Позитивные изменения. Том 3, № 3 (2023). Positive changes. Volume 3, Issue 3 (2023)

КАК РАЗРАБАТЫВАЛАСЬ И ВНЕДРЯЛАСЬ ПРАКТИКА ПРОФИЛАКТИКИ СОЦИАЛЬНОГО СИРОТСТВА

В 2016-м году появилась практика восстановления кровных связей ребят из детских домов. Мы начали возобновлять общение с кровными родственниками и иногда это заканчивалось возвращением ребенка в семью. Но на этом наша работа не заканчивалась, ведь ребенка необходимо было реинтегрировать, а самой семье почти всегда необходима была помощь.

К пониманию, что по всем параметрам проще не допустить попадание ребенка в детский дом, мы пришли постепенно. И в 2018 году появилось направление профилактики социального сиротства. Это был абсолютно новый вектор для нас, мы изучали опыт коллег и зарубежные исследования. В результате, когда у нас набрался большой объем данных, мы стали эту деятельность систематизировать: описали порядок действий, сопровождающие документы.

Следующим шагом мы создали отдельный проект по формированию методологии направления, чтобы сократить наш путь, ведь в секторе уже были эксперты по этой теме, много накопленного опыта, которым, конечно же, мы хотели воспользоваться. Пригласили внешнего эксперта по социальному проектированию, который помог нам сформировать наше видение, провел глубинные интервью как с нами, так и с нашими благополучателями, подсказал нам путь упаковки технологии. Мы снова много встречались с коллегами, которые делились своими наработками, шаблонами документов, рассказывали, как часто выезжают в семьи, какая нагрузка на одного социального педагога и т. д. Вся наша команда проходила обучение, посещала встречи по обмену опытом, все документы внедрялись и дописывались в процессе работы.

Все это позволило нам заново систематизировать всю нашу деятельность. Сейчас описание практики профилактики социального сиротства выглядит таким образом[79]:

• Цели;

• Задачи;

• Описание целевой аудитории (благополучателей);

• Технология работы, расписанная подробно, по шагам: скрипт для человека, который принимает обращение на нашу горячую линию, как и кому передаются данные, сколько человек и в какие сроки должны выехать и т. д. Прописана и средняя продолжительность работы с кейсом — 1,5 года;

• Принципы реализации технологии;

• Перечень предоставляемых услуг;

• Сценарии работы;

• Нормативы для сотрудников при ведении случаев;

• Периодичность оценки и система показателей;

• В каких случаях мы прекращаем работу с семьей: достигнуты цели работы, семья отказалась от работы, переезд семьи в другой регион.

Каждый шаг, каждая метрика — обоснованы. В результате мы имеем набор показателей эффективности, по которым видим, вышла ли семья из кризиса, обладает ли достаточными ресурсами, чтобы самостоятельно справляться с проблемами.

Наша система показателей насчитывает 35 метрик, таких как:

• количество семей/родителей/детей, участвующих в проекте;

• количество/доля семей, участвующих в проекте, в соотношении с районами, в которых они проживают[80];

• средний прирост уровня благополучия семей;

• динамика по отдельным характеристикам благополучия;

• объем консультативных услуг общий/по видам/средний на семью;

• превращение сигналов в завершенные случаи;

• количество выездов в семью всего/на одну семью/для разовой помощи.

После проведенной в 2019-м году стратегической сессии, на которой были приняты новое целеполагание и миссия, мы начали работать над тем, чтобы ей соответствовать, создали целевую оргструктуру[81] и систему сквозных KPI. От директора система KPI каскадируется на всех сотрудников фонда и включает как пункты, связанные с достижением наших стратегических целей и с реализацией нашей миссии, так и показатели эффективности работы каждого сотрудника по направлениям, и показатели, которые «зашиты» в практики.

Эти же бенчмарки можно найти в наших публичных полугодовых и годовых отчетах[82]. Таким образом, метрики, которые заложены в наши практики, проходят красной нитью через всю работу фонда.