Установленный срок

Глава VI. Колледж

Я был удивлен, что Джек, который так смело провел свой матч и так хорошо держался против англичан, которого сделали героем и который так хорошо совладал с этой ролью, был быть таким стыдливым и застенчивым по отношению к Еве. Его словно подменили на глупого мальчишку, едва осмеливавшегося посмотреть ей в лицо, вместо галантного капитана команды, одержавшего победу над всеми соперниками. Но я догадывался, хотя казалось, что он не понимает, что она вполне готова стать его, и что между ним и всеми стадами и табунами Литтл-Крайстчерча нет никакой реальной преграды. Во время матча Граундла было почти не видно и не слышно, и, насколько Еве было известно, он сдался, как только на сцене появился сэр Кеннингтон Овал. Он был настолько высокого мнения об английском баронете, что был просто подавлен его величием. Да и сам сэр Кеннингтон, как мне кажется, был серьезен до дней крикетного матча. Но теперь я понял, что Ева просто разыгрывала его перед Джеком, думая таким образом побудить молодого парня высказать свое мнение. Это заставило Джека еще больше, чем прежде, желать победить сэра Кеннингтона, но пока не дало того эффекта, на который рассчитывала Ева. "Все образуется, – сказал я себе, – как только эти англичане покинут остров". Но затем мои мысли вернулись к Установленному сроку и к быстро приближающемуся времени Красвеллера. Уже почти закончился март, а тридцатое июня было днем, когда его должны были доставить в колледж. Первым моим желанием было избавиться от этих англичан до того, как эта тема будет вновь поднята. Признаюсь, я очень хотел, чтобы они не вернулись в свою страну с предрассудками, укрепленными тем, что они могли услышать в Гладстонополисе. Если бы я только мог заставить их уехать до того, как вопрос будет снова обсуждаться, то, возможно, в Англии не возникло бы сильного общественного чувства, пока не стало бы слишком поздно. Таково было мое первое желание, но потом я также захотел избавиться от Джека на короткое время. Чем больше я думал о Еве и о стадах, тем сильнее во мне крепла решимость не допустить, чтобы личные интересы моего мальчика, а значит, и мои собственные, вступали в какое-либо противоречие с исполнением моих государственных обязанностей.

Я слышал, что англичане не собирались уезжать, пока не пройдет еще неделя. Неделя была необходима, чтобы набраться сил и упаковать свои биты и велосипеды. Однако ни то, ни другое не было собрано до самого дня перед отъездом, потому что дорожка до Литтл-Крайстчерч была переполнена ими, и они все еще тренировались, как будто предстоял еще один матч. Я был очень рад видеть лорда Мэрилебона в нашем доме, но, признаюсь, мне очень хотелось, чтобы он сказал что-нибудь по поводу своего отъезда.

– Мы очень гордимся тем, что вы здесь, милорд, – заметил я.

– Я не могу сказать, что мы очень гордимся, – ответил он, – потому что мы так ужасно проиграли. Но, несмотря на это, я никогда не проводил более приятных двух месяцев в своей жизни, и мне хотелось бы остаться еще на один. Ваш образ жизни здесь кажется мне совершенно восхитительным, и мы так много думали о нашем матче, что у меня почти не было времени взглянуть на ваши учреждения. Что значит – Установленный срок?

Джек, присутствовавший при этом, сделал серьезное лицо и напустил на себя ту решимость, которой я уже начал бояться. Миссис Невербенд поджала губы и ничего не сказала, но я знал, что у нее на уме. Мне удалось перевести разговор в другое русло, но я понимал, что сделал это очень неуклюже.

– Джек, – сказал я сыну, – вчера я получил открытку из Новой Зеландии.

Суда только что начали курсировать между двумя островами шесть дней в неделю, и поскольку их обычная скорость по контракту составляла двадцать пять миль в час, это было просто легкое дневное путешествие.

– Что сказано в почтовой открытке?

– До горы Эрншоу еще много времени. Все говорят, что осень – самое лучшее время. Снег уже исчезает в больших количествах.

Но умную птицу на мякине не поймаешь. Джек был полон решимости не ехать в Восточные Альпы в этом году, и вообще, как я выяснил, не ехать до тех пор, пока не будет решен вопрос об Установленном сроке. Я сказал ему, что он дурак. Хотя он был бы неправ, если бы помогал сдавать своего тестя на хранение ради того, чтобы самому заполучить стада, как поступил бы Граундл, тем не менее вряд ли его связывали какие-либо чувства чести или совести, чтобы держать старого Красвеллера в Литтл-Крайстчерче в прямом противоречии с законами. Но всего этого я не мог ему объяснить и был вынужден просто принять как факт, что в этом году он не присоединится к альпийской группе на гору Эрншоу. Размышляя обо всем этом, я больше боялся присутствия Джека в Гладстонополисе, чем молодых англичан.

Однако было ясно, что ничего нельзя сделать, пока англичане не уедут, и, поскольку в моем распоряжении был день, я решил прогуляться до колледжа и поразмышлять там о поведении, которому я должен был следовать в течение следующих двух месяцев. Колледж находился примерно в пяти милях от города, на противоположной от вас стороне, когда вы въезжаете в город из Литтл-Крайстчерча, и я уже некоторое время назад решил, что в погожие дни нашей чудесной зимы я сам буду сопровождать мистера Красвеллера по городу в открытом экипаже сквозь восхищенные толпы его сограждан. Тогда я не думал, что он окажется рекреантом4 или что страх перед уходом помешает ему насладиться почестями, которые ему будут оказаны. Но насколько отличалось теперь его душевное состояние от того великолепного состояния, которого я ожидал в своих оптимистичных надеждах! Если бы это был я сам, как бы я гордился своей страной и ее мудростью, если бы меня вели как первого героя, чтобы предвосхитить уготованную мне эвтаназию! Как бы то ни было, я нанял бричку и, спрятавшись в углу, был доставлен в колледж никем не замеченный.

