Старая погудка на новый лад. Русская сказка в изданиях конца XVIII века

15. Сказка о Бархате-королевиче и Василисе Премудрой

В некотором царстве, в некотором государстве жил-был король, который имел у себя трех дочерей, меньшая из них называлась Василисою Премудрою. Король — их отец, отъезжая на войну, приказал всем дочерям сшить по шириночке и вызолотил на теремах их маковки золотом. Прощаясь с ними, сказал: «Слушайте, дочери мои любимые! Если которая из вас будет жить непорядочно, у той потускнет маковка». После сего выехал из своего королевства. Соседственный король Бархат-королевич, узнав об отсутствии короля, отца их, вскоре приехал в их королевство под неизвестным именем и, нарядясь в нищенское платье, пошел к большей королевской дочери и начал просить у нее милостины. «Милостивая государыня! — говорил он. — Ради своего родителя сотворите мне милостыньку». Она приказала ему высыпать чашку гороху; и Бархат-королевич подбирал оный до самого вечера, по наступлении коего стал проситься, чтобы пустила его ночевать в терем. Королевна, не знав сего, приказала его пустить. И как он взошел в терем, то скинул с себя нищенское платье, объявил королевне, что он не нищий, а Бархат-королевич. Королевна не знала что делать, наконец решилась его оставить ночевать в своем тереме. Как скоро поутру встала она, то увидела, что маковочка на тереме ее почернела; почему говорила она Бархату-королевичу, чтобы он пошел и к прочим ее сестрам.

На другой день пошел он к середней сестре и просил у нее также милостины, которая велела высыпать ему чашку конопляного семя. Как наступил вечер, то он просился ночевать к ней в терем, которая согласилась его пустить, он и ей также объявил, что он не нищий, а Бархат-королевич, которая, не зная, что делать, решилась напоследок его оставить у себя в тереме. Поутру, вставши, увидела она, что маковка на ее тереме почернела, о чем она весьма сожалела и просила Бархата-королевича, чтобы он пошел к меньшой их сестре Василисе Премудрой. Он, пришед к терему ее, начал просить милостину: «Милостивая государыня Василиса Премудрая, ради своего батюшки сотвори мне милостинку». Она, узнав о сем, приказала высыпать чашку ему маку, который он подбирал до самого вечера; по наступлении коего просился он к ней в терем ночевать. Она его пустила; и как он вошел, то, скинув нищенское платье, объявил ей, что он не нищий, а Бархат-королевич. «Очень хорошо, — отвечала Василиса Премудрая, — я прошу покорно со мною вместе опочивать». Бархат-королевич, услыша сие, сказал сам себе: «Говорили, что Василиса-королевна премудра, а она простее всех». По сем Василиса Премудрая, вышед вон, приказала послать постелю над ямою и помостить драночками, а притом кровать убрать весьма великолепно. Между тем, взошед в терем, сказала: «Бархат-королевич! Время ночевать — извольте идти со мною в спальню». Он согласился и как только лег на кровать, то и провалился в яму, где весь изрезался о стекла; а она ушла в терем и легла благополучно почивать. Бархат же королевич, лежа в яме и несколько опамятовавшись, начал стонать. Дядька, услыша его голос, вытащил его из ямы и, принеся на квартиру, искал доктора.

Сестры же Василисы Премудрой, вставши поутру, увидели, что маковочка у ней не почернела, весьма за сие на нее досадовали. Между тем Василиса Премудрая, узнав, что ищут доктора для Бархата-королевича, одевшись в мужское платье, взяла с собою чесноку и натолкала хрусталю. Приехав в дом, сказала лакеям, чтобы доложили Бархату-королевичу, что приехал доктор. Бархат-королевич сему обрадовался, и доктор, осмотря раны, сказал: «Прикажите истопить баню, где я к ранам вашим приложу живительного пластыря». Как скоро сие было исполнено, то Василиса Премудрая в раны наклала ему хрусталю с чесноком; по сем вышла вон и, сев в карету, уехала домой. После сего Бархат-королевич начал кричать. Слуги, пришед и видя его одного, испугались; вскоре побежали опять за доктором, который, приехав, увидел хрусталь и чеснок в ранах, принялся лечить и вскоре его вылечил.

