Горец-изгнанник

Глава 2

Битва закончилась, но горячее биение крови, пульсирующей в его теле, еще не успокоилось. Патрик все еще был разъярен.

Он опустил меч, поморщившись от острой боли в боку. Кровь струилась по его телу. Он ощущал теплую влагу, которую ни с чем не спутаешь, пропитывающую ткань рубашки, надетой под кожаный нагрудник. Это была не новая рана, а старая, которую он получил уже недели — нет, месяцы — назад во время битвы при Гленфруине. А теперь она снова открылась.

Спасибо его проклятому брату.

Патрик стянул железный шлем и пальцами расчесал свои недавно коротко остриженные волосы, оглядывая побоище. Его взгляд скользил по полю битвы, по мертвым телам, и его охватывала дурнота. Он вырос на поле битвы. Он видел столько смертей, удивительно, что подобная картина может так действовать на него. Возможно потому, что на этот раз кровопролитие было бессмысленным.

Никто не должен был пострадать — так было задумано.

По крайней мере план был такой, пока Грегор не решил по-другому. Его горячий брат зашел слишком далеко. Грегор обладал отвагой, как и их кузен, но не отличался особым умом, частенько проявлял безрассудство.

Патрик снова выругался, когда его взгляд упал на изувеченное тело одного из сородичей. Во рту стало горько. Коннор был славным малым, который часто улыбался, — редкость среди людей, ведущих столь тяжелый образ жизни. Мушкетная пуля попала ему в щеку, разнесла половину лица. Патрик сжал кулаки. Ведь парню еще и восемнадцати не было, и вот погиб в совершенно ненужном столкновении.

При виде столь нелепо утраченной юной жизни ему захотелось наброситься на кого-нибудь. Будь Грегор здесь, Патрик выместил бы на нем свой гнев. Не утешало и то, что брат расплачивается за свои грехи — если рана в живот заставляет его испытывать то же, что рана в боку Патрика. О чем, черт возьми, думал Грегор, вот так ни с того ни с сего напав на девушку? Он надеялся, что ее кинжал не нанес брату серьезного вреда, но Грегору придется ответить за самоуправство.

По его подсчетам, четверо Макгрегоров и вдвое больше Кэмпбеллов погибло сегодня. Его не огорчила смерть врагов, хотя он ее не желал. Сегодня не предполагалось убивать Кэмпбеллов. Он думал, что Грегор понял, насколько велик риск. Король и его любимцы, Кэмпбеллы, постоянно преследовали их. Даже одного потерянного Макгрегора было уже слишком много.

Их преследовали и раньше, но никогда так свирепо, как теперь. Битва при Гленфруине, возможно, означает их гибель. Хотя Макгрегоры выиграли битву против Кохунов, это заставило короля и графа Аргайлла — представителя короля в Северо-Шотландском нагорье — безжалостно выступить против них. Конечно, театральные выступления Кохунов не помогли — кто мог бы предвидеть, что вдовы проедут на белых лошадях, демонстрируя пропитанные кровью рубахи своих погибших мужей, привязанные к копьям, перед благородно возмущенным королем? Фальшивые слухи о зверствах Макгрегоров только прибавили страха перед ними, и их стали преследовать с еще доселе невиданной жестокостью.

Скрываться становилось все труднее. Хотя в Северо-Шотландском нагорье было немало тех, кто симпатизировал Макгрегорам, наказание за укрывание людей клана — смерть, и на такой риск могли пойти немногие. К тому же Тайный совет обещал награду каждому, кто представит голову мертвого Макгрегора.

А варваром считается он? Патрик отбросил мысли о брате — с ним он разберется позже. Сейчас у него другая забота. Такая, которая обещает возмездие и даже поможет кое с кем расквитаться.

