Время для Инженера времени

Выступившая из тумана фигура чем-то напоминала плененного главаря разбойников. Но отличалась от него, как смилодон [4] от помоечного кота. Фигура «разбойника» непропорционально бугрилась мышцами, лицо было искажено выпирающими из-под верхней губы клыками, придававшими ему сходство с орком, а в руках чудовища сверкал двуручный меч, на который главарь банды не смог бы заработать, даже продав всю свою шайку в рабство.

— Ха-ха-ха!!! — рассмеялся формирующийся демон громовым раскатом. — Думал, сможешь поймать меня здесь, как и там? А вот тебе!!! — и он показал мне неприличный жест. — Я все равно найду эту девку и трахну ее, как бы она не пряталась в этом проклятом тумане, и какие бы защитнички сюда не пожаловали! А потом — вернусь…

— Луна… на… воде… — протолкнул я слова через заполнившую горло кровь.

Демон удивленно посмотрел на меня… и провалился вперед, когда меч перестал испытывать какое-либо сопротивление.

— Ничто не истинно! — следующая фраза далась мне уже легче, и я шагнул назад и в сторону. — Все дозволено!

Посох Света взлетел, оставляя за собой светящийся след, и вывел запомнившийся мне кандзи «осорэ» (страх). Я шагнул вперед и влево, по дуге обходя застывшую в ужасе нерожденную тварь. Во всех смыслах «нерожденную». Она еще не успела полностью сформироваться, не смогла отделиться от материального мира, и все еще сохраняла облик основы. А значит — была уязвима.

Я снова шагнул вперед, взмахнул левой рукой… и Рассекающий реальность взвыл от удовольствия, слизнув с себя призрачную кровь того-чего-еще-нет. Нет. И уже никогда не будет.

Нерожденная тварь преодолела паралич, и, объятая ужасом, кинулась бежать, оставляя багровые следы призрачной крови на золоте дороги. В тишине серебристого тумана я вновь расслышал шепот Изменчивых ветров, и позвал того из них, кто нес в себе императорский пурпур. Все еще висевший в воздухе Знак полыхнул алым, потом — блеснул синевой, и смесь этих цветов загорелась знаком Гибели-и-Возрождения.

Знак опрокинулся, повиснув над дорогой, и я запрыгнул на него. Теперь, когда враг был ранен, и Рассекающий реальность почувствовал вкус его крови, я уже не боялся потерять его в тумане. Я гнался за ним так же, как и он гонялся в этой злой тишине за беззащитной девчонкой. Победа в реальности — отразилась и победой в безумии. Моя воля — превзошла его. Ведь как бы напыщенно тварь не говорила, но какой-то частью она по-прежнему оставалась плененным вожаком разбойников… и боялась меня, его победителя. А потому — не могла победить. У нее был только один путь: заставить меня поверить, что я — проиграл, что я — мертв. Но Видящая перекрыла этот путь, и теперь, в шепотах Изменчивых ветров, в сиянии Страха, я неотвратимо догонял врага. Я гнал его, как добычу, наращивая ужас, что не давал ему обернуться и, хотя бы попробовать принять бой.

— Все — прах! — выплеснулся шелестящим шепотом азарт погони.

И враг споткнулся буквально на ровном месте. Споткнулся, потерял равновесие, несколько раз взмахнул руками, пытаясь восстановить его, и источающий пурпурное сияние Знак придавил его к покрасневшей дороге.

— Я еще вернусь! — прохрипела тварь, тщетно пытаясь освободиться.

— И мы еще встретимся, — согласился я, вонзая ему в горло ритуальный клинок.

Интерлюдия. Контора

— Товарищ полковник! — в кабинет Василия Ивановича Ревова влетел высокий парень с погонами лейтенанта.

— Докладывайте, лейтенант, — бросил полковник.

