Вечность и Тлен

– В таких отношениях? – насмешливо переспросил Люций. – И знаешь последним предположением ты даже не представляешь, как оскорбил Сару, – он передал мне бурдюк и, сплетя пальцы в замок, продолжил: – Я в буквальном смысле не могу поднять на Сару меч.

Заметив, по лицу Кьярина, что он ни черта так и не понял, Люций, помедлив, наклонился вправо, использовав руку как опору, потер указательным пальцем бровь и, вновь внимательно глядя на меня, пояснил:

– Я настолько не желаю причинить ей вред, что клинок тяжелеет в моих руках.

Люций со вздохом поднялся, и, вытащив меч, медленно повернулся ко мне.

Я не шелохнулась и не отвела взора, когда клинок поднялся в воздух. Оставалась неподвижна, сидя на своем месте. В то время я ощутила, как напрягся рядом сидящий Сезар. Раздался шорох его светлой мантии и рукавов. Еще мгновение и, возможно, он прикрыл бы меня собой, не веря недавним словам Морана. Вот только в следующий миг Люций бессильно поморщился – его руку повело, и он согнулся с трудом удерживая Терпеливый в нескольких десятках сантиметров над землей. Но вскоре и пальцы разжались, а клинок с глухим звуком рухнул на землю.

– Проще было показать, – сказал див надтреснутым голосом, словно эта самая демонстрация стоила ему немалых сил. Мне показалось, что это представление было только для меня.

Пока Люций возвращался на свое место, я медленно прокручивала в голове увиденное – Моран не может сражаться со мной из-за своего меча, который на короткий миг настолько отяжелел в его руках, что едва не склонил дива к земле.

Если я занесу свой Туманный над Люцием, будет точно так же? Мой Туманный тоже откажется его атаковать? Неслыханное своеволие клинка перед своим хозяином, сказали бы люди. А даэвы посчитали бы иначе, ведь клинок — это часть воина. За годы, он становится с ним един, и если меч не желает чего-то делать, значит таково истинное, глубокое желание его хозяина проросшее корнями через все нутро.

Все еще обнаженный меч из темного металла лежал всего в неподалеку от моих ног. Люций не торопился его поднимать. А сталь сияла, отражая, немного искаженный окружающий мир вокруг. Щербатое острие с отколотым кусочком сверкало, ярче всего усиливая пламя маленького костерка, что ютился в выкопанной неглубокой яме. И этот отблеск точно заворожил меня, приоткрывая завесу прошлого в моей голове.