Цифровой постимпериализм. Время определяемого будущего

С началом «пандемии» сложились идеальные условия для реализации указанных задач. Возможным это стало в силу того, что все связанное с коронавирусом изначально было покрыто завесой тайны и создало основу для невиданных ранее манипуляций, махинаций и фальсификаций. Власти создали атмосферу постоянного страха, держа народ в напряжении, пугая новыми «волнами» эпидемии и новыми, «более опасными пандемиями»[271]. В результате часть населения, действительно, оказалась напугана, а в отношении другой были предприняты настолько беспрецедентно жесткие меры давления, что фармацевтическое лобби выиграло битву за «вакцинацию», превратив ее фактически в обязательную.

Главное же заключается в том, что в отличие от предыдущих вакцин препараты против коронавируса представляют собой препараты генной инженерии. В январе 2021 года в США после передачи с участием докторов Рокко Галати, Дэвида Мартина, Джуди Маковеца и Роберта Ф. Кеннеди-младшего была поднята целая волна обсуждения в альтернативных СМИ, в ходе которой Д. Мартин показал ложность постулатов, на которых строится нынешняя «пандемия», уделив особое внимание современным «вакцинам». Он подтвердил, что Moderna и Pfizer являются не вакцинами, а химиотерапевтическими средствами, то есть генной терапией. Вакцина – это юридический термин, который определяется законом о здравоохранении и стандартами CDC и FDA и означает препарат, который должен стимулировать иммунитет у человека и нарушать передачу вируса. В данном же случае, заявил Д. Мартин, разработчики занимаются манипулированием с целью искажения клинического лечения. Указанные препараты не предотвращают инфекции и не останавливает ее передачи, они запускают создание токсина, который не только не предохраняет человека от болезни, но заставляет организм производить то, от чего он болеет.

Со временем стало появляться все больше информации об опасности этих генно-инженерных препаратов, вызывающих широкий спектр побочных эффектов, при этом летальные случаи подробно не исследуются. Так, ученые из НИИ им. Слоун-Кеттеринга (США) обнаружили, что мРНК способна инактивировать белки, подавляющие опухоль и подтвердили, что препараты на базе мРНК могут способствовать развитию рака, а значит ГМО-вакцины не являются «безопасными и эффективными». Не менее значимое заявление в середине марта 2021 года сделал основатель и руководитель оздоровительного центра в штате Техас (США) доктор Стивен Хотце, член Панамериканского общества аллергии и Ассоциации американских врачей и хирургов. Он заявил, что «американская компания Moderna ранее никогда не использовала на людях модифицированную генную терапию на основе мРНК, потому что все опыты на животных в 2000-х годах были крайне неудачными». Он подчеркнул: «Это ГМО-вещество не создает никакой иммунной защиты от коронавируса и не предупреждает распространение заболевания. Поэтому его по закону недопустимо называть вакциной – исходя из того официального определения, которое утверждено Федеральным агентством минздрава США. Но почему его называют вакциной? Потому, что в этом случае фармабандиты по закону не несут никакой ответственности за причиненный вред здоровью и даже смерть в результате так называемой вакцинации! Люди просто стали подопытными животными»[272]. То есть доктор Хотце подтвердил заявления доктора Мартенса относительно преступных манипуляций фармкомпаний, для которых это давно стало нормой.

Более того, сегодня фармкомпании борются за то, чтобы юридически закрепить изменение самого термина «вакцина». Это определение уже оперативно изменено американской компанией Merriam-Webster,Inc, которая является филиалом Encyclopedia Britannica, Inc и издает справочники и лексические словари. Согласно традиционному определению, вакцина – это «препарат из убитых микроорганизмов, живых ослабленных организмов или полностью живых вирулентных организмов, который вводят для выработки или искусственного повышения иммунитета к определенному заболеванию». Такое определение сохранялось до самого последнего времени. Но 06 февраля 2021 года компания добавила к традиционному определению, который стал пунктом «а», еще пункт «б», в котором говорится, что вакцина – это «препарат генетического материала (например, нить синтезированной мессенджерной РНК), который используется клетками организма для получения антигенного вещества»[273].

А незадолго до этого ВОЗ тоже внесла изменения, тихо и незаметно, в определение «стадного иммунитета» (так официально в этой организации называют коллективный иммунитет). До 30 ноября 2020 года это звучало так: «Стадный иммунитет – это косвенная защита от инфекционного заболевания, которая происходит, когда популяция обладает иммунитетом либо благодаря вакцинации, либо иммунитетом, выработанным в результате предыдущей инфекции. Это означает, что даже люди, которые не были инфицированы или у которых инфекция не вызвала иммунного ответа, защищены, потому что окружающие их люди, обладающие иммунитетом, могут действовать как буферы между ними и инфицированным человеком. Порог установления стадного иммунитета для COVID-19 пока не ясен»[274].

Теперь это определение звучит по-новому: «Стадный иммунитет», также известный как «популяционный иммунитет», – это концепция, используемая для вакцинации, при которой популяция может быть защищена от определенного вируса, если достигнут порог вакцинации. Стадный иммунитет достигается путем защиты людей от вируса, а не путем его воздействия»[275]. То есть данное определение исключило значение естественного иммунитета, связав иммунитет исключительно с вакцинацией.

