Установленный срок

– Но Ева не из мудрых, – ответила она, – и над ней смеялись бы, не будь над ней вашей философии. Однако я не думаю, что этот человек думает об этом.

Но молодой человек думал и об этом – перед отъездом он так все решился, и попросил Еву выйти за него замуж и плыть с ним в Англию. Мы узнали об этом, когда пришло время, и узнали также, что Ева заявила, что не может так быстро принять подобное решение. Так было сказано, когда приближалось время отплытия яхты. Но мы не слышали этого ни от Евы, ни от Красвеллера. Все эти новости дошли до нас от Джека, и Джек в данном случае был несколько ошеломлен.

Время шло, и тренировки на площадке в Литтл-Крайстчерче продолжались. Случилось несколько несчастных случаев, но крикетисты не придали им особого значения. Джеку рассекло щеку мячом, сорвавшимся с биты на его лицо, Еву, которая видела это происшествие, в обмороке отнесли в дом. Сэр Кеннингтон повел себя учтиво и сам привез его домой в своем мотоцикле. Нам потом сказали, что это было сделано по указанию Евы, потому что старому Красвеллеру было бы неприятно видеть мальчика в своем доме, поскольку он не мог в своих нынешних обстоятельствах принять ни меня, ни мою жену. Миссис Невербенд торжественно поклялась, что заставит Джека бросить крикет, но на следующий день Джек снова играл, причем лицо его было заклеено черным шелковым пластырем. Когда я увидел, как Боббс работает над ним, я подумал, что одна сторона его лица исчезла, и что его глаз будет не совсем на месте.

– Все его шансы жениться на Еве пропали, – сказал я жене.

– Мерзкая маленькая эгоистичная шлюха! – сказала миссис Невербенд.

Но в два часа следующего дня Джека уже подлатали, и ничто не могло удержать его в Литтл-Крайстчерче. Боббс был с ним все утро и заверил его мать, что если он сможет выходить на улицу и заниматься спортом, то его глаз будет в порядке. Мать предложила прогуляться с ним в городском парке, но Боббс заявил, что для поддержания глаза на должном месте необходимы активные упражнения, и после обеда Джек был в Литтл-Крайстчерче, управляясь со своим паровым боулером. После этого Литтлбат, один из английских профессионалов, сломал ногу и был вынужден лежать на одном боку, а молодой Граундл получил травму нижней части спины и больше не появлялся на поле.

– Моя жизнь сейчас слишком дорога для Ассамблеи, – сказал он мне, оправдываясь.

Он сослался на дебаты о Установленном сроке, которые, как он знал, возобновятся, как только уедут крикетисты. Я, несомненно, очень зависел от Абрахама Граундла и согласился. После этого матч продолжался с пятнадцатью игроками с каждой стороны, так как, хотя у каждой стороны были запасные игроки, они не могли договориться, как их использовать. По их словам, наш запасной человек был лучше, чем их, и они хотели, чтобы мы взяли второго похуже, на что наши люди не согласились. Поэтому в конечном итоге в игре участвовало всего тридцать человек.

– Получается, один из наших должен вернуться с женой, – сказал лорд Мэрилебон за нашим столом за день до того, как должен был состояться матч.

– О, неужели, милорд! – сказала миссис Невербенд. – Я рада, что британульская молодая леди оказалась такой эффектной. Кто этот джентльмен?

По лицу моей жены и по тону ее голоса было легко понять, что она сильно взволнована этой новостью.

– Сэр Кеннингтон, – сказал лорд Мэрилебон. – Я полагаю, вы все слышали об этом.

Конечно, мы все слышали об этом, но лорд Мэрилебон не знал, каковы были планы миссис Невербенд в отношении ее собственного сына.

– Мы знали, что сэр Кеннингтон был очень внимателен, но от вас, иностранных джентльменов, невозможно узнать, что это значит на самом деле. Жаль, что бедной Еве, которая по-своему хорошая девушка, вскружили голову. – сказала моя жена.

– Это у Овала голова вскружилась, – продолжал его светлость, – я в жизни не видел человека, который был бы настолько вне себя. Он ужасно влюблен в нее.