На протяжении многих лет Кэмпбеллы систематически пытались уничтожить их. Они согнали их с земли, вынудили разбрестись по разным местам, а теперь преследовали огнем и мечом как преступников. Но враги не учли твердого духа воинственного клана. Как мифическая гидра, всякий раз, как Макгрегоры теряли одну голову, на ее месте появлялась другая.

Патрик и его сородичи были решительно настроены сделать все необходимое, чтобы вернуть свои земли. Земля — это их жизнь, без нее они умрут, как уже случилось со многими из них.

Он плотно сжал губы и перевел свои мысли с мертвых на живых. На девушку.

Элизабет Кэмпбелл склонилась над одним из раненых охранников. Как бы почувствовав его внимательный взгляд, Элизабет обернулась и подняла глаза.

Он вздрогнул. В первый раз он посчитал свою дрожь случайностью, но теперь это повторилось. Она выглядела точно так, как ему запомнилось: хорошенькая и свежая, как весенний цветок. Но при ближайшем рассмотрении он смог увидеть следы перенесенного ужаса. По бледности кожи и тусклым глазам он понял, сколько она испытала. И все-таки она нашла в себе силы помогать своим людям и ухаживать за ранеными.

Большинство женщин сразу бы упали в обморок или залились слезами, но ясно, что Элизабет Кэмпбелл не из их числа. Под ее хрупкой внешностью скрывается сила. Ее отвага произвела на него большое впечатление, как и ее умение владеть кинжалом. Мастерский бросок клинка поразил его — как и его брата.

Несколько слов утешения раненому, и девушка встала на ноги. Только боль в глазах выдавала ее слабость, когда она направилась к нему. Грация была не только в ее осанке, но и в ритмичном покачивании бедер при ходьбе. Простая одежда хорошо сидела на ее изящной фигуре.

Но от чего у него перехватывало дыхание — так это ее волосы. Они рассыпались и струились по плечам чудесным облаком золотистых кудрей. Он никогда еще не видел таких мягких и шелковистых волос.

Его тело напряглось, когда она приблизилась — следы напряжения от схватки, предположил он. Она оказалась стройнее, чем он помнил. Изящнее. Вся как будто из фарфора. Слишком маленькая для него. Он бы ее раздавил, если бы обнял. Хотя это не мешало ему вообразить всю эту мягкость под ним, его руки запущены в массу льняных кудрей, а сам он погружается глубоко в нее. Жар и тяжесть с такой силой охватили его, что он чуть не застонал.

Черт, о чем он думает? Но когда с тобой долгое время обращаются как с собакой, начинаешь вести себя как собака. Жизнь на краю пропасти сказывается на мужчине. От этого его природные инстинкты некстати вырываются наружу. И именно сейчас он в полную силу ощущал два из них: голод и похоть.

Примитивное желание завладеть тем, что должно принадлежать ему.

Она остановилась в нескольких шагах и неуверенно взглянула на него. Ее глаза нервировали его — такие светлые и кристально чистые; ему казалось, будто она может видеть его насквозь.

Странно. Ему следовало бы презирать эту девушку. Ненависть, горечь и злость — вот чувства, которые ему хорошо знакомы.

Но он мог видеть только девушку, которая выглядела безобидно, как котенок, но дралась как тигр и смотрела на него как на какого-то героя.

Скоро ей придется излечиться от такого мнения.

— Я должна поблагодарить вас, — тихо сказала она. У нее был музыкальный напевный голос, который заставил бы любого барда заплакать от зависти. Он вспомнил о ее заикании, но теперь и следа его не было заметно. — Не представляю, что было бы с нами, не появись вы.

Очевидно, представив себе это, девушка остановилась, и ее лицо побледнело еще больше. Он прогнал укол совести.

— Мне надо было оказаться здесь раньше, — произнес Патрик, и это было правдой. Желая продолжить разговор, он спросил:

— Что здесь случилось?

— Мы попали в засаду. — Она указала на карету. — Мои люди считают, что яму вырыли намеренно, чтобы в нее попало колесо, и прикрыли ветками, так что кучер не мог ее заметить. Когда охранники остановились, Макгрегоры напали на них.

