Ангелы плачут в июне

* * *

Глаза взрослой Кати Муромовой блестели от невыплаканных слёз, совсем как у той перепуганной неожиданным срывом всех планов двенадцатилетней девочки.

— Сначала мы решили, что из-за того, что Лариса вышла в моей одежде, Марк просто перепутал её со мной. Он дружил с Викой, а нас фактически не знал. Глупейшая версия — Лариса ведь не глухонемая, могла внести ясность, но мы тогда просто хватались за соломинку. А потом он сам приехал в назначенное время и, разумеется, ничего не знал. Вика предположила, что Лариса могла уйти домой, но вскоре позвонила её сестра Алина, вот тогда нам стало очень страшно. Мы соврали ей, что Лариса в ванной, бросились искать маму, а она…

— Выработала стратегический план, — со вздохом закончила я и, вспомнив странные вопросы Гали, спросила: — Катя, а что случилось с гитарой Ларисы?

— С гитарой? — девушка подняла заплаканное лицо. — Не знаю, видела потом где-то в доме. Там и осталась, наверное, с собой мы её точно не забирали. А может быть, мама Малининым отдала, не помню.

— А письмо? Почему вы его не вытащили, ведь ваша мама о нём не знала?

Катя смахнула набежавшие слезинки и снова отвернулась:

— Да просто забыли. Не до него было. Я потом пыталась рассказать маме, она велела говорить всё, как мы договаривались, а об остальном просто забыть. А мы… мы были просто глупыми испуганными детьми! Что мы могли сделать?