я посмотрел на его бэйдж — Эван слегка кивнул мне, когда зашёл другой мужчина.

Пока двое мужчин подходили ко мне, бледно-бежевые стены и грязно серые полы словно сужались вокруг меня. Я сделал шаг назад, коснувшись икрами туалета.

— Всё в порядке… Я здесь для того, чтобы помочь с осмотром кожи, — он улыбнулся, пытаясь подбодрить меня, но от этого у меня скрутило живот. — У каждого поступающего сюда пациента мы осматриваем кожу, записываем татуировки и отличительные знаки, это поможет узнать, поменяется ли что-нибудь, пока ты здесь.

Эван взял большое полотенце со шкафчика рядом с раковиной и протянул мне.

— Сними белье и прикройся полотенцем.

Мой взгляд метнулся к другому мужчине, тот доставал ручку и блокнот из кармана. Я чувствовал себя как в ловушке, и с каждым вздохом, каждой частичкой воздуха становилось всё тяжелее дышать. Он начал записывать, вслух подсчитывая мои татуировки и шрамы. Мои пальцы сжимали полотенце, держа его перед собой, будто последняя часть моего достоинства упала на пол вместе с боксерами.

***

— Не хочешь сначала заехать домой? — спросил Киран с заднего сиденья маминой машины. Лиам одолжил её, чтобы забрать меня из больницы.

Мне потребовалось время, чтобы ответить, так как разумом я всё ещё был в психушке.

— Нет, я хочу увидеть её.

Меня должны были отпустить во вторник, но задержали, утверждая, что необходимо провести ещё несколько дней наблюдений. Три недели. Три гребанные недели без неё, без жизни.

— Может быть, вы встретитесь у нас?

— Киран дело говорит. Может, ты его послушаешь, Декс. — Лиам ненадолго отвлёкся от дороги и посмотрел на меня.

За последние три недели он состарился, не сильно, но было видно, как стресс из-за меня повлиял на него. Морщины в уголках глаз дополняли тёмные круги. Губы были сухими, щёки впалыми. Взгляд Лиама снова сфокусировался на дороге.

— У меня всё хорошо. Мне лучше.

Это, по крайней мере, было правдой. Психиатр нашел действительно работающую комбинацию новых лекарств. Мои галлюцинации почти прекратились, и впервые без Пэйдж я не слышал голоса уже четыре дня. Лечение меня истощало, но оно не подавляло. Последнюю неделю в больнице я рисовал настоящие картины, не просто всё дерьмо из головы, а настоящие наброски её лица, рук, Пэйдж в чистом виде. Может, они и забрали моё достоинство, но у меня осталось вдохновение, творческий мозг — моя душа.

— Я знаю, но ты не думаешь, что будет лучше, если место будет знакомым? — рука Кирана опустилась мне на плечо, когда он придвинулся к переднему сиденью. — Я уверен, она не будет возражать.

Мои братья считали меня очень хрупким, но они не знали, что я уже был сломан до этого. Во время лечения я впадал в бездонную тьму, чего больше всего боялся: я лучше умру, прежде чем снова попаду туда. Я столкнулся с монстром в своём сердце, дьяволом в голове, и они улыбались мне, резали меня, опускали меня на самое дно. Я почти сдался… почти.

***

— Ты можешь рассказать, что это значит, Деклан? — доктор Барра указал на мой альбом.

Слова на страницах загорались и исчезали, оставляя после себя пару голубых глаз. Призраки путали мои мысли, лгали мне, говорили вещи, в которые я не хотел верить.

«Она не настоящая, она забыла и ушла»

«Ты — ничто, она — ничто»

«Ты придумал её»

Нет.

«Она — навсегда»

«Она ненавидит тебя»

— Деклан, расскажи мне о Пэйдж, — голос доктора дразнил дьявола в моей голове.

Челюсть заболела, когда я стиснул зубы, пытаясь вспомнить, увидеть сквозь дым, и пламя, и туман. Костяшки напряглись, когда я сжал кулаки.

— Она ненавидит меня.

***

Я проиграл себе в прошлом, в своих воспоминаниях реальность, в которой так долго жил без неё. Проведя руками по волосам, я повернулся к Кирану.

— Я не потеряю её снова. То место… я почти позволил дерьму из своей головы поглотить единственное хорошее последнее воспоминание. Мне плевать где, просто я должен увидеть её, и если поехать к ней будет быстрее, значит, туда я и еду. — Наши взгляды встретились, и он кивнул.

— Хорошо, — сказал Лиам. — Доктор назначил на завтра несколько встреч. Первая встреча — согласование лекарств. Она отвезет тебя? В девять утра.

— Я уверен, что отвезет. — Я не разговаривал с ней три недели. Не хотел, чтобы она слышала мой голос, всю ту грязь, что сочилась с моих губ. Я не хотел, чтобы она видела моего внутреннего зверя.

— Она приходила в салон каждый день с тех пор, как тебя должны были выпустить, — Лиам нахмурился. — Мне кажется, она думает, что ты прячешься от неё. Она начала плакать, когда я позвонил ей сегодня и сказал, что мы поехали за тобой.

Мой желудок сжался.

— Она плакала?

Киран прочистил горло.

— Я понимаю, ты думал, что лучше было держать её подальше, но…

— Но она слетела с катушек, — Лиам снова посмотрел на меня. — Приготовь извинения, Декс, ей они понадобятся, — он стрельнул однобокой улыбкой и снова вернул внимание на дорогу.