В августе 2020 года в связи с истеканием срока «Глобального плана действий в отношении вакцин (2011–2020)» на 73 сессии Всемирной ассамблеи здравоохранения была рассмотрена и утверждена новая глобальная концепция и всеобъемлющая стратегия в отношении вакцин и иммунизации – «Программа действий в области иммунизации на период до 2030 года» (далее – IA2030)[276].

Сегодня, как мы видим, тотальная вакцинация представляет для создателей «нового медицинского порядка» приоритетную задачу. Она приносит фармкомпаниям огромные прибыли, но именно потому, что превращается в важнейший механизм реализации трангсуманистического евгенического проекта по биологической перестройке человека и созданию генетически модифицированного человека, который должен оказаться под полным контролем со стороны правящего класса через механизм иммунных паспортов (сертификатов прививок), привязанных к цифровому идентификатору человека и его биометрическим данным.

Во-вторых, такие же благоприятные условия были созданы для ускорения цифровой трансформации здравоохранения и внедрения цифровой медицины.

О необходимости использования цифровых технологий было сказано еще в 13 Общей программе ВОЗ на 2019–2023 года, принятой в 2018 году[277] В марте 2019 года было объявлено о создании Департамента цифрового здравоохранения в целях оказания поддержки государствам-членам в приоритизации, интеграции и регулировании данных технологий[278], а в апреле того же года вышло «Руководство ВОЗ: рекомендации по применению цифровых технологий для укрепления систем здравоохранения»[279] – первого подобного рода документ, в котором говорилось как о самих технологиях, так и о методах их практического применения. Они включают: электронные медицинские карты и стандарты, формирующие основу для обмена данными; приложения мобильного здравоохранения, используемые с целью мониторинга и профилактики; порталы общественного здравоохранения, которые обеспечивают доступ к личным медицинским данным пациента; телемедицину; робототехнику; персонализированную медицину; нанотехнологии и, наконец, искусственный интеллект.

С началом «пандемии» эти технологии оказались в центре внимания, и в ноябре 2020 года на 73 сессии Всемирной ассамблеи здравоохранения была принята «Глобальная стратегия в области цифрового здравоохранения (2020–2025 года)»[280], в которой это цифровое здравоохранение рассматривается как необходимое условия достижения Целей устойчивого развития (Повестки ООН 2030). Здесь говорится о необходимости институционализации цифрового здравоохранения и устранении основных препятствий, с которыми сталкиваются наименее развитые страны; о продвижении глобального сотрудничества и содействии передаче знаний в этой сфере; усилении управления цифровым здравоохранением на глобальном, региональном и национальном уровнях и пр.

Надо отметить, что в последние два года цифровизация стала быстро менять формат предоставления услуг. Наиболее активно внедряется телемедицина – дистанционное консультирование и лечение пациентов[281]. В связи с этим начали применяться и такие инструменты, как приложения для дистанционного отслеживания контактов. Что собой представляют эти приложения, видно из аннотации к патентной заявке Pfizer, одобренной 31 августа 2021 года[282].

В ней говорится следующее: «Система и методы анонимного отбора субъектов для лечения инфекционного заболевания, вызванного патогеном. Система включает множество электронных устройств, содержащих инструкции для генерирования идентификатора, и когда поблизости находится другое такое электронное устройство, то одно или оба электронных устройства передают/принимают идентификатор на или с другого электронного устройства. Затем оценка генерируется на основе множества таких полученных идентификаторов. Кроме того, на основе информации, полученной с сервера, субъектам отображаются соответствующие инструкции по лечению на основе полученных информации и оценки. Сервер содержит инструкции для отправки множеству электронных устройств информации, подлежащей отображению, с соответствующими инструкциями по лечению. Дополнительно сервер и/или электронные устройства содержат инструкции для формирования прогноза вероятности передачи субъектом патогена на основе оценки субъекта»[283].

Самым революционным механизмом, наиболее явно демонстрирующим новое понимание «человеческой идентичности» и стирание грани между живым и не живым, стало введение системы QR-кодов для вакцинированных граждан в ряде стран мира, включая Россию, в которой оно встретило широкое сопротивление. И речь идет не только о нарушении конституционных прав граждан, о ведении дискриминации и сегрегации, но о вопиющем унижении достоинства человеческой личности, приравнивание человека к товару, на котором ставится идентификационная метка.

Применение указанных технологий обосновывалось вначале необходимостью обеспечения безопасности граждан в условиях «пандемии», но сегодня уже совершенно очевидно, что в реальности идет реализация давно разработанного стратегического плана, скрыть конечные цели которого для его авторов становится все сложней и сложней.

Открытый переход мирового правящего класса к трансгуманистической стратегии развязал руки авторам и режиссерам самых радикальных проектов, которые строят и создают свою собственную реальность, не считаясь с действительностью. Их чувство безнаказанности за свои слова и поступки объясняется не столько их наглостью, сколько совершенно иным типом мышления, свойственным людям с измененным сознанием. Присваивают себе функции интеллектуальных вождей, они под лозунгом строительства «нового дивного мира» ведут людей по пути саморазрушения личности.