По прошествии некоторого времени возвратился король, родитель их, с войны и увидел, что у обеих дочерей на теремах маковки почернели, а у Василисы Премудрой как жар горит. Отец за сие на них посердился. Потом от Бархата-королевича получил грамоту, в которой он пишет, чтобы отдал ему король половину своего королевства или бы вел с ним войну. Такое известие опечалило крайне короля, и он не знал, что делать. Между тем большая дочь пришла к нему и, видя его печальным, спрашивала, что его беспокоит. «Как мне не печалиться, любезная дочь, — говорил король, — сына у меня нет, а я уже стар, но Бархат-королевич прислал ко мне грамоту и просит, чтобы я ему отдал или половину своего королевства, или бы шел противу его войною!» — «Ах батюшка сударь! — говорила большая дочь. — Есть о чем печалиться: я противу его пойду». — «Очень хорошо, — отвечал король, — я этим буду очень доволен, что ты переменишь мою старость». Потом королевна приказала оседлать коня богатырского и, одевшись в мужское платье, поехала в королевство Бархата-королевича.

Король, желая испытать мужества своей дочери, превратясь в столба огненного, стал посереди дороги. Королевна, увидя сие, пришла в великий страх и, оборотя лошадь свою, не доезжая до королевства Бархата-королевича, воротилась назад к отцу своему, которому сказала, что лишь только она въехала в королевство Бархата-королевича, то он чрезмерно испугался и просил прощения, что вас осмелился беспокоить. Она еще не успела окончать своих слов, как от Бархата-королевича прислана вторичная грамота, чтобы король или согласился отдать половину своего государства, или бы шел противу его войною. Середняя дочь, узнав о сем, просила своего родителя, чтобы позволил ей ехать в королевство Бархата-королевича. Отец долго отговаривался, но наконец позволил. Она, одевшись в мужское платье и сев на богатырского коня, поскакала. Король, превратясь в страшного зверя, забежал вперед и стал на дороге, а дочь его, увидя сие и не доезжая до королевства Бархата-королевича, возвратилась назад и также пересказала отцу как и большая дочь. Она еще не докончила своих слов, как от Бархата-королевича прислана третья грамота такого ж содержания. Узнав о сем, Василиса Премудрая просила своего отца, чтобы позволил ей ехать в королевство Бархата-королевича. Король не соглашался; но напоследок не мог оставить усильных прошений своей дочери. Она, одевшись в воинское платье и сев на коня богатырского, поскакала. Король, желая испытыть мужества и храбрости своей дочери, превратясь в страшного льва, забежал наперед и стал на дороге. Василиса же королевна, зарядя пистолет, ударила по льву и выстрелила ему один глаз; потом поскакала далее.

Как скоро приехала в то королевство, то Бархат-королевич встретил ее с честию, думая, что какой-нибудь приехал королевич. Она назвалась Иваном-королевичем и объявила Бархату-королевичу, что приехала просить мира с королем Загорским (который был их отец). При ней находилась постельная собачка, которая все пересказывала Василисе Премудрой, что ни слышала. У Бархата-королевича была мать, которая приметила, что это была девка, а не королевич, и объявила о сем своему сыну, который никак сему не верил. «Слушай, Бархат-королевич, — говорила ему мать его, — я испытаю, девка ли это приехала или королевич. Я приказала на поварне сварить кашу, в которую накласть жемчугу; и если приехал королевич, то будет бросать на пол, а когда девка, то станет выбирать и класть на тарелку». Собачка же, услышав сие, пересказала все Василисе Премудрой. На другой день Бархат-королевич звал к себе Василису-королевну обедать. Она не отказалась; и как поставили на стол кашу, то она жемчуг, сбирая ложкою, бросала под стол и потом сказала: «Как вам не стыдно, Бархат-королевич, что в вашем королевстве не достает круп; когда вам угодно, то я пришлю вам из нашего королевства». По окончании стола Бархат-королевич выговаривал своей матери, что она его привела только в стыд. «Послушай меня, Бархат-королевич, — говорила его мать, — позови к себе завтра после обеда Ивана-королевича и прикажи в комнате по одну сторону посадить девок, чтобы вышивали разными шелками и золотом, а по другую накласть все оружие кавалерское. И когда он девка, то бросится прямо смотреть на девок, а если королевич, то примется за оружие». Собачка, подслушав сие, все пересказала Василисе Премудрой.