— Сегодня, в 16.00, капсула Объекта подала сигнал о том, что у него остановилось сердце. Были начаты реанимационные мероприятия, но почему-то не было прервано подключение к игре, как это делается в подобных случаях. Я уже собирался отправить наших медиков, когда…

— Жизнедеятельность полностью восстановилась, так? — усмехнулся полковник.

— Да… — растеряно посмотрел на своего начальника наблюдатель.

— Значит — началось. Держись Вещий. Только держись, — пробормотал полковник себе под нос. — Не вздумай умереть. Сдохнешь — убью!

Конец интерлюдии

Когда я пришел в себя, оказалось, что я лежу на земле, и Видящая держит руку у меня на лбу. Рывком сев, я первым делом проверил то место, куда ударил клинок Нерожденной твари. Одежда была цела, хотя и покрыта кровавыми пятнами. Но вот на груди под одеждой — обнаружился тоненькая, как будто давно зажившая, ниточка шрама.

Я посмотрел на девушку, все также безучастно сидящую на пороге дома, и перевел вопросительный взгляд на Видящую.

— У тебя получилось, — твердо кивнула Реалуэ. — Ты сразился с ее страхом и одолел его. Теперь она придет в себя. Не сразу, но обязательно.

Михаил рухнул на колени.

— Господин…

Я отрицательно покачал головой.

— Не надо. У тебя еще будет возможность вернуть долг, — после этого я перевел взгляд на Видящую. — Госпожа Реалуэ, помнится, Вы обещали помочь с ритуалом…

— Тем самым? — переспросила Видящая, покачав головой.

— Да, — твердо кивнул я. — «Это смерть вторая» [5].

Договорив, я обратил внимание на мигающий значок системного сообщения.

«Получено достижение «Прикоснувшийся к Серым пределам». Пережив истинную смерть, вы получили некоторые свойства нежити. В частности, вы получили «Взгляд нежити»: вас теперь сложнее обмануть иллюзиями, и «Благословение Мораны»: низшая неразумная нежить не будет атаковать вас без приказа. Последнее свойство является лично вашим и не распространяется на отряды под вашим командованием».

Я усмехнулся. Обе части достижения были полезны, но… как бы это сказать… ограниченно полезны. Первое… «сложнее» — не значит «невозможно». Так что наверняка найдется умелец, который это сопротивление сумеет преодолеть. А второе — и вовсе… Разве что в бою с нежитью я смогу спокойно управлять отрядом, не отвлекаясь на атаки низших. И то — только до тех пор, пока данное безобразие не заметит управляющий нежитью некромант, либо же нежить высшая и разумная, и не отдаст соответствующий приказ. Хорошо еще, что «некоторые свойства нежити» не включают в себя «снижение морали у живых». Или…

— Госпожа Реалуэ, — обратился я к Видящей. — Не могли бы Вы немного помочь мне…

— Все у тебя в порядке, — отмахнулась эльфийка. — Правда, теперь рядом с тобой немного холодно, но это мелочь, к тому же — скоро пройдет. Когда тело забудет о шаге «на Ту Сторону».

Я поблагодарил Видящую, и мы уселись рядком, разбирая тонкости предстоящего ритуала.

Некоторое время мы с Видящей посвятили правильному выбору базового алфавита. Реалуэ предлагала кертар [6], объясняя это тем, что знаки придется рисовать на земле, а рубленные прямые знаки, собранные Даэроном, вырезать было значительно легче, чем извивы символов тенгвара [7]. Но я возражал, просто потому, что кертар — слишком уж походил на знакомый мне футарк [8], зато символические значения его знаков слишком уж отличались. И в столь сложном и опасном ритуале это могло привести к непредвиденным последствиям. С этими доводами Видящая согласилась, и узор мы стали формировать на основе тенгвара.

Получившийся у нас рисунок слабо напоминал классическую звезду. Да и на что-либо другое он походил весьма отдаленно. Линии Силы извивались сложным узором, дополняя выписанные Тяжкие Слова. На узоре были отмечены места для размещения жертвы и еще семи человек.

Главаря привели двое еретиков.