— Откуда вы знаете, что это были именно Макгрегоры? Она склонила голову набок, задумчиво глядя на него.

— А кто же еще? У них были сосновые ветки на шляпах. — Она скользнула взглядом по его голове и свежевыбритому лицу. То, что он смыл следы долгой жизни изгнанника, сейчас сослужило ему добрую службу. — Извините, я не представилась. — Она протянула руку. — Я Элизабет Кэмпбелл.

Вежливый жест мгновенно обезоружил его. Давно уже никто не принимал его за джентльмена. Он посмотрел на изящную, красивую руку, ухоженцые ногти, безупречную кожу цвета слоновой кости и такую гладкую, будто она не знала физической работы, и не понимал, как поступить. Наконец он пожал ее руку, испытывая потребность согреть ее ледяные пальцы, что было совсем некстати. Вместо этого он неуклюже поклонился.

— Патрик, — сказал он. — Патрик Мюррей из Таллибардина.

Это было правдой… почти. Мюррей — такое имя он взял себе, когда их клан был объявлен вне закона: даже использование собственного имени каралось смертью.

Она склонила голову и посмотрела на него со странным выражением лица.

— Мы с вами встречались раньше?

Он напрягся, но быстро скрыл это за улыбкой.

— Не думаю, миледи. Я никогда не забываю красивых девушек.

Она выглядела неуверенной, как будто комплимент ей не понравился.

— Вы и ваши люди возвращались домой?

Он покачал головой:

— Нет, мы направляемся в Глазго, а оттуда морем на континент.

Похоже, ей хотелось спросить что-то еще.

Он пробудил в ней любопытство, и этого достаточно… пока.

— А куда вы направляетесь, мистрис Кэмпбелл? — Он произнес ее имя, как бы напоминая себе, кто она такая.

Она закусила губу, ее мелкие белые зубы прижали розовую губу. Очаровательный женский жест, который еще больше взволновал его. Желание зашевелилось в его и без того разгоряченных чреслах. Он постарался не обращать на это внимания и снова посмотрел ей в глаза.

Эта девушка и так уже доставила ему немало неприятностей. То, что он пришел ей на помощь два года назад, было так непохоже на него. Он и до сих пор не понимал, почему это сделал. Когда гнев Аласдэра прошел, его кузен принялся безжалостно подтрунивать над ним, называя ее «Кэмпбелл Патрика». Не понимая, насколько пророческими окажутся эти слова.

Судьба его клана зависела от этой девушки, и ему, черт возьми, лучше не забывать об этом.

— Мы направлялись в замок Данун, — она помолчала, — в Аргайлле. — Как будто требовалось объяснение. Не много нашлось бы горцев, не знающих, где расположен стратегически важный замок или что владельцем этого замка является граф Аргайлл. — Но теперь нам придется вернуться в замок Кэмпбелл, чтобы оказать помощь раненым. Хорошо, что мы только начали наше путешествие. До замка ехать верхом всего полдня.

Патрик указал на мужчину, которого она перевязывала.

— Ваш человек тяжело ранен?

Она кивнула, в глазах блеснули слезы.

— Но пока жив. Я увидела, как он упал, и подумала, что… — Голос ее прервался, — Это муж моей служанки и капитан охраны. Нам нужно отвезти его в замок Кэмпбелл, но он не может ехать верхом.

— А что с каретой?

Она покачала головой:

— Колесо соскочило с оси. Нужно починить, так ехать нельзя.

— И что же вы будете делать?

— Возьму несколько охранников и вернусь в замок Кэмпбелл за помощью. Оставшиеся люди побудут с ранеными.

— А ваша служанка? Она слабо улыбнулась:

— Боюсь, мне не удастся уговорить ее оставить мужа. Элис и слышать не хочет о том, чтобы покинуть своего Доннана.

Он нахмурился, пересчитывая остающихся охранников.