Одержимость

25

Это навсегда…

Это навсегда…

«Навсегда с Декланом» — единственный рай, куда я хотела попасть. Моей тату было всего две недели, и каждый раз, посмотрев на неё, я слышала в своей голове, как он произносит эти слова. Это навсегда. Сегодняшний день не был исключением. Я только закончила принимать душ, полотенце валялось у моих ног. Проведя пальцами по тату, я улыбнулась. Решила, что всё-таки слов достаточно. Мне нравилось сердцебиение, набитое Декланом на моей коже, но слова и то, как он вдохнул в меня жизнь, — именно этого я и хотела.

Я осталась у него в ту ночь, и мы занимались любовью, пока розовые рассветные лучи не наполнили его спальню. Мы снова изучали друг друга, и каждый раз он показывал мне, как я могла чувствовать, чего меня лишили, без чего была так долго. Раз от раза наша тяга друг к другу становилась всё отчаяннее, вместо того чтобы насытить нас, пока мы оба не остались лежать истощенные, пропитанные запахом друг друга.

Мы проспали весь день, никому из нас не нужно было на работу. В эти выходные мы пронумеровали картины в студии, а Лиам и Киран помогли их перевезти и повесить на пустой кирпичной стене над кроватью Деклана. Несмотря на то, что Лиам поначалу был холоден со мной, к концу выходных он немого успокоился.

Последние две недели я молилась на коленях и благодарила Бога за то, что вернул мне Деклана. При любой возможности мы проводили вместе ночи, и Лана начала дразнить меня, что собирается искать другую соседку по квартире, потому что я редко появлялась. Сегодня мы собирались на ужин к его матери, лишь я и он. Деклан так и не закончил раму для картины, которую нарисовал в студии, и хотел над ней поработать.

Я боялась увидеть его маму после стольких лет. Ненавидела ли она меня так же, как Лиам, или будет счастлива тому, что Деклан счастлив? Возможно, она меня даже не узнает? Я сделала глубокий вдох и выдох, наблюдая в зеркале, как распрямляется и сжимается моя грудь. Это навсегда… он хотел, чтобы я была в его жизни, а его мама была её частью. Я на секунду закрыла глаза, а когда открыла их, уставилась на женщину в зеркале. Её изгибы все еще были минимальными, но уже угадывались, кости меньше выпирали из-под кожи. Лицо было довольным, губы естественного розового оттенка. Глаза, смотревшие на меня, изучавшие каждую деталь отражения, были живого голубого оттенка. Я, наконец, стала вновь видеть себя. Я узнавала женщину в зеркале — в отражение была потерявшаяся «я». Я снова её нашла.

Мой телефон завибрировал на комоде, напугав. Я подняла его, и мои губы приоткрылись в невольной улыбке при виде имени Деклана на экране.

Деклан: Я буду на месте через 15 минут, Киран меня подбросит и вернется обратно в салон. Ты всё ещё не возражаешь приехать на машине?

Я: Я нервничаю.

Я: Не-а.

Деклан: Не переживай, мама всегда тебя любила.

Он бы не солгал мне.

Я: Хорошо. Скоро увидимся, одеваюсь, люблю тебя.

Деклан: И я тебя.

Я бросила телефон на кровать к одежде, которую выложила перед душем. Скользнула в трусики и лифчик, затем потянулась к джинсам. Они снова подходили мне по размеру, и я улыбалась, пока натягивала их, виляя бедрами. Я позаимствовала изумрудно-зеленую толстовку Ланы, этот цвет подходил к моим светлым волосам, а кожа выглядела как сливки. Деклану больше всего нравилось, когда мои волосы после душа высыхали сами, поэтому оставила их распущенными. Поискала на комоде резинку для волос, вдруг понадобится позже, и не могла её найти. Я была уверена, что у меня их много в тумбочке. Открыла ящик и покопалась в нем. Нащупала резинку, когда мои пальцы коснулись прохладного металла моего обручального кольца. У меня перехватило дыхание. Я забыла, что бросила его в ящик в тот день, когда переехала сюда.