В следующий день Бархат-королевич позвал к себе Василису Премудрую и между прочим ввел ее в ту комнату, где на одной стороне сидели девки и вышивали шелком и золотом, а на другой лежали оружия. Василиса Премудрая, взошед, взглянула на сабли и пистолеты, подошла к ним и любуясь говорила: «Где ты, братец Бархат-королевич, мог достать такое сокровище?» Бархат же королевич стал хвалить, что девки очень прекрасно вышивают шелком и золотом. «Как тебе не стыдно, Бархат-королевич, любоваться на девок, вот наша молодецкая охота», — указывая на оружья, сабли и пистолеты. После сего Бархат-королевич, пришед к своей матери, говорил: «Вот матушка! Ты только меня приводишь в стыд». — «Слушай, любезный мой сын! Завтрашний день позови с собою в баню Ивана-королевича, когда он не девка, то не откажется с тобою идти, а если девка, то за какими-нибудь причинами отговорится». Собачка, услышав сие, пересказала Василисе Премудрой. На другой день Бархат-королевич, пришед в комнаты Василисы Премудрой, предложил ей: «Не угодно ли вам, Иван-королевич, со мной пойти в баню?» — «Очень хорошо», — отвечала Василиса Премудрая. И лишь только Бархат-королевич вышел из ее комнат, то она тот же час пошла, смочила голову и начала опять одеваться. В сие самое время Бархат-королевич шел только в баню, а Василиса Премудрая говорила ему: «Куда вы долго сбираетесь, не по-кавалерски». Бархат-королевич, пришед к своей матери, сказал ей, что она не девка, а истинный королевич. После сего заключил вечно мирный договор с Загорским королем. Василиса Премудрая, получа оной и распростясь с Бархатом-королевичем, поехала на пароме через реку; и как она переехала на другую сторону, то приказала канат отрубить и стоявшее войско на пароме Бархата-королевича все потопила, потом сказала: «Знай, Бархат-королевич, что у тебя в гостях был не королевич, а Василиса Премудрая». По сем, приехав в свое королевство, отдала отцу мирный договор, заключенный вечно Бархатом-королевичем.

Между тем Бархат-королевич приехал в их королевство и стал свататься за Василису Премудрую. Сестры же ее сделались беременными и просили Василису Премудрую, чтобы она съездила к Бархату-королевичу в сады и попросила у него яблоков. Она, одевшись в такое платье, какое у Бархата-королевича и приехав в сад его, приказала садовнику нарвать яблоков; и как он сие исполнил, то сказала, чтобы он изрубил весь сад; потом возвратилась к сестрам и отдала им яблоки. Вскоре за нею приехал в сад Бархат-королевич, спрашивал у садовника, на что он порубил все дерева. Садовник отвечал, что «сие исполнил по вашему приказанию». Бархат-королевич догадался, что проворила сие Василиса Премудрая, сказал садовнику: «Слушай, братец, вперед не исполняй приказания, я часто бываю в задумчивости». Сестры, досадуя, что Василиса Премудрая не попадается в руки к Бархату-королевичу, просили ее вторично, чтобы она съездила к Бархату-королевичу и попросила у него пеленок и свивальников. Она от сего не отказалась и, приехав к Бархату-королевичу, который был дома, говорила ему, что сестры приказали у него просить пеленок и свивальников. Он, получа сей случай, сказал ей: «Очень хорошо, Василиса Премудрая, что ты мне попалась в руки». И тотчас поставил скамейку с кольцами и говорил, чтобы она ложилась. Василиса Премудрая повиновалась ему. Но он, видя, что она не так ложится, сказал ей, чтобы она ложилась так, и сам лег, показывая ей пример. Как только он лег на скамейку, то она захлеснула кольцы и начала его сечь, приговаривая: «Давай пеленки и свивальники». Он показал ей укладку, и она, взявши пеленки и свивальники села в карету и уехала, а его оставила в кольцах растянутого. Бархат-королевич начал кричать; дядька, вошед к нему и увидев его в кольцах, сказал: «Что это с вами такое приключилось?» — «Василиса Премудрая подшутила надо мною», — отвечал Бархат-королевич. Дядька его развязал, а Василиса Премудрая между тем приехала во дворец и отдала сестрам пеленки и свивальники. Поблагодаря сестры Василису Премудрую за ее таковой труд, просили, чтобы она съездила к нему на погреб и попросила меду. «Хорошо», — сказала она и, переодевшись в мужское платье, тотчас поскакала и, приехав на погреб, призвала клюшника, которому приказали, чтобы налил бутылку меду, а после сего все бы напитки выпустил. Клюшник исполнил ее приказание, а она, взявши бутылку с медом, привезла к сестрам. После сего Бархат-королевич приехал на свой погреб и, увидя, что напитки все выпущены, спросил у клюшника, для чего это он сделал. «Вы приказали», — отвечал клюшник. «Пожалуйте, братцы, меня впредь не слушайте, потому что я часто бываю в задумчивости».