Это место называлось Некрополь. Это название всегда было мне неприятно, так как я никогда не хотел связывать с ним ощущение смерти. Для этого места были предложены различные названия. Молодой Граундл предложил Зал кремации (Cremation Hall), потому что таков был конечный результат, к которому были обречены останки горожан. Но в этом было что-то недостойное – как будто мы говорили о танцевальном салоне или мюзик-холле, и я не хотел ничего подобного. Моя идея состояла в том, чтобы дать уму некоторое представление о дороге к грядущим благам, и я предложил назвать это место "Адитус". Но люди сказали, что это не имеет смысла, и заявили, что британульцам никогда не должно быть стыдно признавать правду. По их словам, Некрополь звучал неплохо, и они утверждали, что, хотя никаких реальных останков тела там не останется, таблички все равно будут. Поэтому Некрополем он и был назван. Я надеялся, что у его ворот вырастет улыбающаяся деревушка, населенная теми, кто будет заботиться о нуждах хранящихся в нем, но я забыл, что сданные туда должны быть на первом месте. Деревушка еще не успела отстроиться, и вокруг красивых ворот в настоящее время не было ничего, кроме пустыря. Хотя земли в Британуле было предостаточно, никто не позаботился выбрать участок так близко к тем ужасным печам, с помощью которых смертная глина должна была подниматься в воздух. От ворот к храму, стоявшему посреди территории, тому храму, в котором должна была разыгрываться последняя сцена жизни, вела широкая гравийная дорожка, которая должна была превратиться в красивую аллею. В настоящее время она была засажена перемежающимися эвкалиптами и илексами – камедными деревьями для нынешнего поколения и зелеными дубами для будущих, но даже камедные деревья пока мало что сделали для придания этому месту благоустроенного вида. Некоторые требовали, чтобы там были посажены кедры и тисы, и я приложил немало усилий, чтобы объяснить им, что наша цель – сделать это место веселым, а не печальным. Вокруг храма, в задней его части, располагались помещения, в которых должны были жить заключенные в течение года испытательного срока. Некоторые из них были очень красивы и сделаны так, без сомнения, с целью привлечь первых поселившихся. Готовя мудрость для младенцев, необходимо завернуть ее предписания в засахаренные конфеты. Но, несмотря на свою красоту, в настоящее время они были совсем неприятными обиталищами. Ни одна из комнат еще не была заселена. Глядя на них, зная Красвеллера так же хорошо, как и я, я почти перестал удивляться его робости. Требовался герой, но Красвеллер героем не был. Затем, дальше, но все еще по кругу вокруг храма, располагались жилища поменьше, менее роскошные, но все же удобные, и все они через несколько коротких лет были бы заселены, если бы Установленный срок можно было провести в соответствии с моим проектом. И были заложены фундаменты для других, еще меньших по размеру, – для целого городка стариков и старух, поскольку в течение следующих тридцати лет они могли поспешить найти свое последнее пристанище в колледже. Я уже выбрал один, ни в коем случае не самый лучший и не самый большой, для себя и своей жены, в котором мы могли бы подготовиться к торжественному отходу. Но что касается миссис Невербенд, то ничто не заставило бы ее ступить на территорию колледжа.

– Прежде чем пройдут эти следующие десять лет, – говорила она, – здравый смысл вмешается и позволит людям прожить свою жизнь должным образом.

С моей стороны было совершенно бесполезно пытаться заставить ее понять, насколько неподходящей была подобная речь для жены президента Республики. Сопротивление моей жены с самого начала раздражало меня, но я утешал себя мыслью о том, что невозможно внушить любой женщине логическую мысль. И хотя во всех отношениях семейной жизни миссис Невербенд – лучшая из женщин, но даже среди женщин она самая нелогичная.

Теперь я осматривал здания в печальном настроении, спрашивая себя, удастся ли когда-нибудь использовать их по назначению. Когда Ассамблея, следуя моему совету, впервые приняла закон о Установленном сроке, на эти здания была выделена большая сумма. Когда энтузиазм угас, люди спрашивали себя, не были ли деньги потрачены зря, и говорили, что для такой маленькой общины колледж был запланирован в абсурдно большом масштабе. И все же я продолжал, наблюдал, как они растут день ото дня, и не жалел ни шиллинга на их совершенствование. В прежние годы я очень преуспел в торговле шерстью и скопил то, что люди называли большим состоянием. В последние два-три года я посвятил значительную часть этого состояния внешнему украшению колледжа, не без многословия со стороны миссис Невербенд.

– Джек останется без наследства, – говорила она, – чтобы все старики и старухи могли быть убиты артистически.

Это и другие замечания подобного рода я была обречена терпеть. Это была часть трудностей, которые я, как великий реформатор, должен был вынести. Но теперь, когда я скорбно шел среди унылых и недостроенных зданий, я не мог не спросить себя, на какую цель были потрачены мои деньги. И я не мог не сказать себе, что, если в ближайшие годы эти здания останутся бесхозными, моя страна будет смотреть на меня как на человека, который напрасно потратил плоды ее молодой энергии. Но я снова вспомнил о Колумбе и Галилее и поклялся, что буду продолжать или погибну в этой попытке все доделать.