— Я собираюсь попросить её жить со мной.

Машина резко остановилась. Я посмотрел на красный свет, затем на Лиама. Его тёмные зрачки были обращены ко мне.

— Что?

Киран наклонился вперёд.

— Ни за что, Деклан, тебе нужно позаботиться о…

— Я хочу, чтобы она была со мной. Мы были порознь слишком долго. Эта квартира так же и моя, я плачу половину, как и Лиам. Мне лучше. У меня есть доктор, который знает, чёрт возьми, что он делает. Я — грёбанный человек и уже устал от такого обращения, будто в любую минуту могу развалиться.

Взгляд Лиама смягчился.

— Они уже сломали меня, Лиам, и я знаю… — моё горло сжалось. — Я знаю, что ты видел. Тебе разрешили увидеть меня в самые худшие моменты, но увидеть это — не значит жить с этим. Я никогда туда снова не вернусь. Пэйдж — последняя часть, она так же необходима. Без неё лечение ни черта не значит.

Мы остановились на неоживленной улице, и машин больше не было.

— То, что я видел в больнице… — Лиам покачал головой, пытаясь стереть воспоминания. — Ты хороший, Деклан, всегда был. Ты упорно работаешь, создаешь вещи, которые никто не сможет сделать, и ты просто охренительный, когда делаешь татуировки. Если тебе это нужно, если это сделает тебя счастливым — это твой дом, Декс, делай, как хочешь.

Сзади нас просигналила машина, и Лиам отпустил тормоз и двинулся вперёд.

— Спасибо, — я позволил себе улыбнуться, когда он кивнул.

Киран выдохнул и откинулся обратно на сиденье.

— Ты думаешь, она согласится? — спросил он.

— Понятия не имею.

Но я надеялся.

Моя рука, тянувшаяся к дверному звонку, дрожала. Около десяти минут назад я написал Пэйдж, что мы почти у её дома. Я смотрел в сторону отъезжающего Лиама, когда входная дверь открылась. Её запах заполнил мои лёгкие, когда я сделал вдох, и звук резкого вдоха вернул мой взгляд к её распахнутым глазам. Её щеки были розовыми, нижняя губа зажата между зубами. Волосы Пейдж были мокрыми, и светлые пряди рассыпались по плечам. Моё дыхание выходило маленькими облачками на холодном воздухе, пока я пытался что-нибудь сказать.

Она дрожала, обнимая себя руками. Мне бы хотелось думать, что это из-за холода, но когда я подошёл ближе к двери, она обхватила себя крепче, будто защищала себя от меня. Мой желудок наполнился желчью. Братья были правы, я не должен был так долго держать её в дали.

— Ты замерзаешь, — я поднял руку и зажал её локон между большим и указательным пальцами.

— Я только что из душа, — её слова были тихими, но голос наполнил меня смелостью. Я скучал по этому звуку больше, чем думал.

На ней была огромная чёрно-красная толстовка Университета Юты и штаны для йоги.

— Можно мне…

Она отошла в сторону, и её волосы выскользнули из моих пальцев. Она покачала головой и застенчиво улыбнулась.

— Прости, ты, наверно, тоже замерзаешь. Заходи.

Когда я перешагнул через порог, меня окутало теплом её дома. Дверь щелкнула за моей спиной, и я двинулся дальше в маленький дом. Из коридора справа доносилась музыка.

— Лана дома? — спросил я, когда Пэйдж подошла ко мне и проводила в свою комнату.

— Нет, она на учебе, будет позже, — произнесла Пейдж, закрыв дверь спальни. Музыка играла из док-станции на её комоде. Я повернулся к ней. Пэйдж смотрела на меня своими огромными глазами, и от их цвета густой лазури с зелёными и янтарными вкраплениями мой пульс ускорялся. — Я сходила с ума эти последние несколько дней. Дни, они смешались, а ночи, я не спала… Деклан, я…

— Прости меня, — я обхватил её лицо руками. — Я не хотел…

— Я знаю, ты не хотел, чтобы я видела тебя там, но…

— Нет, — я нежно провел большими пальцами под её глазами, стирая слезы. — Я не хотел ранить тебя, и да… не хотел, чтобы ты меня там видела. И знал, как только ты увидишь, как я выгляжу, что они со мной делали, ты ни за что на меня снова не посмотришь, как раньше.

Она подняла руки и положила на мои плечи.

— Лиам сказал мне. Он сказал, что ты пропал на какое-то время.

Я кивнул.

— Он сказал, что не видел тебя таким пустым, будто ты потерялся, но… — она нервно выдохнула. — Он сказал, что я была там… в твоей голове, и ты всё ещё рисовал мои глаза?

По моим мыслям пронеслись тени. Я отвёл руки от её лица, отходя назад, и её руки упали по бокам. Я переплёл наши пальцы.

— Я был в бесконечной ночи. Там не было звёзд, не было света, лишь ненависть и ярость… и ложь. Всё, на чём я мог сфокусироваться, — плохое. Когда все лекарства вывели из моего организма, я растворился в собственном сознании. Ты была единственной частью меня, за которую я мог держаться. Та ночь, когда я сделал тебе татуировку, то воспоминание… укоренилось во мне. И когда я начал приём новых препаратов, оно росло, и каждая ветка, каждый кусочек нас… стали моими шагами к выходу из пропасти, в которую я упал.