— Я думал было, — начал я, — пригласить тебя в качестве особо почетного гостя на торжественную церемонию повешения, — главарь дернулся… и получил по почкам от одного из конвоиров. — Но общение с этими добрыми девушками убедило меня, что это было бы нерационально. Давайте его сюда, — я кивнул конвоирам, и те затащили пленника на предназначенное ему место, не обратив особенного внимания на попытки сопротивления.

Колья с ременными петлями, предназначенные для фиксации жертвы, уже были забиты в каменистый грунт, так что вскоре бывший главарь бывшей шайки уже мог только выть и грязно ругаться, не в силах пошевелиться.

Девушек отвели на предназначенные им места. Как и Маришка, они покорно двигались туда, куда их вели, не оказывая никакого сопротивления. Только когда им приказали положить руки на обнаженную грудь разбойника, одна из них вздрогнула, показав, что каким-то образом она еще осознает реальность.

— Знаешь, — усмехнулся я, опускаясь на колено там, где горела Восьмиконечная звезда, — если бы ты остался простым разбойником, просто грабил, убивал и насиловал — я не стал бы прибегать к такому. Признаться, мне несколько нехорошо от того, что приходиться обращаться к таким средствам.

— Слабак! — прошипел пленник, или, точнее, Тварь, спешно догладывавшая его душу в надежде освободиться.

— Помолчи, — как ни странно, тварь действительно заткнулась. — Я хочу кое-что сказать тому, кто хотел получить Силу, и отдал за нее то, что вне его представлений. Ты сам выбрал свой путь и сам прошел по нему. Все, что с тобой случилось — это последствия твоего выбора. Я дам тебе шанс. Последний. Хотя и совершенно не верю, что ты сможешь им воспользоваться.

Я вспомнил, как в безумии Маришки призывал пурпурный ветер. Нет, сейчас вокруг меня было то, что можно было условно обозначить как «реальность» игрового мира, так что отсветы императорского пурпура не осветили лица того, кто так хотел возвысится, что уже почти необратимо пал. Но вот в моем сознании шепот варпа стал отчетливее. Голоса пели о смерти. Я активировал Искажение, заставив девушек вздрогнуть.

— Я еще вернусь, — прохрипела Тварь, убедившись, что еще не набрала достаточно силы, чтобы отвергнуть законы, навязанные этому миру. — Мы еще…

— …увидимся, — подхватил я. — В Лабиринте!

И Рассекающий реальность вошел в грудь разбойнику, пронзив его сердце.

— НЕТ!!! — заорала тварь, питавшаяся чужим отчаянием.

И точно так же закричали шесть бывших пленниц, у каждой из которых сейчас по живому вырывали куски души, запятнанные прикосновением мерзости.

То, что только что было человеком, стремительно менялось, обнажая истинную сущность твари. Сила разлилась по узору, открывая Путь, на который затащило так и не сумевшего сформироваться хищника варпа.

Я протянул руку, и прикоснулся к мерцающей синим стене лабиринта, который, в отличие от дворцов прочих владык, никогда и никем не охранялся и всегда был открыт для любого, кто хотел войти в него. Я улыбнулся тому, насколько точно были смоделированы мои представления о домене принципала моего культа… Или это я сам моделировал их, обманывая самого себя роскошной иллюзией?

Передо мной открылась лазурная нить дороги, по которой бежал человек в потрепанной крестьянской одежде, и переваливалось, тяжело покачиваясь, порождение Хаоса. Оба бегущих стремились уйти из Лабиринта, не замечая, что «нить Ариадны» уводит их все глубже и глубже, туда, откуда уже нет, и не будет возврата. Потому что тот, кто выйдет из Лабиринта — уже ни при каких условиях не будет тем, кто вошел в него.

Вход, расписанный мерцающими серебряным знаками, манил меня… Но я чувствовал, что сделать шаг за эти ворота — было бы преждевременно.

— Но время придет, — прошептал у меня в сознании множественный голос.