У меня затряслись руки, когда достала его и положила на ладонь левой руки. Простое обычное золотое колечко. Кларк сказал, что Иисусу не нужны сокровища или дорогие украшения, потому что у него была любовь Господа, и если я искренне желала искупить свои грехи, то должна поступить так же. В то время я находилась в такой депрессии, что на самом деле думала, будто он прав. Я думала, что Кларк хороший человек, и, возможно, когда-нибудь я заслужу Божье прощение.

Я бросила кольцо обратно в ящик тумбочки и захлопнула его. Закрыла глаза, пытаясь отбросить воспоминания. Я не хотела и не нуждалась в Боге в версии Кларка. Я снова обрела покой, все осознала и двинулась дальше, но Кларк то не исчез. Я была так поглощена Декланом, что так и не позвонила насчет бумаг. Легко было притвориться, что Кларка не существует, когда я была с Декланом.

В мою дверь легко постучали, и я открыла глаза.

— Да?

— Я ухожу, ты вернёшься или останешься с Декланом?

Голос Ланы приглушенно доносился через деревянную дверь.

— Ещё не знаю. Я тебе сообщу.

Я повысила голос, чтобы она услышала меня и чтобы скрыть дрожь в голосе. Это кольцо… Я всё ещё была замужем. Кларк был реальностью, от которой я не могла спрятаться. Больше нет. Если я хотела, на самом деле, покончить с ним и двигаться дальше с Декланом, пришла пора перестать прятаться.

— Окей, я вернусь поздно, просто пришли мне сообщение. — Она дважды стукнула в дверь. — Повеселись.

— Ты тоже.

Ответа не последовало, и я предположила, что она ушла или не услышала меня. Сердце забилось быстрее, пока обдумывала свой следующий шаг, который должна была сделать недели назад. Я взяла с кровати телефон липкими руками и набрала его номер.

После двух гудков он взял трубку.

— Пэйдж? — глубокий голос Кларка вибрировал в телефоне. Возможно, он стоял в нашей кухне… его кухне, всё ещё в своей рабочей одежде и в галстуке, темные волосы растрепались, а подбородок сжат от раздражения.

— Когда ты пришлешь документы?

Я удивилась, каким ровным был мой голос, почти холодным… сильным.

Это навсегда.

— Ты спешишь отправиться в ад?

Жестокая улыбка, к которой я так привыкла, слышалась в каждом слоге.

— Я просто хочу с этим покончить. — Молчание. — Ты не хочешь? — Я поморщилась. Этот вопрос звучал как мольба.

— Может, не хочу.

Я выдохнула в трубку и была готова поклясться, что слышала, как он рассмеялся.

— Прекрати, это не игра, Кларк. Давай покончим с этим.

— Пэйдж, ты знаешь, как я…

— У меня нет на это времени, — перебила я его и посмотрела на будильник у кровати. — Деклан… — я остановилась в середине предложения, осознав свою ошибку.

— Деклан? — он почти прорычал это имя, и из моего тела испарилось все тепло. — Ты вернулась к нему… после всего, что мы сделали, помогая тебе преодолеть твой грех, ты вернулась обратно к Дьяволу.

У меня в животе вскипел гнев, а глаза искрились негодованием, но я не позволила слезам пролиться, я не позволю ему узнать, как больно он мне сделал.

— Кто бы говорил, у тебя была любовница. Ты, возможно, всё ещё с ней. Держу пари, Церковному совету это понравится.

— Они изгнали её за то, что она разрушила наш брак, — самодовольно произнес он.

— Ты просто выбросил её, как меня, — возмутилась я.

— Нет, она всё ещё рядом. Она полезна ночами, когда я в ней нуждаюсь.

К горлу подступила желчь.

— Ты ужасный человек.

Он рассмеялся.

— А ты всё ещё замужем за мной в глазах Бога. Скажи мне, Пэйдж, один грех порождает другой… Я изменил, поэтому ты… ты отправилась из моей кровати прямиком к нему, так что не…

Я убрала телефон от уха и сжала его со всей силы, пока кричала про себя.