– Что скажут его друзья дома? – спросила миссис Невербенд.

– Мы понимаем, что мисс Красвеллер будет иметь большое состояние, с доходом в восемь или десять тысяч в год, по крайней мере. Я полагаю, что все Овалы примут ее с распростертыми объятиями, а что касается того, что она иностранка, то мы не воспринимаем вас иностранцами.

– Почему? – спросил я, желая доказать, что мы иностранцы. – Что делает иностранца иностранцем, как не другое подданство? Разве мы не называем американцев иностранцами?

Великобритания и Франция в течение многих лет вели морское противостояние с объединенными флотами России и Америки, и только что заключили тот славный мир, по которому, как говорят политики, весь мир должен был управляться в будущем, и после этого не приходится сомневаться, что американцы были иностранцами для англичан. И если американцы таковы, то почему и не британульцы тоже? Мы отделились от Великобритании, не прибегая к войне, но все же наш собственный флаг, Южный Крест, развевался под нашими легкими бризами так же гордо, как когда-то развевался Юнион-джек среди суровой британской зимы. Это был флаг Британулы, к которой Великобритания не имела никакого отношения. В данный момент мне особенно хотелось услышать, как такой выдающийся англичанин, как лорд Мэрилебон, признает, что мы иностранцы.

– Если мы не иностранцы, то кто мы, милорд?

– Англичане, конечно, – ответил он. – А кто же еще? Разве вы не говорите по-английски?

– Как и американцы, милорд, – сказал я с улыбкой, которая должна была быть любезной. – Наш язык распространен по всему миру, но это не признак национальности.

– Каким законам вы подчиняетесь?

– Английским, пока мы не решим их отменить. Вы знаете, что мы уже отменили смертную казнь.

– Эти монеты в ходу у вас?

Он достал из жилетного кармана золотой кругляш и кинул его на стол. Это был один из тех фунтов, которые люди будут продолжать называть соверенами, хотя это название было фактически запрещено для ведения всех расчетов.

– Чье это изображение и подпись? – спросил он. – И тем не менее, это было выдано мне сегодня в одном из ваших банков, и женщина-кассир спросила меня, буду ли я принимать соверены. Как вы это объясните, господин президент?

Небольшой народ, численно небольшой, конечно, не сможет сделать все сразу. Возможно, мы были немного медлительны в учреждении национального монетного двора. На самом деле, возникли трудности с инструментом, с помощью которого мы бы поместили Южный Крест над британульским войском и портрет британского президента того времени, например, мой, на место, где до сих пор находилось лицо британского монарха. Я никогда не задумывался над этим вопросом, чтобы не показаться, как некоторые президенты, слишком озабоченным тем, чтобы выставить себя напоказ. Я всегда больше думал о славе нашего народа, чем о выдвижении своего индивидуального "я", – как видно из всей истории колледжа.

– Я не буду пытаться оспаривать это, – сказал я, – но, согласно моим представлениям, нация не зависит от мелких внешних случайностей, таких как ее монета или язык.

– Но от флага, под которым она ходит. В конце концов, добавить немного вышивки – это довольно просто.

– Не от флага, лорд Мэрилебон, а от сердец людей. Мы отделились от старой родины без ссоры, без злобы, но с взаимными дружескими пожеланиями. Если в слове "иностранцы" есть хоть малейший след антагонизма, я не стану его употреблять, но британскими подданными мы не являемся и никогда не сможем ими стать.

Я сказал это, потому что чувствовал, что в самой атмосфере зарождается ощущение, что Англию снова попросят аннексировать нас, чтобы спасти наш старый народ от мудрого решения, к которому пришла наша собственная Ассамблея. О, этот непреклонный закон, защищающий человеческий род от неумения, слабости, недовольства и расточительности старости! Лорд Мэрилебон, видя, что я говорю серьезно, и будучи весьма учтивым из джентльменов, перевел разговор на другую тему. Я уже заметил, что в нашем доме он никогда не говорил о Установленном сроке, хотя в том состоянии, в котором тогда находилось общество, он наверняка слышал, как он обсуждался в других местах.

