Кельтские мифы

Животные как герои мифов и «свинские образы»

Животные в любой системе мифов могут занимать весьма разнообразное положение. Приведем самые популярные варианты.

• Иногда то или иное животное считается демиургом, то есть создателем мира или активным участником этого процесса. Подходящий пример – корова Аудумла, персонаж скандинавской мифологии, которая лизала языком ледяные глыбы, и из этих глыб появился великан по имени Бури, прародитель богов-асов.

• В самых древних вариантах мифов иногда вся вселенная или ее часть может быть представлена в форме животного огромных размеров. Например, у древних египтян богиня неба Нут иногда выглядела как женщина в платье с вышитыми на нем золотыми и серебряными звездами, а иногда небосвод представлялся в форме огромной коровы со звездами-пятнами на боках. У некоторых северных народов мир имел форму гигантского лося.

• То или иное животное или птица могли быть посвящены какому-либо определенному богу или богине или считаться одним из его обличий. Например, скандинавский бог Один имел двух постоянных спутников в лице двух волков и двух воронов; греческой Гере посвящался павлин, египетскому Ра – сокол и так далее. Отношение к животному, которое связывалось с тем или иным богом, могло быть очень разным. Где-то категорически запрещалась охота на это животное, употребление в пищу его мяса или любое причинение ему вреда. Где-то, напротив, посвященное божеству животное считалось наиболее подходящей жертвой для этого самого божества. Вполне возможно, что в некоторых культурах вера в оборотней отчасти сформировалась именно из таких представлений, когда образ бога сливался с образом посвященного ему животного.

Древнегреческая Геката – покровительница магии, колдовства и преисподней – «требовала» приносить ей в жертву собак. При этом черные псы считались постоянными спутниками этой богини.

• Появление в той или иной системе мифов различных животных могло быть пережитком древнейшего тотемизма, когда животное считалось предком племени, рода или целого народа. У некоторых народов – например, у племен североамериканских индейцев-тлинкитов – тотемизм присутствует в культуре до сих пор, отражаясь в названиях «Племя ворона», «Племя черепахи» и так далее. Отношение к животному-тотему могло быть разным: где-то такое животное находилось под охраной и пользовалось всевозможным почтением, его нельзя было убивать и употреблять в пищу. В других культурах, напротив, тотем можно было есть – считалось, что это придаст человеку присущие съеденному животному черты: скорость реакции, свирепость, выносливость. Даже если тотемизм как таковой народу не был свойствен, образы животных в мифах могли выступать просто как символы тех или иных качеств или опасностей, которые могли подстерегать человека. Например, волк, медведь или кабан ассоциировались с опасностью, голубь или собака – с преданностью.

Предполагаемое изображение кельтской богини Эпоны верхом на коне. III в.

Лошади в мифах

Почитаемым животным во многих древних культурах была лошадь. Причина проста – кони помогали обрабатывать поле и служили транспортом. Многие божества изображались верхом на коне. У кельтов была даже особая богиня-покровительница коневодства – Эпона.

Одним из самых популярных персонажей кельтской мифологии был кабан. Почему именно – мифы нам не объясняют, но можно высказать несколько предположений на этот счет.

Фигурка кабана кельтской работы. Ок. I в. до н. э. Возможно, эта фигура играла роль военного штандарта

Сохранившиеся изображения позволяют судить, что охота на кабана, возможно, была у древних кельтов одним из способов инициации. Этим словом обозначают специальный обряд, знаменующий какой-либо переход, скажем, на новую ступень развития. У древних обществ важнейшим вариантом инициации был переход мальчика в общество мужчин – он должен был доказать, что достоин этого. У разных народов способы были разные: охота на какого-либо опасного зверя, испытания на выносливость и так далее. Можно предположить, что природные условия Галлии весьма способствовали появлению таких способов инициации, как охота на кабанов.

Причины частого упоминания животного в мифах и легендах могли быть и чисто практическими: например, кабаны были широко распространены в лесах Галлии, животное было выгодным с точки зрения «полезного веса», мясо у него вкусное и питательное… Так почему бы не отдать ему должное? Вполне возможно, что у ряда галльских (кельтских) племен кабан был тотемным зверем. Уже известный вам персонаж по имени Килух (а имя его, как вы помните, непосредственно связано со «свинской» темой) вполне мог появиться в мифах как пример представителя племени, чьим тотемом был кабан или свинья.

В тексте «Мабиноги» упоминается даже, что дикие свиньи попали к нам из иного мира. Есть и еще одно довольно забавное предположение. Так как свиньи, в том числе и дикие, любят желуди, а желуди, как известно, растут на дубах – кабаны имеют особую связь с «друидической мудростью». То, что кабанам приписывался незаурядный ум, подтверждается хотя бы тем, что чудовищный кабан из истории о Килухе и Олвен – Турх Труйт – когда-то был человеком.

В кельтских захоронениях во множестве обнаруживаются свиные кости, но это может объясняться как ритуальной ролью свиней, так и просто тем, что блюда из их мяса были очень популярны.

Иногда в свиней или кабанов могли оборачиваться фейри и прочие не слишком дружелюбные к человеку существа. Уильям Йейтс в своей книге «Кельтские сумерки» приводит такую историю. Несколько путников на одной повозке оказались поздно вечером в довольно безлюдной местности, далеко от деревень и городов. Внезапно они увидели, что их повозку сопровождает черная свинья – очень худая, взъерошенная, с горящими глазами. Они пытались отогнать животное, но свинья не отставала и продолжала упорно бежать рядом с повозкой. Настоящий страх обуял путников, когда они пустили лошадь в галоп, но даже тогда свинья без каких-либо усилий продолжала скакать большими прыжками, не отставая и как будто грозя запрыгнуть на телегу. Люди поняли, что свинья, мягко говоря, не простая. И тогда один из членов компании взял ружье, оказавшееся в повозке, и прицелился. И тут случилось совсем уж невероятное – свинья сразу же исчезла. Но как только изумленный мужчина опустил ружье, появилась вновь – с еще более свирепым видом. Так повторилось несколько раз: демоническая свинья гналась за повозкой, но как только в нее прицеливались – сразу пропадала невесть куда. Путников спасло только то, что они оказались на границе селения; как только они поравнялись с первыми домами, животное тотчас исчезло. Перепуганные насмерть, мужчины слезли с телеги и рассказали жителям деревни о том, что им пришлось испытать. Несколько человек, схватив вилы и лопаты, побежали на поиски свиньи, но, конечно, ничего не обнаружили.