Я ненавижу его.

Я ненавижу его.

Я ненавижу его.

— Мы квиты, — сказал он, когда я поднесла телефон обратно к уху.

— Тогда дай мне развод.

Снова молчание. Я слышала лишь его дыхание, и оно становилось все быстрее с каждой секундой. Я достала его.

— Я привезу документы в среду. Мне не нужна шлюха-жена.

Связь оборвалась. Он думал, что его последние слова ранят меня, но я улыбалась, опуская телефон. Он даст мне развод. Ему надоело играть со мной.

Я выиграла.

Прежде чем убрать телефон в карман, я написала Кларку сообщение с адресом «Галереи», написав, что буду там весь день в среду. Я опустила руки по бокам и подняла подбородок.

Устремив глаза к небесам, я прошептала:

— Спасибо.

Дом мамы Деклана совсем не изменился. Это тепло, эти стойкие темно-коричневые выцветшие стены, истертый ковер… я была дома.

Деклан сжал мою руку, когда мы зашли в гостиную.

— Она ослабела после смерти отца, будь готова, — сказал он шёпотом, и я кивнула, глядя ему в глаза.

По дороге сюда я не рассказала ему о разговоре с Кларком, ведь Деклан был так рад снова привести меня домой. Я просто хотела жить моментом. Скажу ему позже.

— Деклан, это ты? Ты привел её, милый?

Голос его мамы был прежним, но в нём теперь слышалась некая одышка, появляющаяся с возрастом.

Деклан усмехнулся, когда она вышла в коридор и улыбнулась. Я взяла себя в руки, так как её вид поразил меня. Мой рот открылся, как у неё, пока она подходила ко мне. Её плечи так сильно ссутулились, будто она сжалась от того, что носила на себе огромную ношу всё это время. Волосы были седыми и короткими, кожа тонкой как пергамент, а голубые глаза были почти молочного цвета на свету. У неё поздно появились мальчики, но не настолько; если я правильно помню, ей всего семьдесят два.

— Ты не выглядишь ни на день старше семнадцати, Пэйдж, — она улыбнулась. — Как хорошо, что ты снова дома.

Она взяла меня за руку, её кости казались такими хрупкими. Я держала её руку, будто она была из ценного стекла, в надежде, что часть моего тепла перейдет к ней.

— Так приятно вернуться. Здесь всё по-прежнему, — сказала я, отпуская её руку и оглядываясь по сторонам.

— Это хорошо? — она рассмеялась, и Деклан улыбнулся.

— На самом деле, да. — Мое горло сжалось, пока она смотрела на меня, улыбка отражалась в её глазах. Она всегда принимала меня с распростертыми объятиями, в отличие от моих родителей.

Мой разговор с Кларком, скорее всего, уже был передан им. Возможно, они позвонят мне завтра, так что мне не придется им звонить. Моя улыбка потускнела.

— Все хорошо? — прошептал Деклан, и его дыхание с ароматом мяты вернуло меня в более счастливое место.

— Просто чувствую ностальгию.

Он поцеловал меня в висок, и я заметила, что его мама наблюдала за нами.

— С тобой Деклан всегда улыбался, — сказала она.

— Я счастливчик, что она со мной. — Он потянул мою руку. — Всегда им был.

— Ужин в духовке, располагайтесь, а потом помогите мне накрыть на стол. Я хочу услышать, как ты прожила все эти годы.

Она кивнула и развернулась, чтобы уйти на кухню.

— Я приду, миссис О’Коннелл.

— Просто Ирен, милая, ты знаешь это, — сказала она через плечо.

Я захихикала, может, она и состарилась больше, чем должна была, но совсем не изменилась.

— Я же говорил, что она всегда тебя любила.

Деклан притянул меня к груди и накрыл мой рот своим. Он целовал меня, пока каждый узелок стресса в моих плечах не развязался. Его руки были на моей пояснице, а пальцы двинулись вдоль позвоночника, пока не зарылись в волосы.