Настал день матча. Лицо Джека уже почти зажило настолько, что миссис Невербенд полностью уверовала в эффективность силовых упражнений при порезах и ушибах. У Граундла все еще болела спина, а беднягу со сломанной ногой можно было только катать перед верандой, чтобы он смотрел на происходящее с помощью тех чудесных маленьких очков, которые позволяют зрителю видеть каждое движение игроков на расстоянии полумили. Он заверил меня, что точность, с которой Джек запускает свой паровой боулер, равна точности одного из тех стрелков из Шуберинесса, которые могут попасть в воробья с такой дистанции, насколько могут его увидеть, при условии, что они знают точный размер птицы. Я мысленно отдавал Джеку должное, поскольку чувствовал, что в данный момент у него сильно упало настроение. В предыдущий день сэр Кеннингтон катал Еву в своей коляске, и Джек вернулся домой, рвя на себе волосы.

– Они делают это нарочно, чтобы отвлечь его от игры, – сказала его мать. Но если это так, то они не знали Джека. Да и я не знал его до этого момента.

Я был просто обязан увидеть игру, потому что для президента была приготовлена специальная трибуна. Красвеллер прошел мимо, когда я занял свое место, но он только печально покачал головой не проронив ни слова. До его сдачи в колледж оставалось всего четыре месяца. Хотя на его стороне была сильная группа, я не видел, чтобы он сильно вмешивался в это дело. Я слышал из разных источников, что он все еще продолжал утверждать, что он старше меня всего на девять лет, и этим он намеревался добиться отсрочки на двенадцать несчастных месяцев, но я не думаю, что он когда-либо переходил на сторону оппозиции. Под моей эгидой он всегда голосовал за Установленный срок, и вряд ли он мог, даже теоретически, выступать против него сейчас. Они бросили жребий в первом иннинге, и английский клуб выиграл его. Англия против Британулы! Подумайте о населении этих двух стран. Нас, однако, учили, что ни одно сообщество никогда не играло в крикет так, как британульцы. Англичане вышли первыми, с двумя баронетами у калитки. Они выглядели как два крепких Минерва с огромными плетеными шлемами. Я видел картину, на которой изображена богиня в шлеме, копье и панталонах, несущая свое копье через плечо, летя по воздуху над городами земли. Сэр Кеннингтон не летал, но в других отношениях он был очень похож на богиню, так как полностью был закутан в свою защиту из индийской резины, и так прекрасен был аппарат на его голове, с помощью которого его мозг и черты лица должны были быть защищены.

Когда он занял свое место на поле, раздались одобрительные возгласы. Затем паровой боулер был водворен на свое место сопровождающим инженером, и Джек начал свою работу. Я видел, как менялся цвет его лица, когда он осторожно клал шар и заглядывал вниз, чтобы определить его направление. Мне показалось, что он бесконечно заботился о том, чтобы направить его прямо и ровно в голову сэра Кеннингтона. Впоследствии мне сказали, что он никогда не смотрел на сэра Кеннингтона, но что, рассчитав расстояние с помощью серебряного нивелира, его целью было забросить мяч на определенный дюйм дерна, с которого он мог выстрелить в калитку под таким углом, чтобы сэру Кеннингтону было очень трудно понять, что с ним делать. Мне показалось, что это заняло много времени, в течение которого все четырнадцать человек вокруг выглядели так, как будто каждый намеревался перепрыгнуть на какое-то другое место, с того, на котором он стоял. Раньше, как мне сказали, таких людей было только одиннадцать, но теперь, во время большого матча, лонг-оффы, лонг-оны и остальные удваиваются. Двойной лонг-офф находился на таком расстоянии, что, будучи невысоким человеком, я мог видеть его только в полевой бинокль, который я держал в кармане жилета. Когда я пристально смотрел на них, казалось, уже четверть часа, и мужчины, видимо, устали от непрерывных прыжков, а Джек стоял на коленях, закрыв один глаз, во всех мыслимых позах, вдруг раздался резкий щелчок, повалил дым, и вот, сэр Кеннингтон Овал оказался в ауте!